Пятница, 14 августа 2009 08:37

Ясновидящая

Оцените материал
(1 Голосовать)

 

Владимир и Виктор  Крайневы

Ясновидящая

повесть

 Вещее дерево

 У родителей Ангелины Николаевны было трое дочерей  и все на букву «А». Она была средней. Старшенькую звали Антонина, младшую Анастасией. У всех трех сестер уменьшительные имена были не такие, как обычно называют уменьшительно их тёзок: Ангелина – Анжела, Антонина – Тоня, Анастасия – Настя. Девочек родители называли в соответствии по старшинству: Антонину – Ниной, Ангелину – Лииной, а Анастасию – Тасей.

 

Ангелину даже, когда она окончила педагогический институт и стала учительницей, ребятишки её класса, величая по отчеству, имя своей любимой наставницы произносили, как когда-то  звали её отец с матерью – Лина Николаевна.

Лиина помнит себя маленькой с 4-х - 5-ти лет. Она идет с бабушкой по пыльной проселочной дороге, рассекающей посередине пшеничное поле. Сверху в голубом безоблачном небе светит ласковое яркое солнышко, сбоку  кланяются им головками пшеничные колосья, согнувшиеся под тяжестью соспевших зерен. Усиками они щекочут маленькой девочке ручки и плечики, а она шлепает по теплой земле ножками и пыль фонтанчиками взлетает между ступней.

Ладошкой Лиина держится за руку бабушки, а в другой ручке держит игрушечное ведерко, в котором вместо мелкого золотистого песка уложены  крупные ярко-красные ягодки земляники.

Бабушка в свободной руке несет маленький букетик из земляничных веточек. Этот необычный букетик Лиина запомнила на всю жизнь. Потому что он символизировал саму жизнь, смену бесконечных цепочек и чередований всех времен года, этапов бесконечной цепочки жизни. В букетике зеленые листочки обрамляли белые цветы земляники и спелые красные ягоды её, семена из которых упали бы осенью в землю и взошли бы следующей весной снова, укрыв опушку леса пестрым ковром земляничной поляны.

У Лининого отца, Николая, было тоже два брата: Георгий и Илья. Имена, как у трех святых: Николая Угодника, Георгия Победоносца и Ильи-Пророка. Перед войной братья поженились и ушли на фронт, посадив каждый по деревцу возле своего дома.  Николай посадил березу, Георгий – рябину, а Илья – черемуху.

Спустя много лет Лина приехала на свою малую родину поклониться могилам родителей. Она шла по поселку и с трудом отыскивала места, на которых когда-то стояли дома отца и его братьев. Удалось разыскать усадьбы родственников по посаженным ими до войны деревьям.

Лиина удивилась, как отразилась, сказалась судьба людей на судьбу деревьев. А может быть и наоборот. Вещими оказались и повлияли на судьбы людские  судьбы деревьев? Черемуха, которую посадил дядя Илья, сгорела при пожаре соседского дома. Черный обугленный ствол её стал траурным монументом для погибшего на войне Ильи. Не оставил наследство на земле он, не успел.

Рябина дяди Георгия пылала ярко-красными гроздьями ягод. Но вернулся Георгия домой после  победы  и увидел, что его деревце выросло однобоким. Половина веток кроны засохла. Жена, Мария Ивановна, родила Георгию дочку, но вскоре умерла. Мужчине трудно одному воспитывать ребенка и он сразу привел в дом женщину, чтобы присматривала за дочерью. А потом и женился на Марии Ивановне.

Вот такое стечение обстоятельств. Имя и отчество второй супруги Георгия оказалось точно таким же, как и у первой. Когда девочка подросла, нашлись доброжелатели, правдолюбцы, решившие открыть глаза «несчастной сиротки». Но как только Танюшка спросила у Марии Ивановны:

-   Тетя  Люба мне сказала, что ты не моя мама. Неужели это правда? А где же моя настоящая мама?

Она ответила:

- Тетя Люба так неудачно пошутила. Типун ей на язык.

За день Георгий и Мария собрались в дорогу, упаковав вещи в спешном порядке,  уехали с дочкой в другой город.

- Танечка еще ничего не понимает и про дурацкие разговоры тети Любы наверняка позабудет, - сказал Георгий.  – И никогда не  узнает, что по крови её мама не родная.

Она всю жизнь будет для Татьяны  самой родной и любимой. Мария Ивановна только на смертном одре  признается дочери. Расскажет дочери о семейной тайне. Но больше поразила Лиину отцовская береза. В самом деле -  вещее дерево. С комля такая мощная, кряжистая, что Ангелине руками не обхватить, береза на уровне человеческого роста пустила два отростка. Со временем они разрослись, превратились в крепкие стволики. По толщине сравнялись со средним основным стволом и потянулись к свету солнца втроем.

- Как мы, три сестрички, - ахнула Лиина.

У первого основного стволика макушка раздваивалась. Рогатулька на вершине березы напомнила Лине старшую сестру. Нина родила двух дочек.

Второй отросток-стволик около самой вершинки дал одно ответвление.

- Тася родила сына и назвала его в честь нашего отца Николаем, - продолжала читать линию судьбы Лиина. На третьем стволике не оказалось ни одного отростка.

У Ангелины и так было горько и тяжело на душе после посещения могил. Слезы рефлексивно, против её воли, покатились по щекам. А когда Лиина увидела «свой» побег на березе, зарыдала в голос.

- Бог не дал мне детей, выросла я пустоцветом. Слава Богу, стала учительницей и детским вниманием не обездолена. В классе я держусь, а домой прихожу и реву. Вот и теперь не удержалась.

Лина направилась по полевой дороге, раскисшей от осенних дождей. Порыв ветра качнул ветви вещей березы и осыпал плечи Лиины золотистыми листочками монистами.

- Как в стихотворении, - подумала она.

Осень золото

Кует  молотом

Драгоценной, цветной металл.

                  Брызжет искрами,

                  Сыплет листьями.

Ветер по лесу разметал

                  Пятачков монет

                  У березки цвет.

Ах ты золотце самоварное

                  Разметался клен

                  Весь в пожаре он.

Вот, что сделала ты коварная

                  Потемнели мхи

                  Как кора ольхи

Да и сама ольха стала бурою -

                  Не сердись ольха

                  Только дуб нахал

Говорит, что не вышла фигурою.

                  Ива  хвалится

                  Что красавица

И собою же в речке любуется

                  Но уже бросила

                  Осень в волосы

Седину,  пускай ива радуется

                  Осень золото

                  Кует молотом

Драгоценный, цветной металл.

                  Брызжет искрами

                  Сыплет листьями

Ветер по лесу разметал.

- Вот и я фигурою не вышла, - подумала она, – дядя Георгий  сватал меня  к сыну своего друга, нахваливая: «Посмотри, какая хозяюшка растет, заботливая, добрая, умелая рукодельница, а пирожки печет – ни в сказке сказать, ни пером описать». Потом дядя мне признался,  когда я уже вышла замуж за другого, почему жених на меня глаз не положил: «Разве вам, молодым, красивая душа нужна? Черта с два. Вам помпезную внешность подавай. Знаешь, что мне Степка тогда сказал:

- Женился бы я на Лине с удовольствием, если бы не её кривенькие ножки.

Чудак он, чудило. Внешне красота ему была важнее, чем внутренняя сущность человека. Внешняя-то красота быстро пройдет, слетит, как маков цвет, а внутренняя останется  на всю жизнь.

 Семья и школа

Учила  своих школьников Лиина играючи. Выдумывала всякие, как она говорила «хитринки».

В первое полугодие первоклассникам оценки не ставили, а Лина рисовала на листочке звездочки. Кто больше звездочек получит, про того Лиина всем родителям расскажет, а отца или мать, смотря, кто на собрание придет, похвалит.

Никогда не позорила она перед классом неуспевающих или мальчишек и девчонок, не хватающих с неба звезд. Про первых говорила коллегам, упрекающих её, что она не бьет наотмашь двоечников, списывающих домашнее задание или подглядывающих в книжку под партой при ответе с места.

- Я хочу не уличить ребенка, а научить его грамоте, математике, чтению. Если научиться, списывая, не делать ошибки  - для двоечника это прекрасно.

- А как же троечники?  - спросила  её  завуч Бардина. – Оценка знаний «три» еще недавно кроме как удовлетворительно, называлась еще «посредственно». Посредственности, серой массы учеников в школе и в семьях предостаточно, круглых отличников мало.

- По мировой статистике математику понимают на высоком уровне только пять процентов людей, - ответила Лина. – Неужели вы считаете, что оставшееся количество – 95 процентов  обыкновенная посредственность? Посмотрите на наших руководителей. Никто из них, почти никто, не был школьным отличником, но успешно разбираются в проблемах в разной сфере деятельности и науки. Троечники, имея недостаточную теоретическую подготовку, стараются на уроках выкрутиться и получить заветную  «удочку», изобретательны, находчивы, умны, творчески подходят к заданной теме и целенаправленно подготавливают оптимальный ответ.

-  Например? – спросила Бардина.

- Настя Гареева  сделала ошибку в слове ученик. Написала  - учник. Я спрашиваю её: «Почему ты, Настенька, пропустила после буквы «ч» букву «ё». Так знаете, что она мне ответила: «В букве «ч» уже есть буква «е». Зачем же нужно писать вторую букву «е». Никто  же не говорит слово «ученик» с двумя «е» - «учееник». Я не посчитала её ошибку, а объяснила снова,  что произношение и написание букв отличается. Теперь сама Настя смеется над своей ошибкой. И больше никогда её не допустит.

- А как же вы справляетесь с лентяями или с нарушителями дисциплины? Говорят, что вы никогда не повышаете голос. Вы такая добренькая?

- Я не добренькая, а добрая. Но, когда нужно и требовательная. А кричать на детей учителю нельзя. Так он показывает им беззащитным не власть и силу свою, а слабость. Витя Рыбин задира. В классе если что-то пропало у учеников: резинка, карандаш, ручка, тетрадка – сразу идут жаловаться мне: «Витька Рыбин опять утащил у меня ручку». Он же считает свое баловство игрой.  Объяснила ему: «Это детское баловство в других ситуациях у взрослых называется очень неприлично – воровством».

- Понял, что воровать у одноклассников нельзя.

- Понял, - ответил мне Витя Рыбин. А через день отличница и аккуратистка Света Малько  на уроке поднимает руку и заявляет мне:

- Рыбин украл у меня резинку.

- Витя, отдай  Свете резинку, - потребовала я от мальчишки.

 Вы знаете,  у него из глаз слезы брызнули:

- Лиина Николаевна, я уже два дня, как ни у кого ничего не ворую.

Обратилась к Свете:

- Посмотри в портфеле.

- Я уже все в нем переложила. Резинки в портфеле нет.

- Посмотри в пенале, может быть, ты положила резинку в него и забыла.

Света Малько отодвинула крышку пенала в сторону и ахнула:

- Вот она резинка-то. Витя, прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть.

- И вы думаете, из этого троечника и хулигана вырастет что-то путное? – спросила учительницу завуч.

- Из троечника может получиться отличный человек. Из посредственности – никогда, - ответила Лина.

 Фраза  Лиины: «Троечник может стать отличным человеком, посредственность – никогда», сразу превратилась в школе  в крылатую. Затем, выпорхнув за её пределы, улетела в далекие дали. Услышал фразу Лины и Юрий Петрович.

Он приехал в школу к Ангелине Николаевне на «Ниве» со своими детьми: семилетним Артемом и двенадцатилетней Иринкой. Прихрамывая, зашел в класс Лины.

- Лиина Николаевна, - обратился Юрий к учительнице, - у меня недавно умерла жена…

-  Приношу вам свои соболезнования.

- Да я не к тому, -  махнул устало рукой Юрий. – Вы ведете в своей школе первый класс, а меня Артем учится как раз в первом классе. Прошло почти полгода, а мальчишка никак не может освоить счет до первого десятка, а читает до сих пор не то, чтобы по слогам – по буквам: «Тык, мык, пык». Еле сдерживаюсь его слушая, а иногда и затрещину дам. Он в плач, а я в пьянку. Ирочка в приготовлении уроков Артемки мне не помощница. Она сама свои-то уроки до полуночи не может закончить. Корпит над учебниками и тетрадками.

- Позанимались бы с детьми сами, а не пьянствовали.

- Некогда мне.  Я врач поселковой больницы и работаю на две ставки.

- А что у вас с ногой, почему хромаете?  Ушиблись где-то?

- Нога у меня с детства короче. Мальчишки прозвали «Рупь двадцать» да «Ковыль Нога». Как видите, не везет ни в любви не в облигациях. Поэтому узнал от людей о вашем таланте педагога. Как откуда? Земля слухом полнится. И прошу вас, нет, я вас умоляю – позанимайтесь с моим Артемом.

- А вы где живете, Юрий Петрович, в нашем городе?

- Нет, работаю я там, где и живу в поселке Антоновка. Он в двадцати километрах от города.

- так вам неудобно будет каждый день возить ребятишек в городскую школу. А одних отправлять боязно.

- Я это понимаю и предлагаю с вечером с пятницы до утра понедельника пожить в моей фазенде. Места в ней на целый взвод хватит. Вы одиноки и я одинок, никто нас из соседей не осудит. Да и материальное вознаграждение мое вам не помешает.

- Я вас не знаю, да и замуж в ближайшее время не собираюсь, - сказал Лина  и покраснела, вспомнив про себя как когда-то Степка не женился на мне из-за кривеньких ножек, а теперь я кочевряжусь из-за хромоты Юрия.

 Вслух Лина  неопределенно произнесла, заметив, что врач вздрогнул, как, будто пощечину получил:

-  Давайте зайдем ко мне домой. Попьем чайку, а я познакомлюсь с вашими детьми. Хотя бы поговорю с ними. Правда, мои хоромы нельзя сравнить с вашей фазендой – однокомнатная малогабаритная квартирка с совмещенным санузлом, но вчетвером разместиться можно.

Тут Лина немного лукавила. Первоклашки  манули к ней  на минутку, как мухи на сладкий мед. Пока родители не пришли с работы. Многие, иногда полкласса, набивались в её маленькой квартирке. Готовили с учительницей на завтра домашнее задание. Не имея своих детей Лина всю свою нежность, доброту и внимание изливала на школьников. Они чувствовали это и платили ей тем же. Лина купалась в  светлой ауре доброжелательности.

Если Лине Юрий сразу не приглянулся, то Артем и Ира влюбились в неё. За чаепитием они глаз с неё не сводили. Артемка с удовольствием наблюдал, как учительница с хрустом разламывает сушки и, обмакнув кусочек, разжевывает его:

- Я как-то сказал одному мальчишке, который был невнимательным на уроках: «Ты учителю должен в рот заглядывать и слушать меня внимательно, а не по сторонам вертеться».  Так он мое замечание воспринял за чистую монету. И когда я вела урок, заглядывал мне в рот. А ты-то Артем, зачем мне в рот заглядываешь? Я чай пью.

Мальчик только смущенно заулыбался и ещё ближе придвинул свою табуретку к Лине, как будто боялся, что она встанет и выйдет из-за стола и ему станет снова одиноко.

- Ну что ж, - сказала Лина Юрию. -  Попробую я позаниматься с вашими детьми.

В голове же стучало, как метроном:

- Может быть, у меня теперь будут свои дети, а не только ученики.

Несбывшиеся мечты

Женское счастье  только помаячило  издали Лине и исчезло, как мираж после нескольких воскресных занятий с Артемом и Ирой. А ночевки на Юриной фазенде её полностью разочаровали.

Дети души в ней не чаяли, а поведение Юры было малопонятным. Кода Лина приезжала к ним домой, Артем  бросался к ней, со всех ног мчался, и, обхватив её ноги ручонками, упирался личиком в живот, кричал во всё горло:

- Тетя Лина пришла.

Ира была посдержаннее.

- Добрый день, тетя Лина, здравствуйте, здравствуйте.

Она усаживала Артема за стол с тетрадками и учебниками. Лина задавала ему пример по арифметике и отмечала пару абзацев в букваре, которые он должен читать вслух. С Ирой подходила к груде грязной посуды, которая скопилась за неделю, и принималась мыть её. Лина слушала бойкое чтение Артема, на ходу поправляла его. Не глядя в книгу, указывала, какие правила русского языка применяются для правильного написания текста в упражнении.

- А где твой папа? – спросила Лина. – куда он подевался?  - Телевизор в соседней комнате тарахтит, включенный на всю громкость, а Юру не слышно.

- Он как чижик-пыжик, тетя Лина, - ответила Ира. – Выпил рюмку, выпил две, зашумело в голове. Сам сейчас затих – спит наверно. Он вечером всегда так делает. Доползет усталый до дивана, выпьет два-три раза по полстакана водки и засыпает. Ночью проснется и часа два шарахается по дому. Водку свою проклятую допивает.

В понедельник Лина проснулась рано, Юрий все еще спал. Она прибралась в выделенной ей персонально для ночевки комнате и постучалась в дверь Юриной спальни.

- Входи, - крикнул он Лине, - я уже проснулся. Сейчас опохмелюсь маленько, и поедем в город.

- Я е хочу опаздывать, - возмутилась Ангелина. – Меня ждут ученики, мой класс. Какой пример  им я буду показывать. А ты опохмелюсь… Тебя первый же гаишник остановит и отберет права за вождение автомобиля в пьяном виде. Как мне потом добираться. Да и дорога скользкая, сплошной гололед. Так и разбиться можно.

- Насчет гололеда ты права. Ехать опасно. Да Бог не выдаст, свинья не съест. А вот насчет гаишников ты зря беспокоишься. Меня в районе каждая собака знает. К тому же они почти все ко мне на прием, как пациенты приходят. Самое серьезное наказание – укоризна, которую услышу от них. Так это отеческое наставление: «Ты Петрович, того… Поосторожнее с этим делом-то. Давай завязывай, друг ситный».  Я не испытываю от него даже легкого испуга. А уж массировать ремнем мне кончик ни один из отцов города не будет. Не то, что я Артемке. Врежу и не раз, за его разгильдяйство.

Лина попыталась было возразить Юре:

- Никогда не бей мальчишку, только озлобишь его, а бояться порки он уже разучился.

Но Юрий Петрович опрокинул в рот содержимое стакана. Кадык на горле дернулся несколько раз и:

- У-ух, - выдохнул сивушный перегар он.

– Вот теперь поехали за орехами, - ухмыльнулся повеселевший Юра.

В пятницу вечером у калитки Юриного дома она столкнулась с соседкой Аней.

- Когда свадьба? – спросила она учительницу.

- Об этом и речи нет, - пожала плечами Лина, - я с детьми Юрия Петровича занимаюсь. Обыкновенное репетиторство.

-  Бывает, что у девушки муж умирает, а у вдовушки живет, - язвительно поджав губы, сказала Анна.

- Вы зря думаете про плохое, Аня, - поспешно заговорила Лина. – Артемку и Ирочку я люблю. А Юрия Петровича не понимаю. Зачем он пригласил меня?

- А чего тут понимать-то? – удивилась Лининому ответу соседка. –Домохозяйка ему нужна. Открой калитку и посмотри во дворе на пять мешков с кочанами капусты. Шинковать да солить её все выходные будете я ребятишками, а не уроки учить. Ты думаешь одна, такая умная нашлась? Вдовец, двое детей на руках – окручу за выходные, и пожнешь по себе.  До тебя это сделать пыталась не одна деревенская баба. Но с Юркой, где сядешь, там и слезешь. Ни одной не удалось его охмурить. Отбою от баб у мужика нет, не смотри, что хромой. Да все пролетают мимо него, как фанера над Парижем. А знаешь почему? Это только говорят, что хромого да горбатого только могила исправит. Был бы он только хромой или горбатый, да мужиком справным, любая баба бы в него вцепилась и уж из своих рук не выпустила. А он тихий пьяница. Вот таких только могила и исправит. Вот это уж точно.

  Аня, покачивая бедрами, величаво удалилась, довольная своей очередной победой перед соперницей. У неё крепкий дом, добротное хозяйство, что ей в домработницы-то идти! А Юрке некуда деться – рядышком живет.

- Взгрустнется ему, так сам ко мне на цырлах прибежит, у моего бочка погреться да понежиться, - вынесла свой приговор соседу Анна. – А от меня не убудет, если он с какой-нибудь вертихвосткой и гульнет. Все мужики кобели, ни одну сучку мимо себя не пропустят.

Лина стояла в палисаднике и пыталась разобраться с мутным потоком Аниных слов. Покачивала задумчиво головою.

-  Что стоишь, качаясь, тонкая рябина? – вышел в дворик пьяненький Юрий. -  У меня там, в доме бельишка немного нестиранного накопилось, так ты сходи, брось его в стиральную машинку. А я капусту домой затащу, заготовим квашеной капусточки с пелюстками на всю зиму. Знатная закусь под водочку-то будет.

Лина медленно повернулась к нему:

- Нам надо с тобой, Юра,  серьезно поговорить!

- К чему такой ледяной тон и холодный взгляд? Улыбнись, Лина. Не хочешь сегодня стиркой заняться, завтра белье постираешь. А может быть, тебе надоело с моими ребятишками нянчиться? Прошла любовь, завяли помидоры.  

- Нет, как раз о ребятишках я и хочу поговорить с тобой! Привязалась я к ним. Предлагаю тебе перевести их учиться в городскую школу. Артем будет учиться в моем классе, Ирочку я пристрою  в класс очень к хорошему педагогу. Такая требовательная.  И одновременно тонкий психолог. Иринка будет в надежных руках. Об Артемке и говорить нечего, он для меня стал родным. А ты, это никак понять не можешь.

- Не считай меня недоумком-то долбанутым!  Я вижу, как к тебе относятся мои дети.

- Вот ты второй раз повторил в течение минуты – мои дети. А говоришь, что хорошо понимаешь меня.

Лина едва сдержала слезы. Не суждено осуществиться, сбыться тайной сладкой  мечте о своих детях. Молчал и Юрий, потом спросил:

- Что ты сейчас конкретно хочешь?

- Отвези меня в город вместе с детьми. Можешь сам работать в поселковой больнице, а приезжать вечером и на выходные ко мне. В тесноте, да не в обиде.

- Мне как-то приятель рассказывал, как он подбирает персонал. Приходит кто-нибудь из новеньких устраиваться на работу, так он спрашивает его: «Ты умный человек?». А кто себя может объявить дураком? Никто. И вновь устраивающийся отвечает машинально: «Умный». «Э, миленький  ты мой, - говорит тогда мой приятель. – Ты умный, да я умный – так мы с тобой кашу не сварим».

- Ты это к чему, Юра?

- Я думаю тоже, что мы с тобой тоже кашу не сварим. Как же я к тебе детей в город отвезу? А что мне тогда люди скажут? Что я их бросил?

- Да то, что скажут люди, я уже слышала, только что, - ответила Лина и пошла на автобусную остановку.

 - Погоди я сейчас машину, заведу и отвезу тебя в город.

Лина ничего не ответила и даже не повернулась в его сторону. Не ожидал такого поворота и Юра. Не двигаясь, смотрел ей в след.

 Зерна добра попали в благодатную почву

Хотя  и оборвалась тонкая ниточка надежды о своих детях, Лина нисколько не жалела о разрыве с Юрием. Скучать не давали её первоклассники. В этом возрасте у них очень быстро выпадают молочные зубы, а постоянные вырастают медленно и они, нисколько не стесняясь своей беззубости, улыбались своей любимой учительнице, широко открытым ртом. Как если бы в нем были все белоснежные, а не в коричневой ржавчине кариеса 32 зуба. Через неделю в класс к Лине заглянула завуч Бардина:

- Вокруг школы уже больше часа бродит незнакомый мальчик, на вид первоклассник. Заглядывает в окна и расспрашивает всех как ему разыскать тетю Лину. Выгляни на улицу. Да не беги ты так, накинь пальто. На улице мороз, да к тому же ветер подул. Холодрыга ужасная.

Лина распахнула дверь тамбура. Серым комочком, как нахохленный воробушек, в распахнутом на груди пальтишке, без варежек, с покрасневшими на ветру и морозе ручонками, подкатился к учительнице Артемка. И как обычно обнял её за ноги. Из глаз его мороз выжал слезы.

- Что случилось, мой милый мальчик? – спросила его Лина, а глаза и у самой были на мокром месте. – Почему в городе один без папы или Иры?

- Ничего не случилось, - всхлипнул Артем. – Жду, когда у тебя закончатся уроки. Я  соскучился по тебе. А с Иркой-дыркой разругался. Она не играет со мной, а оставляет одного, запирает меня в доме. Я сбежал. Забери меня к себе.

- Успокойся, Артем. Пойдем, посидим, погреемся немного у меня в классе. Закончится последний урок, и мы пойдем ко мне домой. Но я должна буду позвонить твоему папе, что с тобой все в порядке и ты у меня в гостях. Да одень ты побыстрее хотя бы мои рукавички. Руки у тебя совсем окоченели. 

- Ничего я их в карманах держал, да у пальто рукава короткие. Все равно холодновато.

- Как же ты до города добрался? Неужели шофер не понимает, что брать маленького ребенка и везти в такую даль без сопровождения взрослого нельзя.

- А я дяде Васе сказал, что ты меня в гости пригласила. Папу почти каждый день просил: «Напиши тете Лине письмо, давай я его отнесу на почту». Вчера он его написал, и мы вечером вдвоем ходили к почтовому ящику и опустили в него письмо. Утром почтальонка принесла ему письмо. Я обрадовался, кричу ему: «Что я говорил, стоило тебе написать письмо, как тетя Лина прислала ответ». – Артем снял в вестибюле кроликовую шапку-ушанку, и Лина потрепала его всклокоченные вихры волос.

- Нет, Артемка. Если твой папа написал письмо мне, то оно не успело бы ко мне утром дойти.  Утром почту только вынимают из ящика. То письмо написала не я, а кто-то другой. Но тебе я искренне рада. Пошли в класс.

Она взяла его за руку и, ещё раз взглянула на вихры, удивленно сказала:

- Артем у тебя на голове две макушки. По народной примете будешь два раза женат.

- Вранье всё это. Никаким приметам я не верю. Когда вырасту  большой, то женюсь только на тебе.

- Я уже состарюсь к тому времени.

- Ну и что! – упрямо сказал малыш. – Я тебя люблю. Дождись меня, пока я вырасту.

- И я тебя люблю, - грустно улыбнулась Лина. – Что поделаешь, буду дожидаться.

А про себя подумала: «Неужели мне в девках век вековать и быть вечной невестой?».

Юра взял телефонную трубку не сразу.

- Что тебе надо? – спросил он охрипшим от водки голосом, – наконец-то одумалась?

- Юра, это тебе надо одуматься и бросить пить. Смотри своих детей за пьянкой проворонишь. Ты выбирай, что тебе дороже: водка или сын с дочерью. Кстати, где сейчас твой сын?

-  С Иркой где-то на улице играют.

- Он у меня.

- Ну, тогда тем более я спокоен за него. Сегодня не могу приехать. У меня состояние нестояния. До свидания, милое создание. – и Юрий бросил телефонную трубку на рычаг.

На следующий день он приехал хмурый, помятый, но трезвый. Вместе с дочерью.

Лина, выглянув в окно, помахала Ирочке ладошкой:

- Привет, привет.

По губам поняла, что Ира в ответ произнесла свое любимое короткое приветствие: «Чао!».

- Что Ире не разрешал заглянуть ко мне? – спросила Лина Юрия.

- Нечего ребятишек баловать, - буркнул он и прикрикнул на Артема. – Живо собирайся, гад полосатый.

- Я не гад полосатый, а Артем, - с достоинством отвечал малыш. Рядом с Линой он никого не боялся.

- Если пока не полосатый, то под вечер, когда домой вернемся, то им станешь. Так тебе за твое самовольство исполосую, что два дня не сядешь и не ляжешь.

- Юра, пообещай мне, что ты и пальцем его не тронешь. Или же я не отпущу тему с тобой.

- На скандал нарываешься?

- Ты обещай мне при детях не трогать мальчика.

- И-и-и, - хотел что-то дерзкое выкрикнуть Юрий, но  как-то враз его враждебное настроение изменилось. Он махнул рукой, сам вжал голову в плечи, как будто ему, а не Артему пообещали исполосовать ремнем мягкое место, и выдавил из себя желанное для сына слово:

- Обещаю.

Потом, когда погода стала потеплее, Артем много раз приезжал к Лине. Иногда один, иногда с Ирой, но всегда радостный. Встреча с учительницей его вдохновляла, подпитывала энергией. Юрий смирился с его побегами и первым делом, когда Артем исчезал, звонил Лине:

- Ну, скажи по милости, что можешь дать ему ты, получая свои нечастные 90 рублей в месяц? На них не можешь купить ему даже горсть конфет. Он всегда приезжает домой без подарка. А дома  у него есть все.

- Я дарю ему то, что ты никогда ему не сможешь подарить.

- Что же это за сокровище такое?

- Любовь. Родительскую любовь.

- Трубку Юрий не положил, долго молчал и, когда она уже хотела сама положить свою трубку, закончив этот бессмысленный спор, попросил прощения:

- Извини, если можешь. Давай встретимся и попробуем поговорить по душам.

 Лина назначать новую встречу не захотела. Все прошло – быльем поросло. К прошлому возврата нет.

 Маленькие детки, маленькие бедки…

Юрий  понял молчание Лины как – не звони!  Но все-таки позвонил ей. Через пятнадцать лет.

- Лина, - услышала она знакомый голос Юры, – если кто-то и сумеет мне помочь на этом свете, так это ты.

- Что случилось, Юра?

- Артем вышел из-под контроля. Подсел на «колеса», стал наркоманом. Хорошо, что не колется, а глотает таблетки. Говорит: «Они успокаивают меня». Другие пугают, что это зараза «колеса» значит, пострашнее «иглы».

- Чем же я тебе смогу помочь? – спросила Лина. – Не я врач, а ты. К тому же, сколько воды утекло…

-  Тем, что он послушается только тебя, - заторопился Юра, боясь, что Лина, как много лет назад не захочет говорить с ним. Умоляю, не бросай трубку. С ним произошел инсульт. У него мышцы свело так, что он не может прямо держать голову. Я хромой, а он стал кривошеий. Раньше он из-за наркотических средств был иногда невменяем и поддавался моему влиянию, а теперь боится выходить на улицу. Считает, что все смеются над ним или же угрожают ему. Стесняется своего вида.

- Юра не торопись. Объясни мне яснее, что я могу сделать для Артема.

- У меня есть знакомый костоправ, и он  занимается мануальной терапией, делая массаж, устанавливает на место позвонки, устраняет защемление нерва мышцами. Придает больным жизненный тонус. Костоправ живет в твоем городе.  Я привезу Тему к тебе. Уговори его полечиться.

- Приезжайте.

Юра подогнал «Ниву» к самому подъезду. Как в шпионских фильмах, проверил в парадной вход и выход, есть ли кто из прохожих и праздношатающихся на улице, и провел Артема к Лине в квартиру. Прикрывая парня своим корпусом, чтобы даже случайный встречный не заметил его внешнего уродства.

- Проходи, Артем, присаживайся на диванчик, - встретила юношу Лина. – Не забыл, надеюсь, меблировку в моей квартире? Тут почти ничего не изменилось.

Артем сел и без каких-либо эмоций, ни радости, ни разочарований не увидела Лина на его лице, стал оглядывать комнату. Юрий тем временем сунул Лине в руку непрозрачный  белый пластиковый пузырек с таблетками, и, уведя её на кухню сказал:

- Я даю ему по полтаблеточки три раза в день, когда он начинает нервничать. Он, приняв лекарство, успокаивается, его тянет не на подвиги, а в сон.

- Поняла, - сказала Лина, и Юрий подсунул под чайник-заварник стопочку денег.

- Тут хватит с лихвой и за работу массажиста, и на питание, и на все другие твои затраты:  транспорт, звонки.

- Не надо мне никакой лихвы, - возразила Лина. – Сколько понадобится, истрачу без сожаления. Сколько останется, отдам тебе.

Юрий не стал спорить, положил лист  бумаги с адресами, телефонами на стол и удалился.

- Надеюсь на тебя. Пациенты костоправа после первых сеансов ни ног, ни рук не чувствуют, мышцы болят и ноют, но минимум их принять надо десять раз. Воздействую на него любыми методами, а заставь сходить десять раз  к костоправу.

- Привык ты всех заставлять что-то делать.

- Извини, если что-то не то  брякнул, не подумав. Ну не заставляй, а уговори.

Когда остались вдвоем Лина спросила:

- Может быть, без лекарств обойдемся, Артем? Лекарство от одного лечат, а от другого  калечат. Успокоить свои нервы можно и лечебными травами.

- Хорошо, тетя Лина, попробуем попить травы, я доверяю тебе.

- Вот и ладненько. Как жил-то всё это время, Артем?

- Учился в университете, занимался спортом, ухаживал за девушками, дурачился с  друзьями. – Тема помолчал, а потом добавил. – Вот и  додурачился. Попал, как говорит мой папа, попал в плохую компанию. Стал зависимым от таблеток.

Первые три сеанса Артем крепился, но улучшения они ему не принесли. Лина забеспокоилась, а костоправ, огромного роста, мощный мужчина, он Артема, тоже не хилого парня и ростом не маленького, поднимал за плечи как пушинку, сказал:

- Пусть повисит у меня на руках. Позвоночник, как пружина гибкий и сильный: то сжимается, то разжимается. А при массаже мышцы все ему разомну и всё в организме расставлю на свои места.

- Три раза уже сделали его, а результата нет.

- Да не беспокойтесь вы, едрена-матрена, раз я взялся, то будет его шейка стоять крепенько, голова сидеть на ней гордо. Нужно время и терпение.

Прошло ещё три сеанса. Артему, напрягая мышцы шеи, уже было можно удерживать голову прямо. Но как только он расслаблялся, или забывался, глаза его снова любовались плечом хозяина.

Лина воодушевлялась:

- Знаешь, деточка, давай откажемся вызывать такси. Пройдемся утром до костоправа пешком. Внешне ты уже выглядишь почти нормально. А я буду идти с левой стороны от тебя. Даже если кто-то и обратит внимание, что половина твоя немного повернута в сторону, то будут думать, что ты её повернул в мою сторону, для разговора.

Два раза они ходили к массажисту пешком. Артем сказал:

- Мне кажется, он не только мышцы, а каждый шейный позвонок крутит, вертит своими сильными чуткими пальцами. Но, тетя Лина, поплохело мне, от настоев трав. Вы резко сократили дозу лекарства. Полтаблеточки я принимаю один раз перед сном, а всегда принимал по три раза в день.

- Терпи, Артем. Ты и на массаж не хотел ходить, не верил в результат. А посмотрись в зеркало. Во, какой парень! И на улице я заметила: девчонки часто посматривают в твою сторону.

- Тетя Лина, позвоните по этому телефону моей однокласснице. Может быть, она зайдет к нам в гости? Хочется её увидеть.

Лида пришла веселая, румяная, жизнерадостная. С каждой минутой разговора с Артемом её лицо мрачнело, улыбка  угасала:

- Бросил университет, нигде не работаешь, - бросала она вместо ответов коротенькие реплики. – Отец твой зарабатывает, хотя официально и не много, но денег ему за один прием немеряно   дают.  Мог бы, и одеть тебя  поприличнее. Спортивные брюки и туфли – стиль гастарбайтеров из  Средней Азии. А что у тебя с шеей-то? Почему ты поворачиваешь голову  ко мне всем телом, как волк, у которого  короткая шея?

 Лина заметила, что теперь с каждой репликой девушки, стало мрачнеть лицо Артема. Потом он и вовсе оборвал разговор:

- Спасибо, Лида, что пришла навестить меня. Ты очень изменилась. До свидания. Я что-то устал сегодня.

- Жизнь изменилась, Артем, а не я. Прощай.

Проводив девушку, Лина предложила:

- Поужинаем?

- Не хочу. Я лучше лягу сегодня пораньше спать. Дайте мне, чтоб крепче спалось целую таблетку.

- Не могу я тебе Тема дать целую. Осталась последняя половинка.

- Так сходи в аптеку.

- Такое лекарство продают только по рецепту. У меня его нет.

- В кармашке рюкзака должна лежать еще одна упаковка. Я вспомнил, что отец мне об этом говорил.

В кармашке упаковку Лина не нашла, стала перетряхивать вещи Артема и… увидела кастет и нож с кнопкой. Нажав её лезвие вылетает из ручки со скоростью пули. Если торец ножа приставить к груди человека, то лезвие пронзит его без замаха или удара. А около этого арсенала лежала и упаковка с лекарством.

Лина принесла одну таблетку парню. Вернулась в прихожую, уложила нож и кастет в полиэтиленовый пакет и выбросила все вместе с пакетом в мусоропровод.

Ночью проснулась от шума. Артем заходил, не включая свет в ванную, на кухню. Вернулся снова в комнату, прилег на диван и застонал.

- Что с тобой, Артем? – спросила парня Лина. Он молчал. Ангелина зашла в ванную. В раковине умывальника капли воды были неестественного цвета – розовые. Женщину охватил страх, а тревожно стало ей, когда услышала стон. Только теперь она заметила, на кухне горит свет. Лина вбежала туда. На полу лежал окровавленный нож.

- Артем, с тобой что-то случилось? – подбежала Лина к дивану. Впрочем вопрос был излишним. Парень держался обеими руками за живот. Сквозь пальцы сочилась кровь.

Лина отвела руки в стороны. Ранка невелика. Два-три сантиметра длиной.

- Длина-то причем? – возмутилась про себя своей практичности Лина. – Лишь бы Артем не нанес удар сильно, и лезвие не проникло в брюшную полость.

 Её замешательство прервал голос Артема:

- Не вздумай вызывать скорую помощь и не звони отцу. После разговора с Лидой решил свести счеты с жизнью, но смалодушничал. В последний момент замедлил движение, и нож скользнул по коже.

Под утро Лина уговорила его сходить в травмпункт, температура у парня поднялась до 40º.

- Не надо лгать: он поранился об торчащий гвоздь. Явно видны порезы. При такой-то резаной ране мы обязаны вызвать милицию, - сказал дежурный врач.

- Ничего не поделаешь, - вздохнула Лина. – Я поеду с ним.

В больнице врач уложил пациента на кушетку и надавил пальцами на края раны. Кровь фонтанчиком брызнула вверх, испачкав рукав халата хирурга.

Неожиданная боль и вид крови подействовал на Артема как выстрел спортивного пистолета на спринтере.  Юноша вскочил, и ошалело понесся вперед по коридору, разметая всех встречных на его пути. Лина пустилась за ним.

Артем спокойно и размеренно, как на тренировке бежал по улице. Встречные автомобили шарахались от него, как от прокаженного. Обнаженный до пояса парень бежит с кровоточащей раной на животе по заснеженной дороге, а за ним гонится уже немолодая женщина в шубке.

«Врач приспустил на бедра спортивные брюки Артему, чтобы осмотреть рану. Теперь при каждом движении бегуна резинка брюк спускалась все ниже и ниже. Но Артем бежит  и даже не пытается поддернуть брюки вверх, - машинально отметила Лина. – Будто не человек бежит, а робот какой-то».

Дорога уходила вправо, а прямо шла тропинка. Артем побежал по тропинке. Выскочил на берег реки и, не теряя ни секунды, ступил ногой в воду. Сразу с берега была глубина, и парень побарахтался немного, а потом поплыл к другому берегу.

 Пока Артем барахтался, Лина рванулась за ним, забыв, что она в шубе и не умеет плавать. Несколько раз окунулась с головой и наверно бы утонула, если бы не водитель «Газели».

Увидев гонку за лидером, водитель, почуяв неладное, побежал на помощь женщине, чтобы в случае чего помочь раненому парню. Но помогать пришлось не парню, а Лине. Он вытащил женщину из воды, снял с неё отяжелевшую, промокшую шубу, посадил Лиину греться в кабину.

На другом берегу шла трагическая борьба за собственную жизнь человека, который несколько часов назад по своей воле хотел лишить себя жизни.

У заберегов уже померз тонкий ледок. Артем пытался выползти на него, но обломав грудью, прозрачные льдинки несколько раз соскальзывал в воду. Ему бросился на помощь мужчина, прогуливавший вдоль реки собаку. Они вдвоем с четвероногим другом, проломив лед, добрались до чистой воды. Мужчина ремешок поводка просунул Артему под мышки, слаженно и дружно, вместе с собакой вытащили утопающего на берег.

 Врач, приехавший на милицейской автомашине и двое молодых милиционеров, усадили в нее парня и помчались в больницу.

Когда  Лина, появилась в ней, Артема увезли в операционную. Юрий приехал вечером и до утра  просидел у Артема в операционной палате. Лиину выпроводил домой:

- Хорошо, что ты не простудилась. Видимо стресс уберег тебя от болезни.

 Новая просьба

На следующий день после бессонной ночи перед приездом Юры Лина читала сказку.

Царевна-лягушка

 

 

В неком тридевятом царстве,

В тридесятом государстве

Мудро правил царь Горох,

Ни хорош он был, ни плох,

 

Сеял страх в округе всей.

Трое взрослых сыновей

Ему править помогали,

Поражения не знали.

 

Братья не были женаты.

Но когда являлись сваты,

Отправлялись все в поход,

Защищать честной народ.

 

Как царю без внуков жить?

Сыновей решил женить.

Рано утром на заре

Дали братьям по стреле:

 

«Где стрела укажет место –

Там живет его невеста».

 

Это горюшко не горе…

Собрались на косогоре,

Натянули туго лук,

И на север иль на юг,

Запад или же восток

Может целится стрелок.

 

Прозвенели тетивой,

Каждый сделал выбор свой.

 

Старший сын был ростом мал,

А в боярский двор попал.

Средний ловок был и скор,

И в купеческий забор

 

Он своей стрелой попал –

Быстро счастье отыскал.

Третий, младший сын Иван,

Не дурак и не болван,

 

Но сильно вверх стрелу пустил

И моментально загрустил:

Появилась вдруг забота

Обходить вокруг болота.

 

Но стрелял он вверх без зла.

Видит – вот она стрела,

 

У корявого пенечка

Приютила её кочка.

Кочки мшистая макушка,

А у стрелы сидит лягушка.

 

Взял стрелу свою стрелок,

А лягушку в узелок

Спрятал он от лишних глаз,

Помня батюшкин наказ:

 

«Где стрела укажет место,

Там живет твоя невеста».

 

*        *  *

 

Сына царь не укорил,

С горя трубку закурил.

 

А вот братьям – тем потеха,

Чуть не лопнули от смеха

Этим царь был раздражен:

«Испытаем-ка мы жен!.

 

Пусть же каждая невеста

До утра замесит тесто,

Да натопит жарко печь,

Чтобы вкусный хлеб испечь.

 

А затем на стол тишком

Хлеб, прикрытый рушником,

Мне слуга подаст к обеду,

Чтоб я этот хлеб отведал

 

И не зная, кто испек,

Свой бы приговор изрек».

 

*        *  *

 

Наступила быстро ночь

И купеческая дочь

 

Вместе с дочерью боярской

Собрались на кухне царской.

Стали думать и гадать –

Как им хлеб на стол подать

 

 

Не желать друг другу зла.

Но пока теплилась зола,

Все теряли время зря.

Глядь – уж светится заря.

 

А что Иван? Пришел в светлицу

Бросил на пол рукавицу.

«Что мой милый загрустил?» -

Голос женский вдруг спросил.

 

«Что Иванушка не весел,

Что головушку повесил?

Не печалься ты, мой свет,

Испеку царю я хлеб.

 

Ты же спать ложись скорей –

Утро вечера мудрей».

И сморил Ивана сон…

А лягушка бьет поклон

 

Трижды резко прокрутилась

И в девицу превратилась

Лоскут кожи на пол сброшен.

Трижды хлопнула в ладоши:

 

«Няньки-мамки, собирайтесь,

Только, чур, не наряжайтесь

Чтобы милого сберечь,

Нужно вкусный хлеб испечь.

 

*        *  *

 

Солнце движется к обеду

Трое братьев ждут победу

Царь сидит уже зевая

Перед ним три каравая.

 

Хлеб боярский царь не  ел

Сразу видно – подгорел:

«Хлеба этого заслуги

Пусть оценят мои слуги».

 

Хлеб купеческий – второй:

«Сразу видно – он сырой

Знать бы, где зимуют раки –

Пусть едят его собаки».

 

А вот третий каравай

Надкусил и словно в рай

На минутку царь попал:

«Лучше хлеба не едал».

 

«Это кто ж такая душка?»

А Иван: «Моя лягушка».

И уже не жмурив глаз

Новый выслушал приказ.

 

«Жены ваши так скоры,

Пусть за ночь соткут ковры».

Старшим как не разозлится,

Перекошены их лица:

 

 

«Это ж надо, это ж надо

Только Ваньке и награда.

Как приляжет Ванька спать

Глаз всем с жабы не спускать».

 

*        *  *

 

Наступает снова ночь

И купеческая дочь

Вместе с дочерью боярской

Собрались в светлице царской.

 

Стали думать и гадать

Как царю ковер соткать.

Все теряли время зря –

Глядь, уж светится заря.

 

А Иван пришел к лягушке,

А лягушка на подушке.

И Ивану говорит:

«Ах, какой унылый вид!

 

Ты имей Иван в виду,

Отведу твою беду

Как случалось до сих пор.

Сотку батюшке ковер.

 

Я к утру смогу соткать

А ты ложись-ка милый спать.

Цвет озер, и цвет небес

И звезды, слетевшей в лес

Уложу я на ковер

И сотку из них узор».

 

И сморил Ивана сон,

А лягушка бьет поклон

Трижды резко прокрутилась

И в девицу превратилась.

 

Лоскут кожи на пол сброшен

Трижды хлопнула в ладоши:

«Няньки-мамки, собирайтесь

Только, чур, не наряжайтесь.

 

Нужно нам ковер соткать

Царю-батюшке подстать».

Снова двое братьев старших

Пьяных, сонных и уставших

 

 

Не сумели надивиться

На красавицу девицу:

«Чтоб до чертиков напиться

Нужно утром похмелиться».

 

*        *  *

 

Солнце движется к обеду

Трое братьев ждут победу

Но укрыты до поры,

Пред царем лежат ковры

 

Первым был ковер боярский

Брошен он по воле царской:

«На пол ноги вытирать!

Его место – что скрывать…»

 

А купеческий – второй:

- Моего коня накрой! –

сыну с грустью царь сказал.

- Твой ковер не идеал.

 

Третий царь ковер открыл,

В изумлении застыл:

Гладь озер, дремучий лес,

Звезды падают с небес.

 

Гуси-лебеди плывут

Да ковер создаст уют.

«Я, Иванушка, хвалю

Рукодельницу твою.

 

Позову с округи всей

Нынче к ужину гостей

Закачу веселый пир,

Пусть меж вами будет мир».

 

Братья все заулыбались,

Жены их заволновались:

При таком большом параде

Как им быть, в каком наряде?

 

А Ивану эта речь

Вбила голову до плеч:

Как нести на пир лягушку,

Взять под мышку, на подушку?

 

Братья ж эту небылицу

Разнесут на всю столицу.

И с поникшей головой

Наш Иван пошел домой.

 

*        *  *

 

А лягушка ждет, пождет,

Когда миленький придет:

«Что Иванушка не весел

Что головушку повесил?

 

Не печалься ангел мой.

Будешь ты в гостях с женой.

А пока иди один,

Сам себе лишь господин.

 

Как придешь ты в царский дом

Да услышишь стук и гром,

Скажешь: «Гости, не пужайтесь

По углам не разбегайтесь.

 

Это скачет лягушонка

К нам на праздник в коробченке».

Сам как будто невзначай

Выходи меня встречай.

 

*        *  *

 

Вышел Ваня на крыльцо

И румяное лицо

Озарилось вдруг в улыбке.

Видит девушку в накидке

 

С темно-русою косой

С неземною красотой

Что ни в сказке рассказать,

Ни пером, ни описать.

 

А выходит, что она -

Его  верная жена.

Уж как год её подружку

Превратил колдун в лягушку.

 

А минует этот год,

Шкурка тотчас пропадет

Как закончится проклятье

То носить ей снова платье.

 

А сейчас, а сейчас

Быть ей в платье только час.

 

*        *  *

 

…Царь встречает молодых,

Кто ж оставит их одних?

 

Ваню за руку берет

И за стол его ведет.

Мед и пиво пьет Иван,

А жена вина стакан

 

Наливает в рукава.

Где стакан, так там и два.

И без ярости и злости

В рукава бросает кости.

 

Жены старших в этот раз

От нее не сводят глаз

Ничего не понимают,

Всё за нею повторяют.

 

А подвыпивший народ

Затевает хоровод.

Жены старших в тот же час

Вперебой пустились в пляс.

 

А царевна-то лягушка

Шепчет милому на ушко

Что, тепереча б, неплохо

Поразвлечь царя Гороха.

 

И в веселый хоровод

Белым лебедем плывет.

Как взмахнула рукавом,

Виден моря окаем.

 

Как опять взмахнет девица,

С рукава взлетает птица.

Жены старших не зевают,

Все за нею повторяют.

 

Как взмахнули рукавом,

Всех обрызгали вином.

Во второй взмахнули раз,

Кость царю попала в глаз

 

Царь конечно ж озверел –

В одночасье окривел.

 

*        *   *

 

А Иван-то под шумок

Как кузнечик прыг да скок,

 

Добегает до светлицы,

Видит шкурку царь-девицы,

Слышит голос: «Вань не тронь».

Бросил шкуру все ж в огонь.

 

Обернулся на подушку,

Видит снова там лягушку.

Ваня, Ваня, маху дал -

Горько, горько зарыдал.

 

Ведь не даром говорится:

«Горе счастья не боится»

Тут  Ивану б не помог

Ни герой, ни царь, ни бог.

 

Не поверил голосам

Так решай проблемы сам.

Стыд, лицо залила краска,

Боль сжимает все в груди.

 

Но это присказка, а сказка…

Сказка будет впереди.

 

*        *   *

 

Часть II

 

Быстро сказывалась сказка

Жизнь идет же чередом

 

 

И царевич  раз на пасху

Как-то стал и сам царем.

Позабыл он про лягушку

Как дитя про погремушку

И не долго огорчался

А  с другою обвенчался.

 

*        *   *

 

На златом крыльце сидели,

Сладко пили вкусно ели

Царь с царицей молодой

Православною женой.

 

 

У царя везде друзья:

То бояре, то князья

Если царь затеет пир,

То на весь крещеный мир.

 

Соберутся в терем гости

Но не только гложут кости:

Пьют заморское вино

Хоть и зелено оно.

 

*        *   *

 

Так проходит десять лет,

А царевича все нет.

Но царь слыхал, что у народа

Нет детишкам перевода

 

А коль случается напасть,

Наступает бабки власть.

Бабки власть, а бабке Нюше

Не тела подвластны – души.

 

Ну а если сам ты царь

И стране сей государь?

Ведь как сойдется власть на власть

То кто-то может и пропасть…

 

Но царица молодая,

Десять лет детей не зная,

Царя-батюшку корит,

Бабку Нюшу звать велит.

 

На царице нет лица

И  ведунью два стрельца

Привели, под светлы очи -

Говори с ней хоть до ночи.

 

Бабка Нюша не ворчит,

Речь как реченька журчит:

«Не поймаешь без труда,

Даже рыбку из пруда.

 

Рыбки плавают у дна

А нужна тебе одна.

Эта рыбка не простая,

Эта рыбка золотая.

 

Не уклейка, и не сом,

Рыбка с красным плавником

Но такая рыбка есть,

Ты должна ту рыбку съесть

 

И примерно через год,

Ты продолжишь царский род».

Говорит царица Нюше:

«Все слова да Богу в уши».

 

Одарила царским взглядом.

Благодарно, но без слов

И отправила с отрядом

Верноподданных ослов.

 

Удостоилась труда

Глянуть в сторону пруда

И дает приказ пока:

«Эй, позвать мне дурака».

 

*        *   *

 

Дураком был наш Иван.

С детства был он Ванькой зван

Издавна ведется так:

Что ни Ванька, тот дурак.

 

А ведь наш Иван умен,

С детства силой наделен

Так все  ж  наши дураки

Заглядение каки!

 

К госпоже идет Иван

Хоть с похмелья, но не пьян.

Не об пьянке будет сказ…

И царица свой приказ

 

Отдает для дурака:

«Хоть вода и глубока

Рыбку должен изловить,

Сжарить, спарить, иль сварить,

Мне подать под красный звон:

«Мое слово всем закон».

 

Дуракам закон не писан

Если писан, то не читан,

А если читан, то не так.

Что поделаешь – дурак.

 

И понятно все Ивану –

Нужно ехать к океану

Ведь в пруду, детей спроси,

Лишь дерутся караси.

 

 

 

*        *   *

 

Но, друзья, все дело в том

Что ехать надо же на чем.

Колосится в поле колос,

Кличет Ваня в полный голос:

 

«Эй ты, Сивка, эй ты Бурка,

Ой, ты вещая Каурка

Ну-ка встань передо мной

Будто лист перед травой».

 

Гром гремит, земля трясется,

Конь за курицей несется.

Он бежит, земля дрожит,

Из ушей аж дым валит.

 

Ваня принял странный вид:

Конь как вкопанный стоит.

Этот конь до океана

В пять минут домчит Ивана

 

Пролетел через лесок,

И у моря на песок

С Сивки Ваня соскочил,

Даже ног не промочил.

 

День прошел, настала ночь.

Вот уже и сутки прочь.

И Ивану стало ясно,

Что рыбачит он напрсно

 

Тянет невод он шелковый,

А дел, на грош, не на  целковый

А в ушах стучит как звон:

«Мое слово всем закон».

 

Но без ужаса и страха

Наш Иван опять с размаха

Сеть бросает и смеется:

«Может жаба попадется».

 

И поскольку не неряха,

Ваня потную рубаху

Постирать решает в море.

Тут на счастье иль на горе

 

Полотно затрепыхалось –

Рыбка та в рукав попалась!

Ваня за ночь так устал

Даже невод не достал

 

На коня быстрей садится

И стрелой летит к царице.

 

*        *  *

 

Дальше было как во сне:

Заглянул домой к жене

 

Ни поесть, ни погостить –

Рыбку сжарить, иль сварить.

А возле дома хоровод

Колыбельную поет:

 

«Спокойной вам ночи

Приятного сна

Желаем вам видеть

Козла и осла.

 

Козла до полночи

А после осла

Спокойной вам ночи

Приятного сна».

 

Ваня лишь присел на стул

И мертвецким сном заснул.

А жена сварить решила,

Быстро рыбку вспотрошила:

 

Не дает смотреть козла

Позвала с небес орла.

А орел не петушок,

Но поклевал он потрошок.

 

Тут как добрые соседи

В гости к ней пришли медведи

Пожевали потрошок

И уселись на мешок.

 

А орел уж ради скуки

Потрошок забросил щуке.

 

*        *  *

 

Кутерьма не долго длилась

Вот уха уже сварилась.

 

Вот проснулся наш Иван

И к царице срочно зван

Суп принес под красный звон

И стрельцами выгнан вон

 

Ведь Иван же  не герой,

А у царицы  пир горой

Я в гостях там  то же был

Мед, вино и пиво пил.

 

По усам вино бежало

В рот ни капли не попало

И моя ли в том вина,

Что хмелел я без вина,

 

Да по терему ходил,

Людям сказки говорил,

А когда стихи слагал,

То ни капли не солгал.

 

*  *  *

 

Пролетело двадцать лет

Царь уже и стар и сед

И царица, и царица

Уж давно не молодица

 

Не нужна старухе лесть –

У царицы дочка есть

Словно в небе месяц ясный,

Василисою Прекрасной

 

Дочку царскую зовут,

Женихи гурьбой идут

Так назваться  спор вели

Все в округе короли.

 

Но царевна им в ответ

Говорила только: «Нет».

 

*        *   *

 

Ну а как Иван-дурак?

Его сын расцвел как мак

 

Ведь жена Ивана – Шура,

У неё губа не дура.

Суп, сварив, не утерпела

И, конечно, уху ела

 

Я лишь то имел в виду,

Что повар пробует еду.

А их добрые соседи?

Родились у них медведи

 

Без печали нет и зла –

Есть орленок у орла

И как балованный ребенок

В море плещется щуренок.

 

*        *   *

 

Всем бы жить да поживать,

Да добра бы наживать,

Но однажды царь Кощей

Так объелся кислых щей,

Что немного занемог

И разбил ночной горшок

А возвышался ж от горшка

Злой Кощей на два вершка

 

Но всегда имел коварство

Полонить царево царство

В небе с ведьмами летал

Да в полон детей таскал

 

Царь Кощей не ел ухи,

Но тоже рвался в женихи

А  услышал он в ответ:

«Ты и  стар, и слаб, и сед.

 

Худ, как чертик из мешка,

Ростом только в  два вершка,

Что он иссох, и он зачах –

И если жить на кислых щах.

 

Так ей,  царевне молодой

Уж через месяц быть вдовой.

Так он ей верьте, иль не верьте

Но крикнул: «Нет Кощею смерти».

 

И царевну, и царицу

Уволок в свою темницу.

 

*        *   *

 

Царь, узнав, стал зол и яр

Приказал созвать бояр.

Но бояре и князья

Только в праздники друзья,

А как почувствуют беду

Все в кусты, и ни гу-гу.

 

Пригорюнился наш царь

Издает указ как в старь

Но не грозный, а слегка:

«Эй, позвать мне, дурака».

 

И к Царю идет Иван,

Хоть с похмелья, но не пьян

Говорит царю: «Беду

Я один не отведу.

 

Мой сынишка Ваня тоже,

Отвести беду поможет.

Лишь заминка, мой Иваныч

Все портки повесил на ночь.

 

Но как высохнут штаны,

Все, что надо для страны,

Сын исполнит в тот же час.

Отдавай ему приказ.

 

А я с грамотой такой

Отправляюсь на покой.

Заберусь к себе на печь.

И лишь о сыне дальше речь.

 

 

 

*        *   *

 

Получил Иван приказ –

Искры сыплются из глаз:

«Вот затея, так затея -

Бить бессмертного Кощея».

 

Но раз случилась вдруг напасть

Наступает бабки власть

Бабки власть, а бабке Нюше

Не тела подвластны – души.

 

И у леса на опушке

Бабка в маленькой избушке

Уж с утра Ивана ждет,

Скоро ль крестник к ней придет

 

Ваня быстро как из пушки

Очутился у избушки

И командует парадом:

«Ко  мне дверью, к лесу задом.

Ты избушку поверни,

Курьи ножки разомни.

И с тревогой на лице

Очутился на крыльце.

 

*        *   *

 

Бабка Нюша не молчит

Речь как  реченька журчит

«Возле моря дуб стоит,

На ветвях сундук висит

 

Толи, правда, толи шутка,

В сундуке зарыта утка

В утке спрятано яйцо…

Вот заветное словцо:

 

«В том яйце лежит игла

В той игле весь корень зла:

Кто сломает ей конец,

Тут Кощею и конец.

 

Дам тебе ещё клубок,

Чтоб поспел ты к морю в срок

А потом уж сам старайся

Не струхни, не растеряйся».

 

За клубком, не чуя ног,

Ваня мчит через лесок.

Возле моря дуб стоит

На ветвях сундук висит

 

Дуб огромный на пути

Не проехать, не пройти.

Уж хотел Иван реветь,

Но пришел к нему медведь.

 

Говорит: «Как брат мне люб».

И с корнями вырвал дуб

Обломился крепкий сук

И разбился весь сундук

 

Из ларца взлетела утка

Не прошла еще минутка,

Ваня глазом не повел,

Утку рвет большой орел

 

Из неё – какое горе:

Бух яйцо, да в сине море.

Там, как баловный ребенок,

В море плещется щуренок.

 

И его черед настал,

Он со дна яйцо достал

И своей зубастой пастью

Разорвал яйцо на части

 

Через тину, слизь и мглу

Достает Иван иглу

Острый кончик надломил

И Кощея погубил.

 

*        *   *

 

Тут выходят из темницы

И царевна, и царица

И Иван, как сокол ясный

С Василисою Прекрасной

 

В Божьем храме обвенчался

И на царство с ней остался

А осеннею порой

Пир устроил он горой

 

Я и сам в гостях там был

Мед, вино и брагу пил

По усам вино бежало

В рот ни капли не попало.

 

Сказке вовсе не конец,

Но кто слушал молодец.

 

 Лина и Юрий сидели на кухне.

- Жизнь Артема вне опасности, - устало сказал Юрий. – Операция прошла успешно. Мальчишка стал цепляться за жизнь, понял, на каком тоненьком волоске она висела. Но мои мытарства не закончились. На его «колесах»  далеко не уедешь. Мне знакомые посоветовали отвезти сына к знахарке. Она порчу, сглаз снимает. Поедем со мной к ней.

- Все теперешние знахари, целители, экстрасенсы – шарлатаны, -  безапелляционно заявила Лина. Потратишь время, деньги впустую.

- Не скажи, - возразил Юра. Бабка Нюша – ясновидящая. Помогла многим, к ней очередь на прием.

Лина вздрогнула от совпадения: только восхищалась в сказке строчкой: «А бабке Нюше не тела подвластны – души». Юра предлагает съездить к ясновидящей Анне Ивановне – бабке Нюше.

- Моя подруга недавно на прием к гадалке записалась, - стала рассказывать историю Лина. – Дали ей люди телефончик, договорились на время. Точно в срок подруга пришла к гадалке. Она её спрашивает: «Ты умывалась водой  сегодня?». «Да». «Тогда гадание может не сбыться. Приходи завтра в это же время. Не умывайся».  Моя подруга на следующий день только ступила на порог, а гадалка ей: «Ой, я тут стирку затеяла. Сегодня  ты готова к гаданью, а я нет. Приходи завтра».

- Так, что же нагадала-то твоей подруге гадалка? – не выдержал Юрий.

- А ничего не нагадала. Сказала, что дважды кто-то отвел её от гадания, так зачем же лезть напролом. Не пыталась она в третий раз погадать.

- Зря.  Карты правду говорят.

- Сейчас, Юра, карточные игры даже в компьютере есть.

- Да Линочка есть. А знаешь, как карты называют? Цыганский компьютер.

- Ладно, - согласилась Лина. – Пусть Артем выздоравливает. Заедешь ко мне на машине, заберем сына с собой и поедем к бабке Нюше. Ты за это время все узнай, как следует. Может бабка, как Алан Чумак по телевизору воду заряжает. Тогда и ехать не придется.

  Разведка боем

Юрий поехал к Анне Ивановне с дочерью Ирой, предварительно позвонив ей, на разведку. Лина пошутила про зарядку воды, а оказывается, целительница на самом деле лечит своих паломников водой. Но воду она не заряжает, а намаливает. 

Ира и отец налили в двухлитровые пластиковые бутылки из водопроводного  крана воды, закрутили пробками. Целительница предупредила Юрия: «Воду в бутылки наливать до самого горлышка, а налить воду в том месте, где живешь, в квартире, доме, даче».

В Грязниловку приехали заблаговременно. Анна Ивановна принимает посетителей с 9 до 13 часов.  Юрий с дочкой был полдевятого у её дома, но не первый.  У глухого забора припарковались шикарные иномарки: джипы, мерседесы, тайоты  и затрапезного вида отечественные машины, как Юрина Нива. Домик у целительницы небольшой, одноэтажный, шесть на восемь метров, неброский – побелен без добавления красителя водоэмульсионной краской.

- Беленький домик в Грязниловке, – символично отметил про себя Юрий. Но Анна Ивановна в этом домике только жила. Для посетителей пристроено к домику строение.  Юрий и Ирина зашли в первый отсек размером 2×4 метра этой пристройки. Потолок и стены обшиты вагонкой, которая даже лаком на покрыта, на полу простенький с коричневатым рисунком линолеум. Вдоль стен деревянные лавки. Посередине стол, а на столешнице разложены брошюрки Псковско-Печерского монастыря.

В смежном помещении с прихожей зал ожидания. У него размеры, как в предбаннике. Отделка точно такая же вдоль стен лавки, но стола нет.

Раскрыта дверь в третью комнату, которую проще назвать алтарем. Стены и потолок также обшиты вагонкой. По стенам иконы со святыми и апостолами. В красном углу икона Спасителя. В торце у окна стол. Туда и приказывает Анна Ивановна ставить бутылки с водой. Размер молельни побольше: восемь на четыре. Около стола с большим православным крестом целительница читает молитвы, а посетители сидят на лавках в четыре-пять рядов параллельно окну. На их лица падает дневной свет.

В тесном помещении набивается от 40 до 50 человек.  Кому не хватает места у алтаря, рассаживаются на лавках в зале ожидания и в прихожей. Целительница невысокого роста, выразительные карие, чуть навыкате глаза. Пышные седые волосы прикрывает платок, сзади они сплетены в косу, которая достает Анне Ивановне до пояса. Неброская, не очень светлая, под стать ей и юбка на ногах мягкие туфли на низком каблуке. Лет ей не мало, внуку около тридцати. Он изредка выглядывает из жилой половины дома. А лицо без морщин – гладкое. Пальцы левой руки скрючены и застыли в одном положении, не гнутся.

- Как у Сталина, - подумал Юрий. А целительница уже тут как тут:

- Что вас привело ко мне?

- Кое-какие проблемы у дочери, но больше всего меня беспокоит сын.

- У дочери не вижу никаких проблем, - властно, резко выкрикнула Анна  Ивановна,  что от неожиданности Юрий вздрогнул и вытянулся бы по стойке смирно, если бы позволяла колченогая нога.

- Как так нет проблем? – изумился мысленно Юрий. – Ирочка на грани развода. Пять лет в браке, а детей нет.

Целительница как будто прочитала его мысли, повернувшись к Ире, спросила её:

- Ну, что загрустила? Будешь рожать двойню?

Резкая смена настроения целительницы Юрия совсем выбила из колеи, а Ирочка заплакала:

- Да я об этом только мечтаю.

- А я тебе и говорю, - теперь уже утвердительно безапелляционно заявила целительница. – Будешь рожать двойню.

Ира зарыдала, а у Юрия по коже, аж, мурашки побежали, разные мысли роились в голове.

- Что происходит? Угадывает ли Анна Ивановна желание своих пациентов, или на самом деле просто читает мысли.

Юрий был в сильном замешательстве, а потом его осенило:

- Наверно, она ясновидящая. Наверняка ясновидящая, как Ванга. Удивлению Юрия в этот день не было конца.

- Ко мне приезжают иногда не только местные журналисты, а их коллеги из столицы и центральное телевидение, - сказала Анна Ивановна.  – так вот они называли меня второй Вангой.

Сказал эти слова целительница не с гордой пышностью самолюбования, а как-то обыденно и перешла с ласкового на деловой тон:

- А с сыном-то что, где он?

- Я приехал без сына, он еще не выписан из больницы, - ответил Юрий. – Но мне сказали, что вы можете исцелить человека молитвой и номоленной водой.

- Если к хирургу на стол не положили больного, то, как врач сможет сделать ему операцию. От хирурга не надо убегать, к нему надо идти с твердым убеждением, что излечишься от болезни  можно после испытаний боли, муки, страдания только тогда придет выздоровление.

- Она знает и про хирурга, про операцию и даже о том, что Артем  пытался убежать  от хирурга, - со смешанным чувством восторга и ужаса размышлял Юра, сделав окончательное заключение. – Несомненно, совершенно точно – она ясновидящая.

- Приезжайте-ка с сыном ко мне через месяц, в начале сентября, - пригласила Юрия Анна Ивановна. – А почему у вас только две бутылки воды?

- Так у меня же двое детей, - виновато стал оправдываться Юрий.

- а самого себя уже не считаешь?

- Мне бы детям помочь. А если водички нужно попить и мне, то я могу два глотка сделать сам из любой их бутылки. Они же мне родные.

- Нет, - резко осадила Юрия Анна Ивановна. – У каждого своя судьба. Посмотри на руку, на ней пять твоих личных родных пальцев. И ни один не похож на другой – все разные. Так и судьба родственников.

- Я же им добра желаю, - пробормотал Юрий, но достал из пакета пустую зеленоватую бутылку из-под спрайта и послал Иру набрать воды из уличной колонки.

- Ты думаешь, я своей дочке добра не желала? -  покачала головой Анна. – Послушай, что получилось, однако. Моя бабушка была знахаркой, травницей. Мама – вещунья. И  у нас с сестрой с малолетства  божий дар имеется. Мы все потомственные чародеи, целители, но сестру видимо на том бес попутал. Стала ведьмой и колдуньей. Передо мной как-то своей силой похвасталась, а я ей решила сделать укорот. Сказала ей пару ласковых словечек. Как она разозлилась. Ярость закипела в глазах. Закричала, слюни брызгами летят в разные стороны: «За строптивость твою я на твою дочку порчу напущу!».  А мне  смешно смотреть на её истерику, спокойно ей отвечаю: «А я твою порчу сниму». «Посмотрим, посмотрим, кто кого», - проворчала сестра и ушла восвояси.

- Что же произошло дальше? – спросил Юрий.

- Очень серьезно заболела моя доченька, - продолжила рассказ Анна. – Не ест, не пьет, на глаза сохнет. Точно, думаю, напустила моя сестра-колдунья порчу на девочку. Стала молиться за неё, она святой водой умываться с ног до головы и по два глотка три раза три дня пить её. Воспела моя дочурка, повеселела и меня спрашивает: «Кто-то сделал мне порчу, и ты  и я знаем, а  кто не пожелал мне её?».  

- И кто же? – не удержался от любопытства Юрий.

- Я ей объяснила, что после омовения и принятия освещенной, намоленной воды три дня никому нельзя давать денег в долг. Да и не только денег. Никому, даже самому близкому человеку три дня нельзя ничего одалживать, ни щепотки соли. Кто придет просить в долг, тем самым и проявится твой  «доброжелатель». Через день забежала проведать дочку и попросила в долг 100 рублей. Кто меня за язык дернул сделать такую нелепую просьбу. Как будто у меня своих денег нет, сама мочу одолжить, если захочу любую сумму просящему. А тут взаймы прошу мизер. Дочка удивилась не меньше меня: «Мама, неужели и ты причастна к тому, что на меня порчу напустили?». Я задумалась и вспомнила мой давний разговор с сестрой-ведьмой. Сама ей, как будто разрешила сделать порчу на молодочку: «Делай порчу, а я её сниму». Гордыня заела. Покаялась с того времени, с сестрой не встречаюсь и не разговариваю. А ведь тоже не посторонняя. Родная сестра тогда не удержалась, разгневалась и ударила её. Гнев не самый лучший наш советчик.

- Пусть отсохнет  твоя негодная рука, -  крикнула колдунья. И вот результат.

Анна показала скрюченную руку.

Бабка Нюша не молчит, речь, как реченька журчит

   Анна Ивановна дала полноватой женщине, в очках сидящей в первом ряду листок бумаги, шариковую ручку и приказала:

- Запиши имена всех, кто поставил на мой стол воду.

Юрий тут как тут:

- Запишите нас троих:

- Юрий, Ирина, Артем.

- Как же я могу записывать вашего Артема, когда его здесь нет? Вас двое.

- А бутылок с водой три.

- Не три, дыра будет.

- Вы что тут раскомандовались-то, - рассердился Юрий.  – Анна Ивановна мне разрешила принести третью бутылку с водой. Вам, что трудно записать имя моего сына. Я тогда сам запишу.

- Так я тебе и позволю это сделать. Скажи еще раз, как твоего отпрыска зовут? Записываю – Артем.

 Юрий в сердцах чуть ли не выругался, опомнился и обругал толстую тетку про себя:

- Кобра очкастая, раскудахталась, как баба базарная, а с виду такая интеллигентная.

Интеллигентку понесло.

- Анна Ивановна, - спросила она целительницу. – Почему так неуважительно разговаривают со мной люди? Я борюсь за справедливость, а мне  в ответ хамят и грубят.

- Злая ты. От тебя злость фонтаном плещет и разливается мощными потоками во все стороны. Если ты не замечаешь это, то люди тонко чувствуют злость и потоки зла. Они тебе отвечают тем же, грубостью. Смирись.

- Вовсе я не злая, - пожала плечами интеллигентка, но спорить и вставлять какие-то реплики в чужие разговоры перестала.

Анна Ивановна уже обращалась к молодому парню:

-  Штатские женщины командуют, а профессиональные военные, настоящие мужчины скромненько стоят в сторонке и помалкивают?

- Почему вам показалось, подумалось, что я офицер? – спросил он целительницу.

- Что тут думать, когда на тебе погоны лейтенанта.

На пареньке ловко сидел светлый костюм, но после замечания Анны, он невольно скосил глаза за плечи. Сначала на одно, потом на другое. Анна заметила его недоуменный взгляд и засмеялась:

- Нет на твоих плечах погон сегодня. Ты их не увидишь на гражданском пиджаке. Это я их вижу на твоем форменном, армейском кителе. Хотя не военная карьера, я вижу, тебя волнует. Так, что же ты от меня хочешь?

- Невеста не желает ехать со мной в дальний гарнизон.

-  Пойдем-ка со мной в прихожую. Целительница, как ребенка подтолкнула мужественного, крепкого парня к двери, усадила его затем за стол и подсела к нему рядышком, приказав хлопцу в зале ожидания:

- Притвори двери поплотнее. Закрой её за нами. Но, что такое дверь, никакой звукоизоляции. Юрий стоял вдалеке от неё, но слышал каждое слово Анна Ивановны и думал:

- Приятно послушать умные слова и умного человека. Целительница, несомненно, мудрая женщина. Она сильна своей верой, своими убеждениями и отличным знанием людской психологии. Такого великолепного психолога даже мне врачу удалось увидеть впервые. Кажется, что она обладает гипнозом. Всегда считал, ни один гипнотизер не сумеет оказать на меня никакого влияния. А ей мне хочется подчиняться. Пародия.

- Папа, ты слышишь меня? Я к тебе обращаюсь второй раз,  а ты меня не слышишь, - затеребила за рукав отца Ира. – О чем думаешь?

- Думаю, что она не шарлатанка, - прошептал Юра дочери на ушко. – И убеждаюсь, что её молитвы попадают Богу прямо в уши. Ни одну целительницу, экстрасенса не видел молящимся. А у Анны Ивановны православный крест, иконы. Никаких шепотков, заговоров, отваров, чистая освященная молитвой вода и светлая искренняя  молитва к Богу о помощи. Этим ясновидящая кардинально отличается от других целителей.

-  А ты видел и других знахарей?

-  в нашей деревне была одна бабушка, которая нашептывала заговоры. И ты знаешь, они действовали. У моего одноклассника на руках появились крупные бородавки. Бабушка обвязала их шерстяной ниткой, пошептала над руками, поплевала на бородавки и через левое плечо плюнула. Наказала моему дружку походить так дня три, а потом нитки снять и зарыть их где-нибудь в навозной куче, чтобы они сгнили побыстрее. Как только нитки истлеют, бородавки пройдут. Через некоторое время у друга на самом деле бородавки на руках исчезли. Другого отучила курить.

Рассказывая про бородавки Ире, Юрий уже не шептал ей на ухо, а говорил вполголоса. Молодой человек, поджидавший целительницу, услышав последнюю фразу, вклинился в разговор, представился:

- Федя.  Вы знаете сейчас многие научные мужи, медицинские светила  прибегают к методам нетрадиционной медицины. Мой отец лет двадцать назад был заядлым курильщиком. Смолил – дым трубой, как паровоз. Одну папироску от другой прикуривал. Сжигал по три пачки в день. И вдруг в наш город приехали трое студентов медиков из Харькова. Там один знаменитый профессор со своими ассистентами – это и были приезжие студенты, изобрел методику, по которой можно бросить курить любому за один сеанс. Объявили по радио и телевидению, что в железнодорожном  клубе бесплатно медики из Харькова будут принимать всех желающих завязать с курением, распрощаться с никотиновой заразой, каплей, которая убивает лошадь. Отец смеялся над этим выражением: «Раз лошадь убивает капля никотина, то пусть она не курит. А я никогда не отвыкну». Постоянный кашель сотрясал его грудь, а после него нападало удушье. Услышав объявление, отец твердо  решил  - пойду на медицинский эксперимент, стану подопытным кроликом.

- Удалось ли бросить курить твоему отцу, Федя, - спросила Ирина.

- Да, но удивительно как это у него получилось. Он приехал к клубу и увидел интересную картину. Очередь змейкой извивалась по площади перед клубом,  и в его двери с интервалом полминуты максимум входил курильщик, а с другого входа с такой же скоростью выходил некурящий человек.

-  Неужели экспериментаторы  получали сто процентный результат, - спросил Юрий молодого человека.

- Представьте  себе, получали. Отец подошел к комнате, в которую вели две двери. В одни входили в другую выходили. Как выходили люди, заходящие, не могли видеть: коридор перегораживала больничная ширина, за которой в кабинете на приеме у врача  обычно раздеваются  до пояса его пациенты. Посередине комнаты стояло кресло с высокой спинкой  и небольшой  журнальный стол  у двери. Девушка записывала фамилию, место работы, возраст и «стаж» курильщик на заранее нарезанной в один размер бумажке. Сворачивал ее вчетверо, и засовывала в нагрудный или боковой карман пациента.  

- Зачем? – спросил Юра.

- На всякий случай, если, выйдя на улицу, потеряете сознание, то врач скорой помощи не будет суетиться и узнавать с кем имеет дело.  Обернувшись к креслу, ему стало еще тревожней. Студент-верзила, амбал взял отца за плечи, усадив в кресло, руки с плеч не снял. За спинку кресла заходил второй студент.  В диэлектрических перчатках он держал два конца оголенных под напряжением конца провода, вилка была вставлена в розетку на стене.

- Сейчас шандарахнут меня электротоком, как свинью или борова на мясокомбинате и забьют, - успел  мрачно пошутить над собой отец, как почувствовал прикосновение холодного металла за ушами и его будто кувалдой по голове ударили со всего размаха. Искры из глаз посыпались, в голове зазвенело, а челюсть отвалилась вниз, и закрыть её не хватало ни сил, ни воли.

 Сильный руки верзилы приподняли отца, высвободили тело из кресла,  поставили на ватные, плохо слушающиеся хозяина ноги, подвели к выходу и вытолкали в коридор.

Я пошел ему навстречу, взял под руку  и вывел на улицу. Глаза его были бессмысленными, выпученными, как у океанического окуня, вытащенного тралом рыбаков быстро с большой глубины. На улице он отдышался, смял пачку с папиросами и выбросил её в урну. До сих пор отец не курит.

- А ты? – спросила его подошедшая из прихожей Анна Ивановна.

Не все армяне – армяне

- Я вообще не курил никогда, ответил Федя.

- Это хорошо, - кивнула головой целительница. – В тюрьме все страдают от недостатка курева.

- А я-то тут причем? – возмутился Федя.

- Ты-то не причем, - согласилась Анна Ивановна. – Тебе сесть в тюрьму помогут  твои же работники.

- Со мной работают только мои друзья. Я каждого лично приглашал в свой бизнес.

Анна усмехнулась:

- Ты лично приглашал своих друзей в бизнес? Да какие же это друзья? Если они спят и видят, как половчее подставить тебя и захватить твой бизнес.

- Они не настолько глупы, чтобы зарезать курочку, несущую золотые яйца.

- Если ты считаешь, что они глупы, то ты, начальничек слеп. Не видишь дальше собственного носа. Ведь ты уже совершил преступление, обманул государство  и чудом не сел в тюрьму.

- Никакого преступления я не совершал.

- Правду баешь – не совершал. Все махинации на совести твоих «друзей», ты только документы подписываешь. Но никто в суде не поверит, а ты не докажешь, что подписывая документы, не знал об их фальшивости. Если хочешь, останься после всех, поговорим. А пока подумай о делах семейных.

- У нас с женой все в порядке.

- А вот сейчас ты обманываешь меня. Какая же она тебе жена?  Вы не венчаны в церкви и в ЗАГСе не расписаны. Живете в блуде. Тебя, может быть, это устраивает, а её нет. Она боится тебе сказать это в глаза, что жизнь у неё не сахар и в любой момент твоя уютная жизнь может превратиться в ад кромешный. Разве я не права?

Федя опустил глаза.

- То-то. Какой-то брюнет уже появился между вами.

Федор встрепенулся:

- Крутился возле меня один армянин, обещал спонсора подтянуть. Хочу новый проект запустить в работу и ищу инвесторов. Армянин мне вызвался помочь. Я и сам стал замечать, что он мне  ничего определенного не говорит, а все больше с женой общается. Я спрашиваю его: «Ты же говорил, что в нашем городе сильная диаспора армян. Неужели ни один из них не захотел тебе помочь заработать деньги?».

- Ну и что? – спросила Анна.

- Он ответил опять неопределенно: «Не все армяне – армяне!». Я и прекратил с ним деловые отношения. 

- Он очень мудро ответил тебе, - сказала Анна Ивановна. – Посмеялся над тобой. Ты ищешь деньги на стороне, потому, что не все твои друзья – друзья.

Оставив Федора в глубокой задумчивости, Анна обратилась к стоящей рядом с Федей  супружеской паре. Они заулыбались, когда целительница уличила жену неудачливого бизнесмена в интрижке брюнетом?

-          Тебе улыбаться нечего, Слава, - обратилась к мужу Анна. – У тебя нет с Таней детей, и никогда не будет.

На лице жены появилась  гримаса ужаса, а у мужа ироническая усмешка превратилась в самодовольно горделивое выражение:

- Как это нет, и не будет, - думал Слава. – У меня есть сын от первой жены, но она не подала на меня на алименты и Таня ничего об этом не знает. Кроме того  гулял по-молодости с девчонками и они почти все беременели, только   я трусами возле них махну. Тоже мне ясновидящая.

Ответ Анны оказался для Славы как ушат холодной воды на голову:

- Я имела в виду детей не на стороне, а в семье. Вы прожили 10 лет, а детей как не было, так и нет. А знаешь почему? Да откуда тебе это знать. Таня не уверена в муже и не хочет иметь ребенка от него. Поэтому я пока… пока говорю: «Ты не можешь иметь детей в этой семье».

- Все Танины родственники против меня, - стал оправдываться Слава. Они настраивают против меня мою жену. А она-то любит меня. Я же вижу это. 

- Если   женщина любит, то всегда хочет от любимого человека иметь детей. А с тобой она боялась родить ребенка. Правда, я говорю, Таня?

- Правда, - выдавила из себя трудно и глухо Таня.

Юрий стоял с Ирой в сторонке и уже ничему не удивлялся. Настолько он был поражен происходящим.

Анна направилась к стоящему рядом с  ним юноше  и обратилась к нему. Взгляд целительницы скользнул вначале по лицу Юрия, и он посчитал, что Анна обращается к нему.

- Жуть, да и только. Как она  все может знать.

- Сынок, уже резался? Нужно избавиться от наркотической зависимости. Через год если попытка повториться, она увенчается успехом.

 Расслабившегося было Юрия, снова бросило в пот. Он думал, сто все слова  целительницы направлены в его адрес. Хотя Анна выговаривала их юноше-наркоману. «А может быть, ясновидящая специально выбрала ситуацию и подошла в тот момент, когда Юрий и юноша-наркоман  оказались в одно и то же время в одном и том же месте. Одна и та же её фраза с одинаковой силой воздействовала на сознание их обоих», - подумал Юрий, когда понял маневр Анны.

Её молитва, да Богу в уши

После индивидуального общения Анна Ивановна распорядилась:

-  всем сесть на лавки. Я говорила с кем-то, может быть, очень жестко и вам было неприятно. Сейчас после моих слов на вас  и вовсе трясучка нападет. Страх обязует. Держитесь крепче и внимайте молитве. Ладони рук положите на колени и молчите. Меня нельзя перебивать и между собой обмениваться словами.

Первая молитва Анны общеизвестна:

- Отче наш, и же си на небеси, - речитативом произнесла целительница.

Прочитав молитву, Анна Ивановна взяла листочек с именами паломников, попросила отца небесного заступиться за рабов своих, стала перечислять имена. Юрий  с удовлетворением услышал ласкающие его уши три имени: Юрий, Ирина, Артем.

- Её б молитвы да Богу в уши, - подумал он.

Молитвы Анна  Ивановна читала без запинки, в молитвенник не заглядывала, на память. Прочитала она не менее двадцати. Только, когда обращалась с просьбой избавить от болезней физических и душевных присутствующих в помещении, целительница каждый раз брала в руки листочек со списком имен и произносила их, читая с листа.

Если до начала службы Юрия удивляла и продвинутость пожилой женщины, она как рыба в воде, плавала в современных терминах, в молодежном сленге, то теперь его поразили  народные словечки Анны, её неправильные литературные обороты, диалектические ударения и произношение отдельных слов: ён, хулюганы, чатыре, еёныя.

- Универсальна речь бабки Нюши, - подумал Юрий.  - Действительно как реченька журчит.  Где река полноводна  -  течет она величаво, величественно шумит гулко в водоворотах и на порогах, журчит ласково на отмелях, возле песчаных кос. Каждому классу и сословию понятна и любима.

Обращалась Анна к архангелу Михаилу и Гавриилу, целителю Пантелеймону, к Николаю Угоднику. Юрий вспомнил историю Лины про вещую березу. Его Ангелина имя своего отца как раз увязывала с этим святым:

- Нужно обязательно привезти сына к целительнице. Лина поможет уговорить его. Только благодаря тому, что Артем во время  депрессии находится у Лины, а не у меня дома, он не погиб. Какая-то сила отвела от него беду. Хотя сын трижды был на волоске от смерти.

Закончив молиться, Анна Ивановна осенила зал крестом и стала приглашать по очереди забирать воду:

- Чья? – спрашивала она, указывая на бутылку. Подходила к ней с бутылкой со святой водой, доливала с глоточек и, обмакнув кисточку в святую воду, проводила ею крест-накрест по лбу паломника. – Забирай воду. Свободен.

Проинструктировала, как пользоваться намоленной водой, она еще до чтения молитв. Но если кто-то конкретизировал вопрос, отвечала коротко и быстро:

- Если вода сразу помутнеет, у меня нет дачи куда её вылить?

- В любую речку, ручей, озеро.

- Если не хватит воды на три недели на омовения?

- Не выплескивайте её на себя по многу, не в душе моетесь. Растяните на несколько дней, глазомер-то есть. Пусть лучше вода останется про запас, чем её  не хватит.

Ира стала закручивать пробочку, а её резьба не подходила к горлышку бутылки с её водой. Потом увидела, что и бутылка не её. Не зеленая из-под  спрайта, а голубовато-синяя из-под  «Акваминерале». Ира опять зарыдала:

- Это злюка утащила мою воду, оставив мне свою. Крышка-то и у неё не подходит к бутылке, она уже поняла свою ошибку, а чужую воду не принесла обратно. Хочет, чтобы я осталась бездетной.

- Иди быстрее к её машине. Она ещё не уехала. Просила меня после окончательного сеанса поговорить с ней.

Ирина, стремглав, бросилась на улицу и, сияя, вернулась с зеленой бутылкой из-под спрайта. Смущенная  «кобра»  молча забрала свою  «Акваминерале».

- Видит Бог, я не одалживала ей воду, - защебетала Ирина. – Это же она её утащила.

- Успокойся, деточка, остановила её причитания Анна. – Я же тебе сказала – все будет хорошо.

Ира всхлипнула, как ребенок и, прижав бутылочку к груди, забрав у Юрия ключи от машины, вышла из зала.

Ты не вейся черный ворон над моею головой

Они поехали по дороге, усыпанной на поворотах пшеничным зерном.

-  Уборка идет, - подумал Юрий. – Страда в полном разгаре. Иру как невесту, зерном осыпают, добрый знак. Скоро дедом стану.

На следующем повороте на выбоине грузовик так качнуло, что от разделительной полосы до обочины образовалась довольно широкая полоска из зерна. На нее полетело воронье. Они с жадностью клевали хлебные зерна. Услышав звук мотора Юриной машины, сытые и грузные птицы, лениво взмахнув крылами, улетели в сторону.

Самый жадный, огромный черный ворон взлетел последним. Юру поразил размах его крыльев, а медлительность и высота полета ворона напугала:

- Неужели я собью его на лету? – мелькнула мысль, прежде чем Юрий услышал  глухой звук удара.

Шмяк, шмяк, шмяк….

Лобовым стеклом машины Юрий сбил ворона, его тело скользнуло по крыше кабины и исчезло с поля зрения.

- Видимо тушка упала на обочину, - подумал Юрий. – Какая же черная весть поджидает меня дома? Когда же закончится в моей судьбе черная полоса, исчезнут неприятности?

Черные мысли Юрия перебил радостный возглас Иры:

- Папа, папочка, ворон не разбился. Он приземлился на обочине дороги, снова взлетел и спланировал через   кювет, сел на жнивье.

Юрий облегченно вздохнул и речитативом произнес:

- Ты не вейся, черный ворон, над моею головой. Ты добычи не дождешься, черный ворон, я не твой.

- Папа, не надо, -  в голосе Иры звучала тревога. – Эту песню пел Чапаев перед гибелью.

Прочитано 3489 раз
Другие материалы в этой категории: « Маленький мудрец Виктория Виктора »