Переступая порог однокомнатной квартирки инвалида II группы Галины Захаровны Шамановой, сразу понимаешь, что виртуальное философско-финасовое понятие Черта бедности имеет свое реальное воплощение. Для Шамановой черта бедности проходит аккурат по порогу её квартиры.
Любой входящий сюда шестым, наиболее обостренным подсознательным чувством, осязает беспросветную нищету, безжалостную старость и тяжёлую болезнь.
Получает пенсию Галина Захаровна 3 600 рублей. Заболела ещё в 1991 году, почти двадцать лет назад, а букет болезней у неё таков, что только от их перечислений здоровому человеку дурно станет: сахарный диабет, гипертония, сердечная недостаточность, шалит печень – переболела гепатитом С, беспокоит поджелудочная железа – была операция на желчном пузыре, а суставы и мышцы ног сковывает и терзает болью лимфостат, передвигать ей тяжело ноги, как будто на них пудовые гири висят.
Но более всего угнетает состояние больной Шамановой равнодушное, а иногда брезгливо-пренебрежительное, раздражительное отношение к ней врачей и медперсонала горбольницы № 1 куда приписана Галина Захаровна. Первые 10 лет болезни, когда сахарный диабет только начинал тревожить её организм, Шаманова пила таблетки, чтобы не стать инсулинозависимой. Но от судьбы не уйдешь: вот уже десять лет без инсулина дня не прожить. Случаются перебои в больнице с лекарствами, тогда она жалуется главврачу больницы № 1 Заикиной Валентине Дмитриевне или Шевелеву Сергею Анатольевичу. А в ответ слышит:
- Мы тебе даем 2-е упаковки дорогостоящего инсулина (в каждой упаковке 10 ручек-шприцов Ново-Микс 30) на 34 дня, чтобы ты не умерла. Если нужно тебе больше, то, пожалуйста, на свои деньги лекарства подешевле.
Приходится, еле-еле ковыляя посещать поликлинику, для выписывания рецептов.
- Прихожу пораньше, часов в 8 утра, – вспоминает Галина Захаровна, - врачи или медсестры из кабинета в кабинет бегают, подолгу из них не выходят – языки чешут, а очередь стоит. Иногда ждешь до 2-4 часов дня (бывает, нервы не выдерживают, и иду, посовестись медперсонал). Зайду в кабинет, уши в трубочку заворачиваются: люди в белых халатах, а так грязно, цинично матерятся. Как базарные торговки. Стыдно. Поворачиваюсь и ухожу, несолоно хлебавши, а мне вслед: «Она на своих лекарствах уже чокнулась. Пьет и всё ей мало. На 60 тысяч лекарств набрала, а другим». А мне, что делать-то? Если после лекарства мне лучше становится, так как же его не пить. Не враг же я сама себе. Хорошо, что дома сама уколы делаю, у меня есть глюкометр с тест-полосой для определения сахара в крови. Пользуюсь приспособлением для отбора крови, промою и вот результат на лицо.
- А каков результат-то? – спрашиваю я.
- 25,4 процентов показывает мне в окошечко глюкометра цифры Галина Захаровна, а по норме должно быть 7 процентов.
И продолжает свое печальное повествование:
- Приду домой, а давление как прыгнет! К эндокринологу Марии Николаевне Дьяченко на прием не пробьешься, не подступишься, никогда талончиков к ней нет. Если и есть штуки 2-4, то она их, наверно, на стул кладет, а чтоб никто не увидел, на них садится. Спасибо Ирине Анатольевне Телеченко, кардиологу. Померила давление, послушала сердце, сделала котировку и подобрала нужное только мне лекарство. Давление-то зависит от моей сердечной недостаточности. Сердечное ей спасибо.
- Вы отказались от соцпакета? – спросил я Шаманову. – так могли бы съездить за эти 10 последних лет несколько раз в санаторий, на курорт подлечиться.
- Хотела бы я в Пятигорск, в Ессентуки съездить, печень промыть, давление сбросить. А меня Дьяченко и Заикина пугают: «Ты тяжело больна, тебе нельзя ехать. По дороге можешь умереть». Мой ответ: «Дома живу, не умираю, а поеду на курорт и умру» - мимо ушей пропустили. Так ни разу на санаторно-курортное лечение и не съездила, а меня упрекают, что дорогостоящие лекарства мне дают. Это не они мне их дают, а государство да и путевка на курорт не малые денежки стоит, а я её ни разу не получала. Так хотелось съездить на курорт, а за что я поеду, на какие деньги? Пенсия моя я уже говорила – 3 600 рублей. Иногда сидишь и думаешь, что же купить? Продукты или лекарство? Без того и другого мне всё равно не выжить. Муж на восемь лет меня старше, детей нет, надеется не на кого.
- Не обязательно только к Заикиной или Дьяченко обращаться. Ведь есть и другие ведущие специалисты.
- Пришла я как-то про больные ноги пожаловаться заместителю Заикиной – Татьяне Хамуле, а она, как бы вроде и не слушает, молчит, в глаза мне не смотрит, а уставилась на мой лоб. «Вы, что на мой лоб смотрите? Червонцы на нем не наклеены. Вы лучше на мои ноги посмотрите». И юбку задрала, чтобы она увидела, как мои ноги опухли. Отправила меня к Шевелеву, а он говорит: «Флебодия. Хорошо помогает, но эти таблетки стоят 880 рублей упаковка». У меня таких денег нет, но, оказывается, есть дешевые за три копейки. «А они мне помогут, - спрашиваю Шевелева, - У меня же лимфостат, слабые капилляры плохо лимфоплазму поднимают». Он поднял глаза на потолок и пальчиком вверх потыкал: «Я же не Бог! Как я могу правильно угадать, помогут таблетки тебе или не помогут…
- Если нет в Старом Осколе специалистов, которые могут выбрать правильно курс лечения, дали бы вам направление в областной центр, - предлагаю я.
- А вот не дали. Я поехала в Белгород без направления. И вы знаете, меня там приняли. Когда врач узнал, какая нужда меня к нему из районного города привела, удивился. «А, что ваш Шевелев не знает, что есть лекарство «Вазакет». Раз ноги ваши совсем плохо ходят, то попейте для начала лекарство не раз в день, а два раза: с утра и перед вечером». У меня ноги понемногу отходить стали. Ходить ещё трудно, но острой боли, от которой хоть на стенку лезь, не стало. А тут по телевидению увидела сюжет, как в нашем соседнем городе Губкине просроченный инсулин и флейбодию бульдозером утрамбовывают в грязь, на мусорной свалке… Сколько же денег государственных в мусор превратили и сколько больных, инвалидов эти лекарства недополучили. Хотели, видимо, лекарство продать, да у покупателей денег таких в наличии не имеется. Значит, проще на свалку вывозить лекарство, которое больных от смерти спасает. Зато, как только я называю лекарство «Флебодия», на меня медперсонал, как собаки набрасываются: «Опять ей ХЛЕБОДИЯ надо!».
- В муниципальное управление медицинского учреждения здравоохранения не пытались обращаться?
- В прошлом году на прием к Шаныгину Сергею Владимировичу удалось попасть. Его тогда только назначили начальником управления. Он мне говорит: «Вы правильно требуете для себя «Флебодию». Но, у нас нет фондов – Белгород не выделяет». Теперь к нему на прием не попасть. Позвонишь секретарю, а она: «Кто такая? По какому вопросу? Его нет на месте». «Как же его на месте нет, когда он должен прием вести», - возмущаюсь. А мне секретарша: «Значит, вышел куда-то». Раньше хоть по «горячему телефону доверия» можно позвонить, и о своей беде живому человек рассказать можно было. А теперь наберешь номер, а там – «дили, дили». Заместитель же главы округа Шишкина, по социальным вопросам Юрия Ромашина, на мой взгляд, заниматься медициной не хватает времени. Он медали, кубки спортсменам вручает, церкви, храмы, вновь построенные, освящает. Сам Ромашин мужчина крепкий, здоровый и трудно ему, как мне кажется, нас больных инвалидов понять. Сытый голодного не понимает, в дела наши он не вникает. Сам Шишкин в этом году со снегом во дворах не может справиться. Причина этой болезни или бессилия власти открылась мне, когда я надпись на каком-то плакате, висящим на стен, увидела: «Шишкин, кончай пить, начни снег на улицах убирать!». А потом услышала в больнице, что его частенько из запоя под капельницей выводят. Я всё-таки надеюсь, что врачи не только меня вылечат, но и его. Лишь бы выполняли клятву Гиппократа.
- Вы не боитесь говорить так нелицеприятно о властях? Не будет ли вам, если материал опубликуют ещё хуже?
- Я говорю правду, и бояться должны те, кто неправду говорит и неправильно выполняет служебные обязанности. А как я живу, то хуже уже некуда.
На этом можно было бы поставить точку, если бы вопиющий случай чиновничьего хамства был бы единичный, касающийся только Галины Захаровны. Самое страшное в этой истории, что такое «обслуживание» в горбольнице № 1 Старого Оскола обыкновенная жизненная норма. Мне пришлось пообщаться со многими больными и инвалидами и до сих пор у меня в ушах стоит их крик души:
- Помогите, ради Бога! Напишите про этот беспредел.
Фактов беспредела чиновников от медицины много, а я приведу только самый (чуть не сказал, яркий) гадкий из них.
Людмила Гавриловна Прасолова перенесла инсульт. После него нарушилась речь, говорит невнятно. Скорая приехала через 40 минут. Когда стала требовать бесплатные лекарства, которые положены по болезни ей, цедя слова через губу, ответили:
- Вам положено, что в штаны наложено.
В. Крайнев