Истоки поэзии Людмилы Дриновой - Ворониной

Людмила Воронина ворвалась на литературный небосклон России внезапно в зрелом возрасте, хотя стихи писала и в юности. О направленности ее творчества можно легко судить по первым названиям ее стихотворных сборников: «Рябиновый закат», «Речки синий поясок», «Напевы лета», «Вдохновение», «Былины и сказы», «Цветок желтой примулы».

Поэзия камертоном души и красотой нашей российской природы звучит в этих названиях. А даты, когда изданы поэтические сборники Ворониной впечатляют мощной скоростью и напалом реализованного вдохновения поэта. В 2010 году выходит книга Людмилы «Рябиновый закат», в 2011 появляется на свет сразу две книги: «Речки синий поясок» и «Напевы лета». В 2012 год оказался таким же плодотворным, как и предыдущий – увидели свет сборники «Вдохновение» и «Былины и сказы». «Цветок желтой примулы» Людмилы Ворониной расцвел июньским летом 2013 года. Но и на этом энергия бурного потока, напористого свежего поэтического ветра Людмилы не иссякла. И в 2014 году в издательстве готовится к выходу очередная изящная и восхитительная книга Дриновой - Ворониной.

Но вернемся к магии названий ее поэтических сборников, в которых родная среднерусская природа в первых двух сборниках «Рябиновый закат» и «Речки синий поясок». Они посвящаются сыну Андрею и внучке Анастасии и сопровождаются эпиграфами, в которых заключены глубокий смысл и тематика стихов Людмилы:

 

Вот эпиграф к «Рябиновому закату»

Пить родниковую свежесть

Быть у рассвета во власти,

Видеть полей безбрежность –

Это такое счастье.

Но избежать ненастье –

Это двойное счастье.

 

Не менее прекрасны строчки, в которых нарисован Ворониной живой пейзаж русской природы в эпиграфек сборнику «Речки синей поясок»

Ничего не хочу я на свете

Ни богатства, ни сладких речей –

Только видеть бы солнце как светит

И бежит серебристый ручей.

 

Как зажжет огоньки в небе вечер,

Как по небу плывут облака,

Только б слышать, как птицы щебечут,

Лес шумит, да как плещет река!

Скептик может возмутится: «Зачем писать стихи о красоте природы, рисовать пейзажи, которые можно наблюдать каждый день вокруг себя?!»

Но в названии «Речки синий поясок» звучит не только музыка красоты пейзажа, но и внутренняя подоплека этой метафоры – все извивы, изгибы русла ручейка разве не похожи на нашу жизненную дорогу, наш путь по бренной земле.

А разве кисть великих живописцев, которые положили свою жизнь и творчество к изображению на холстах картин только пейзажей, не волнуют сердца и души зрителейв картинных галереях?!

Пусть на пейзаже не видны лица, фигуры людей, но пейзаж не омертвелая картинка: шумят сосны, кланяется нам в пояс рожь, кричат, усаживаясь на ветки березы, грачи. Мы часть природы, неотъемлемая часть ее. И это доказали русские живописцы. Алексей Кондратьевич Саврасов в картинах «Грачи прилетели», «Радуга», «Сухарева башня». Алексей уезжал работать в верховье Волги, манившие его широкими просторами. Как радостно дышалось Саврасову у истока великой русской реки, и он впитывал любовь к родине в себе вместе с призрачным волжским воздухом.

О своем впечатлении после глотка чистого воздуха Алексей Саврасов любил часто повторять: «Без воздуха пейзаж – не пейзаж!» Сколько в пейзаже березок или елей, что не придумывай, но если воздух не напишешь – значит, пейзаж дрянь.

Разве не слышатся саврасовские интонации в эпиграфе к «Речки синий поясок». Да и в самом названии тоже – «как зажжет огоньки в небе вечер. Как по небу плывут облака, только слышишь, как птицы щебечут, лес шумит, да как плещет река».

Не менее впечатляют пейзажи зрителей Ивана Ивановича Шишкина: «Корабельная роща», «Рожь», «Утро в сосновом лесу», которая больше известна читателям как «Три медведя». Медведей написал художник Савицкий. Иван Иванович для знакомства с иностранными художниками посещал в Германии Берлин и Дрезден, и вот что он записал в дневнике: «Сколько мы не видели здесь и в Берлине, у нас пейзажи гораздо лучше, конечно беру общее. Черствее и безвкуснее живописи здесь на постоянной выставке. Отчего я не в России, я ее так люблю».

Эти живописцы писали пейзажи на Родине, которую беззаветно любили. Но они писали на холсте только кистью, а Людмила Воронина пишет свои стихи на листе бумаги и пером. Но любовь к родному краю у нее звучит не менее пронзительней, чем у Саврасова и Шишкина.

Сборник ее «Речки синей поясок» и начинается с этого стихотворения:

Через лесок наискосок

Тропинка вдаль бежит.

Там речки синий поясок,

Затерянный лежит.

Динамику движения речки и ее журчание Людмила уловила ухом и передает читателю созвучными рифмами, притом иногда даже внутри строки: лесок, наискосок, поясок; и образами: извилистая тропинка бежит вдоль русла речки и повторяет ее крутые и не очень виражи, затерявшиеся, как поясок юной девушки меж раздолья трав и полей. Увидев такую благодать, из сердца льется песня:

Среди раздолий луговых,

В ромашковом цвету,

По кромке ранних яровых

Иду, венок плету.

 

Журчит река, поет река.

Июнь теплом согрет,

И кучевые облака

Плывут за мною в след.

 

Здесь песня в сердце просится

Бодра и умиляя.

И вся печаль уносится,

Следов не оставляя.

 

Лирическая героиня сплетает из ржи и цветов венок, очень похожий васильковым цветом на речки синий поясок, которая плывет величаво и неторопливо по равнине. А над героиней стихотворения плывут кучевые, белоснежные в синеве неба облака. От такого благолепия и рождается песня, которая придает бодрость и умиляет ее сердце. И печаль, которая как облачко закрывала на какое-то мгновение яркие лучики солнышка, вдруг отлетает прочь, не оставляя и следа от былой грусти.

В названии Дриновой – Ворониной стихотворного сборника «Рябиновый закат» также звучат грустные нотки. Ягоды рябины, которые пламенеют оранжевым цветом в золотую осеннюю пору, не давали покоя многим известным и великим поэтам. Замечательные напевные строчки Сергея Есенина «В саду горит костер рябины красной, но никого не может он согреть» лишь подтверждает мое предположение, что и Воронина заложила в свое яркое название сборника «Рябиновый закат» не только увядание природы, но и любого человека. Только и здесь у Людмилы не слышится уныния, а зато столько оптимизма в одноименном стихотворении «Рябиновый закат», которое открывает книгу:

Полыхают закаты рябиновым цветом,

Шумят созревая сады.

И падают звезды с качнувшихся веток

В омуты синей воды.

Метафора Людмилы «падают звезды с качнувшихся веток» неожиданна, а потому и великолепна. Не плоды падают с веток яблонь, а звезды. В августе пик звездного феерического салюта, когда падая одна за другой с неба прочеркивает золотистый след падающие звезды. У Людмилы они, падая с темно-синей, почти фиолетовой высоты, не остаются где-то в космической дали, а падают в омуты синей воды. Подошла осень и можно подводить итоги. В русской пословице эта мысль прослеживается четко: «Цыплят по осени считают». Но это теза пословицы и рождает оптимизм в душе поэта. Вот что написано дальше у Ворониной:

От майского цвета до бабьего лета

У жизни подведен итог…

Но все же – не все еще песни пропеты

И радостей и тревог…

Жизнь продолжается. Однажды я в строчках мало кому известного поэта обнаружил сногсшибательную философскую фразу: «Жизнь такова, какова она есть! И больше ни какова…» Это многоточие звучит намного многозначительнее дюжины пышных фраз. У Людмилы в двух четверостишиях «Рябинового заката» поставлено три многоточия…

Грусть осени Дринова – Воронина в стихотворении « Осенний блюз» стирает напрочь с лица Земли и этот ее блюз звучит вовсе не меланхолично, а торжественно, словно гимн.

Букет из листьев желтых соберу,

Сплету венок, надену как корону.

И по лесному яркому ковру

Пройду к пеньку. Как к сказочному трону

 

Я королева осени своей!

Я так щедра! Я всем добра желаю!

Приказ: «Забыть про беды поскорей.

И счастья всем!» -Я так повелеваю.

Только Королева осени смогла издать такой миролюбивый и щедрый указ для своих сограждан. И в его торжество (указа) хочется верить тут же на полянке, которую осень застелила золотистым пышным ковром. И ничего, что сказочная королева восседает величаво на троне из пенька, а на голове сияет золотым цветом корона, сплетенная не из зеленых лавровых листьев для триумфа римского императора, а из обыкновенных пожелтевших листьев русских берез. Зеленый цвет листьев напоминает нам о незрелости плодов на ветках яблонь. Людмиле же представляются осенью не желтые и румяные яблочки на ветвях, которые готовы сорваться под собственной тяжестью наземь, а золотые звездочки в осенний звездопад.

Мне хочется показать притягательную силу искусства Людмилы Ворониной на своем собственном примере. Прочитав «Осенний блюз». Перед моими глазами всколыхнуло яркое пламя, похожее на рябиновый закат. И я август увидел в новом свете:

Не прекрасна ли картина

Паутина

В легком воздухе витает

Тает.

Августовский вечер –

Вечен.

Но уже настала осень.

Восемь,

Восемь месяцев минуло.

Скулы

Зелень яблока сводит.

В моде

Цвет совсем иной в природе

Сходит

С ярких звезд, слетев с небес

В лес.

Но, оторвавшись взглядом от листка бумаги, словно желтый осенний лист от родной ветки, натыкаюсь на сказочную картину золотой осени, написанную Людмилой:

Скосили рожь и позднюю гречиху,

И засияло небо в тополях.

И вскоре листопада говор тихий

Стал слышен на распахнутых полях.

 

Восхищаюсь строчкой Ворониной: «И засияло небо в тополях». Именно, что после листопада, крона тополей обнажилась и перестала заслонять голубизну небес. А «распахнутые поля» расправили свою голую грудь, поскольку скосили рожь и позднюю гречиху.

Во втором четверостишье находок и поэтических открытий у Людмилы не меньше:

Сгорали потухшие зори

В прощальных красках трепетной листвы.

И золотое смолкнувшее море

Легло волнами в стойбищах травы.

 

Она сравнивает оттенки догорающего заката на вечерней зорьке с прощальными красками трепетной листвы. Трепет листвы уже облетающих крон деревьев, превращается в шуршание ковра, но перед взором Ворониной он из неподвижного ворса превращается в бегущие волны морские. А золотая листва, падая на густые травы, которые поэтесса сравнивает со стойбищами диких животных. Травы настолько густые, что кажется, будто это стадо бизонов плотно прижалось друг к другу, приготовилось дать отпор хищникам, которые пытаются втихаря вырвать из стойбища несмышленого теленка и утолить свой зверский аппетит слопав жертву.

Но ковер из опавших листьев настолько увеличивается в толщину, что в нем утопают дали, сквозь хмурой дымкой тумана просвечивается река. Облака так низко опустились над водной гладью ее, что речка размывает кромки их клубов. Края облаков превращаются в рваные клочья. Но как изящно сказала об этом Людмила:

В листве опавшей дали утопают,

За мутной марью плещется река.

И тихо над рекою проплывают

С размытыми краями облака.

 

В дни золотой осени, в бабье лето иногда кажется, что «пышное природы увяданье, в багрец и золото, одетые леса», вдруг отступили куда-то на задний план, и вновь пахнуло свежестью весны и жарким дыханием лета. Думаю, что под таким впечатлением и родились однажды у поэта недюжинной силы, Людмилы Вороновой – вот такие стихи:

И нет следа дождя и бури!

Сияет радуга в лазури,

И запах вымытой полыни

Плывет средь васильковой сини!

 

Цветут ромашки в редколесье…

Напевы лета в поднебесье

Поющих дружно жаворонков

Звучат торжественно и звонко.

 

Мои размышления словно подтверждает стихотворение Людмилы «Отшумела золотая осень». В нем грачи никак не могут смириться, что его благородие лето уже ушло в отставку:

Отшумела золотая осень

И глядит с плаксивой высоты

Солнце на искрящуюся озимь,

На скирды и голые кусты.

 

Ветер носит стайки листьев бурых

Вдоль по пашне, вспаханной и бурой.

Да грачей с десяток бродит хмурых

Вдоль по пашне, вспаханной и грязной.

 

По дороге в направленьях разных

Может добывают себе пищу

Под осенним леденящим ветром?

Может быть… А может просто ищут

Далеко умчавшееся лето.

После разноцветья крон золотой осени, трудно воспринимать неприглядную картину хмурой, дождливой осени. Воронина характеризует ее великолепным эпитетом – плаксивой высоты. То есть моросящий дождик осыпает каплями – слезинками с небесной высоты на вспаханную грязную пашню. Но мрачную картину вдруг оживляет и украшает выглянувшее из разрывов облаков солнышко. Ему радуется искрящаяся под лучами небесного светила изумрудная озимь.

Оживляет невеселую картину и стайка бродящих по дороге и пашне грачей. Каким же надо быть наблюдательным человеком и тонким лирическим поэтом, чтобы подметить столько множество деталей, которые подчеркивают позднюю осень! Как сказано у классика «грачи улетели», но Людмила, в противовес ему, утверждает, что грачи лелеют себя надеждой: «Лето далеко уже умчалось, но, может быть, оно одумается и вернется назад?!»

Жалко, что грачиным мечтам не суждено сбыться: октябрь уж наступил. Но у природы нет плохой погоды, сказал Эльдар Рязанов. Известный комедийный кинорежиссер, который, обладая поэтическим даром, долго скрывал его, до поры до времени, даже от своих друзей и знакомых. Не говоря уже от обыкновенных обывателей.

А вот Дринова – Воронина и не скрывает, что «у природы нет плохой погоды – всякая погода благодать». С энтузиазмом написала стихотворение «Октябрь»:

Стали дни короче,

От воды туман.

Холодеют ночи,

Листьев караван…

 

Улетают стаи

С севера на юг.

Скоро реки встанут.

Вьюги запоют…

Это стихотворение привлекает внимание читателя своим маршевым ритмом: короче – ночи; туман – караван… Но какая-то светлая радость звучит в этом марше, похожем на походную строевую песню. А, как известно: «нам песня строить и жить помогает».

Я уже говорил, что поэт Дринова – Воронина, как былинный богатырь, долго не понимала свое литературное предназначение. Но если Илья Муромец осознал свою силушку в тридцать три года, то Бог послал добрый знак Людмиле для начала поэтического творчества в двадцать семь лет. Об этом рассказала сама поэтесса в стихотворении: «Мне двадцать семь». Только для Ворониной первый блин не получился комом, а испекся вкусным и ароматным. Поэтому я это стихотворение цитирую целиком, но без всяких комментариев:

Мне двадцать семь. И первая строка.

Несмело, очень неумело,

Но вывела на лист моя рука

Все то, о чем сказать хотела.

 

Во мне копился мой багаж.

Прощалась с юностью и детством.

И направленье в жизнь брала тогда ж.

И нужно было оглядеться.

 

И разобраться, много понять,

Жизнь полюбить, познать невзгоды

И вечному природы зову внять –

На это нужны были годы.

 

Судьбе своей я благодарна тем,

Что как меня ни била, ни кружила,

Пусть может поздно – только в двадцать семь,

Но все ж перо в мою руку вложила.

 

Но свершилось и еще одно чудо. Людмила стала … одушевлять, одухотворять картины природы размышлениями и эмоциями лирической героини. Романтика, видеоряда красоты природы стала возвышаться романтикой любовных отношений между мужчиной и женщиной. Одно такое лирическое стихотворение я хочу представить вам, дорогие читатели, на обсуждение. А прежде предлагаю вам мое исследование творчества поэта.

Приводили в изумленье

Ласки ветра, неба синь.

Переливчатое пенье,

Августовская теплынь.

 

С первых строчек видно, что это не проба пера, а твердая уверенная рука мастера! Чем короче строка в стихотворении, тем труднее и сложнее поэту уложиться в ритм, в размер стихотворения. К тому же создавать лаконичные, афористичные строки намного труднее, чем пространные, туманные, завуалированные рассуждения. Чехов хорошо сказал: «Краткость сестра таланта» Правда классику была иногда свойственна и витиеватая речь, и пространные рассуждения. Одно дело придумать правило, облачив его в краткий девиз, намного труднее следовать правилу, даже если его создал сам ты.Но Людмила уверенно держит правильный курс, и ладья стихотворного стиля плавно скользит по упругой волне.

Золотые в поле ножки –

Отшумел ржаной прибой,

Луговое бездорожье

Где бродили мы с тобой.

 

Чувства полные, как реки,

Слов хмельная перевить.

И хотели мы навеки

Все друг другу подарить.

Какими неординарными словами выражает поэт взаимоотношения влюбленных: сами слова у них «хмельная перевить» - от слов хмелеют и язык спотыкается от пьянящих «полных как реки», чувств. А какие необузданные желания?! Весь свет, все, что есть в нем драгоценного готовы раздарить друг другу до последнего грошика, не оставляя себе ничего. Очень хороши и метафоричные сравнения: Золотистая стерия на сжатом поле ощетинилась иглами – стеблей, как ежик уже не могут колосья ржи колыхаться волнами переплавляется поэтическим даром Ворониной в приведенную уже выше строчку: «Золотые в поле ножки – отшумел ржаной прибой». Тишина, не слышен шум «прибоя» колосьев.А каково выражение: «луговое бездорожье, где бродили мы с тобой». Влюбленным не нужны избитые, исхоженные вдоль и поперек дороги и тропинки. Они хотят шагать по бездорожью, прокладывать собственные пути, дороги, которые помогут им достичь своей желанной цели. Но тщетно… Осень вступает в свои права и загоняет все живое в дома, норы, дупла:

Но… пришла в июле прохлада,

Тучи скрыли неба синь,

Где цветам цвести бы надо –

Стынет мокрая полынь!

Автор этих строк усилила ситуацию поздней осени художественными средствами: как бы подчеркивая жирной чертой главный смысл стихотворения. Говорит вроде бы о природе, а подразумевает чувства героя и героини: «Тучи скрыли неба синь», а на том месте, где глаз радовали цветы, «стынет мокрая полынь». Полынь – символ горечи. Но когда она еще мокрая неприятнее и горше вдвойне.

Но какими бы ни были картины природы: яркими и веселыми или хмурыми и непригожими, не любить их нельзя. Сторонка-то родная, любимая. И называется эта сторонка с одним корнем слова «родная» - Родина. Это название одно для всех народов нашей планеты. Но для нас –русских, родина называется еще милее: Россия. Она у нас одна на всех и, одновременно для каждого своя. Есть своя Россия и у поэта Людмилы Ворониной. Какая она для нее, Людмила рассказала в стихотворении «Моя Россия»:

Моя Россия дорогая!

Ты для меня вторая мать.

Тебя от края и до края

Всем сердцем я хочу обнять.

 

Ты счастье всем несешь народам,

Моя любимая страна.

Так хорошей же с каждым годом,

Будь величава и вольна.

После этого стихотворения «Моя Россия», мне показалось, что я понял, почему получился такой огромный разрыв у Людмилы от начала поэтического творчества до выпуска первых стихотворных сборников «Речки синий поясок» и «Рябиновый закат».

В этом ужасном промежутке многие наши сограждане повесили носы, опустив головы вниз от боли и стыда за свою поруганную и униженную Родину руками своих же политиков, не видящих ничего дальше собственного носа или же видящих только свою личную выгоду.

Тогда только самые преданные и упорные люди могли петь: «Мы русские, мы русские, мы русские! Мы все равно поднимемся с колен!» Теперь мы, слава Богу, и еще кое-кто поднялись с колен. А поэт Людмила (Дринова) Воронина смогла с гордостью сказать: «Моя Россия!» и показать, как она гордится своей родиной и готова ее всю «от края и до края», обнять всем своим щедрым сердцем.

Встречи и расставания

Лирические стихи Ворониной изумительной чистоты и наполнены любовью, теплом и светом. Жизнь не состоит из одних удач. Это только в сказках бывает счастливый конец, и они заканчиваются примерно такими словами: и сыграли Иван-царевич и Василиса Прекрасная свадьбу. Они жили долго и счастливо, и умерли в один день. В жизни все намного сложнее и в своей лирической поэзии Людмилы от имени многих женщин поставила главный риторический вопрос: для чего же мы живем на этом свете.

Хотя я обозначил вопрос риторическим, но что бы понять свое предназначение в жизни нужно эту жизнь прожить, какой бы сложной она не была. В лирических стихах своих у Людмилы присутствуют: романтика, радость встреч и материнство, разочарования от разлук, и горячая любовь к детям.Но всему предшествует первая встреча с любимым человеком. И я начинаю эту главу по исследованию творчества поэта Ворониной с ее стихотворения под названием «Встреча»

Дождь течет по стеклам и по крышам

Листья, шелестя, стучат в окно.

Сядь ко мне любимый мой поближе –

Будет нам уютно и тепло.

 

Обними легонечко за плечи.

Расскажи, где был ты столько лет.

Посидим немного, скоро вечер

Тронет синевою белый свет.

… Говоришь, а я все вспоминаю…

Да. Простой казалось бы вопрос…

Ты прости, но я сама не знаю,

Почему мне тяжело до слез.

 

Эта нечаянная встреча после долгой разлуки лирическая героиня встречается со своим бывшим возлюбленным без неприязни. В дождливый вечер хочется тепла и уюта и у женщины «печаль светла». Своя судьба перед ней как на ладони, но зато героиня с интересом внимает рассказу мужчины, с которым она не виделась много-много лет.

Уже, кажется, что позабыла все обиды и горечь расставания, но почему-то защемило сердце, а на глаза наворачиваются непрошенные слезы.

Мужчина говорит и говорит, ему также хочется излить душу, а ей вспоминается прошлое и она, попросив обнять «легонько за плечи», кивая головой, молча благодарит его. О чем она думала при этой поздней встречи, Воронина написала в стихотворении «Благодарю»:

Благодарю тебя за то

Что ты живешь на этом свете,

Благодарю тебя за то,

Что ты меня однажды встретил,

 

Что заглянул в мои глаза

И в них любовь мою заметил,

И что ни слова не сказав,

Любовью на любовь ответила

 

Ты счастье смог мне подарить –

Нет в жизни лучшего подарка,

Так что могу я говорить,

Кроме «люблю» и «благодарка»

 

Поэтесса на примере лирической героини показывает характер русской женщины: терпеливый, всепрощающий и благодарный. Но ведь поздняя встреча могла произойти совсем по другому. Если бы душа перегорела и ее уже ничем не подожжешь ни быстросгорающей спичкой ни упорным, хотя и не большим пламенем свечи. Душа сгорела дотла. Показывает Воронина – Дринова и такую ситуацию:

Помутился белый свет…

«Свет сошелся клином»…

Что сказать тебе в ответ?

Пожалеть седины?

 

Подпереть своим плечом?

Приласкать «для вида»?

Говорить-то нам о чем?

Вспоминать обиды?

В этом стихотворении одни вопросы, но ответить на них лирической героине не суждено. Хотя я однажды читал стихотворение одной женщины, не могу даже вспомнить у кого, но она попыталась ответить на все вопросы, которые задает нам жизнь: «Зачем? Почему? Что делать? Как быть?»

Эх, жизнь! Дырявое ведро:

Вода-то мимо льется.

Глотнешь два раза и уже - увидел дно…

Но жажда, как и прежде, остается.

А досыта напиться, не дано.

А сама поэт Людмила Воронина попыталась ответить на все вопросы, заглянув в далекие уголки своей памяти – в детство. Тогда и родилось у нее стихотворение «Как много». Это литературное произведение, по-моему, стало важной вехой в поэзии Людмилы Ворониной. В нем заключается все ее мировоззрение. Человек до пяти лет впитывает до восемнадцати процентов необходимой для него информации и потому так и важны детские воспоминания.Автор сборника «Речки синий поясок» запомнилась одна наивная история, которая могла бы, при другом стечении обстоятельств, превратиться в трагедию. Но, слава Богу, что все обошлось благополучно. Но тут необходимо привести небольшую цитату, чтобы читатель смог сам оценить наивное воспоминание девочки:

Я помню утром выбегу во двор –

Там у плиты хлопочет баба Шура

Соседский Мишка сядет на забор,

Процедит так, сквозь зубы:

 

«Моська – дура!».

И скорчит рожу, показав кулак.

Я про себя обижусь и, из миски

Взяв яблоко, скажу: «Ты сам дурак!»,

И запущу ему вослед огрызком!

Но именно этот шалопай, хулиганистый Мишка спас девочку, когда она чуть не утонула в пруду. Вытащил ее за вихры и платье, подарив ее жизнь вторично.

Как горько плакала мама девочки и как в душе радовалась, поймет каждый, а вот выводы из этой истории Люська сделала совсем не дурацкие, а очень даже разумные. Вот как неожиданно и мудро оценивает поэтесса первый вывод, превратившийся в жизненный постулат:

Как много зим и долгих-долгих лет

Нас отдаляет навсегда от детства.

Но в памяти остался детский след –

Он мой багаж и ценное наследство.

Замечателен вывод – детский след в памяти любого человека, действительно является ценным багажом и богатым наследством. Сколько ребенку не говори: «Не трогай рукой горячую плиту – обожжешься», он не понимает опасность. Потом случайно, а, может быть, даже назло маме обязательно коснется пальчиком до плиты и заплачет, зарыдает горькими этот случай навсегда останется в памяти и ребенку уже никогда не придет в голову шальная мысль тронуть ручонкой горячую раскаленную плиту.

Второй вывод, который сделала поэт еще более сногсшибательный, чем первый:

 

Плывет по жизни памяти ладья –

Ладью не остановишь, не достанешь,

И память – самый строгий мой судья –

Ее ты не подкупишь, не обманешь!

В этом четверостишье Людмила создала великолепный образ: память наша – ладья в бурном море жизни. На ней можно спастись и не утонуть в водной стихии. Воронина вспоминает на генетическом уровне свое чудесное спасение в детстве и сравнивает человеческую память с ладьей, которую «не остановишь, не достанешь». А вывод в этом четверостишии Ворониной просто уникален – память – самый строгий судья для человека. Судью, который ведет процесс, расследуя факты преступления собранные следствием, можно подкупить или убедить доводами ловкого адвоката, но память не подкупна и самого себя человеку обмануть невозможно.

В стихотворении «Воспоминание» лирическая героиня уже взрослая. Но как тонко сумела передать поэт противоречивые чувства женщины, которая вспоминает с восхищением встречу с любимым в лесу, и с легкой, но с тяжестью на сердце переживает, что встреча оказалась такой краткосрочной:

Я помню запах мокрых трав

Сиянье солнца, синь небес

Не раз я вспомню – ты был прав –

Далекий тот осенний лес

 

Я в памяти своей храню

До сей поры лесную быль.

И до сих пор тебя люблю –

А ты давно меня забыл.

Но чем дольше думаешь о прошлом, тем больше вспоминаются не только радостные мгновения, про которые так и хочется ввернуть красивое русское словцо: как было прелестно. Вспоминаются равнодушия, когда любимого человека и думы обременяются тяжелыми мыслями – за что же мне выпали такие трудные испытания! От мимолетных ощущений нельзя освободиться, и наступает бессонница:

Торопливо мелькнула весна,

За окном лето в сизой полыни.

Снова долгие ночи без сна

Но сейчас по обратной причине.

 

Где тот мост, что должны мы пойти,

Пожиная плоды равнодушья?

Я ищу! Но встают на пути

Очерствелые комья бездушья.

 

Где слова, что должны мы сказать

При случайной, коротенькой встрече?

Что бы звездами стали опять

Чувств остывших погасшие свечи.

 

Необходимо отметить, как талантливо охарактеризовала бессонницу Людмила Воронина. Ее лирическая героиня говорит про «долгие ночи без сна, но сейчас по обратной причине». Раньше не удавалось ночью выспаться всласть - любовь, то теперьбессонница, которая мягкой походкой прокрадывается в спальню, случается от одиночества. А «ладья памяти» бороздит волны воспоминаний.

Но разве нужно плыть по течению без руля и ветрил? Так свою мечту не осуществить. Откуда знать на каком берегу реки жизни находится твое счастье? Ведь должен же существовать мост, который объединит, соединит не только берега, но и страждущие души. Вот тут-то лирическая героиня и сталкивается с препятствиями, о которых автор стихов так ярко говорит, показывая отчаяние женщины сочными метафорами: «Пожиная плоды равнодушия», «Очерствелые комья бездушья». Впечатляет и романтическая концовка стихотворения. Чувства у влюбленных остыли, как «погасшие свечи», но героиня мечтает, что бы они вновь оказались возвышенными как золотые звездочки, сияющие на ночном небосклоне.

Но что же делать лирической героине, если мост через водную преграду ей не удается отыскать? Может быть, надо закричать и на другой стороне тебя услышит кто-то и отзовется? Если мост снесен весенним половодьем, то через реку натягивают трос и устанавливают плот, привязывая его цепью, как пса, для переправы. Следует долго ждать, ведь кому-нибудь с противоположного берега понадобится попасть на другую сторону реки, и он подгонит пловсредство для тебя. Надо терпеливо ждать. Призыв к терпению звучит в стихотворении Людмилы «Все жду…»

Все жду то солнца, то дождя.

То зиму белую, то лето.

То не пришедшего тебе

Домой до самого рассвета

.

И до утра в ночную тьму

Смотрю и слышу веток хрусты,

Ночного ветра кутерьму –

И на душе тревожно, пусто.

 

Какой же долгой ночь была!

Рассвет дрожит, как в лихорадке…

А утром спросят: - Как дела? –

Отвечу тихо: - все в порядке.

Интересное сравнение у автора стиха в первой строфе: лирическая героиня ждет то зиму, то лето. Но времена года придут неизбежно. А вот ее возлюбленный, которого она прождала всю ночь, даже не появился на рассвете. Уверенность, что вместе с рассветом, может быть появится и любимый мужчина, растаяла, как ночная мгла при восходе солнышка. А вот закатившееся второе «солнышко», так же необходимое, как и дневное светило не появилось нынче на горизонте.

Героиню от неизвестности бьет дрожь, а поэт Людмила Воронина дарит читателям отличную метафору: «Рассвет дрожит, как в лихорадке». Хотя понятно, что не сладко героине.

Федор Михайлович Достоевский в романе «Преступление и наказание» показал на примере Родиона Раскольникова, что преступника тянет вернуться на место преступления. А поэт Людмила Дринова – Воронина запечатлела этот же рецидив не у преступника, у влюбленных. Они готовы приходить на место былых встреч и свиданий даже тогда, когда не остается ни капельки надежды:

Четвертушка луны тускло светит.

Ночь прошла, не оставив следа.

Ив плакучих усталые плети

У заросшего ряской пруда.

 

Притупили и боль, и тревогу

Промелькнувшие быстро года,

Но моя окружная дорога,

Каждый раз все приводит сюда.

 

Как четко прописаны детали заповедного для лирической героини места встречи: тусклая четвертушка луны раздвигает занавес темной ночи и лунный свет стирает следы тьмы, как морская волна смывает следы пляжных пловцов, решивших окунуться в море. Только место встречи не на курортном берегу знойного юга, а в среднерусской деревушке у заросшего ряской пруда.

Зеленые кружочки ряски на водной глади, как веснушки на лице рыжеволосой девчонки. Но вглядывается в гладь пруда не девочка, а плакучая ива. Несомненно, сравнение «усталые плети» подходят к образу не плакучей ивы, а к плачущей влюбленной, страдающей о потере предмета своего воздыхания. Мне, когда я впервые прочитал эту строчку Людмилы, сначала показалось, что у нее написано усталые плечи. Так сильно на меня подействовало сравнение и образ ивы – девушки. И хрупкие плети – плечи. Теперь в обычной манере поэтессы звучит мощная финальная строфа, от которой холодеет в жилах кровь, а к горлу подступает ком.

Знаю – нужно с судьбой примириться

Только имя все шепчут уста.

И ползу я израненной птицей

В заповедные эти места.

 

Но вот наступает яркий солнечный день. И уже становится таким невзрачным малахитового цвета пруд. Нельзя жить под постоянным накалом раздирающих душу воспоминаний. Так не далеко и до нервного срыва.

Но лучи солнца развеяли не только мрак ночи, они подняли настроение лирической героине. Она уверена, что встреча с любимым человеком неизбежна. Он просто занят, но тоже жаждет свидания. Об этом и рассказала читателям поэт Воронина.

Там, где речка бродит по лугу.

Солнце – в зарослях ракит,

Там, где лес зеленым пологом,

В поле – озимь-малахит –

 

Или не зарей расцвеченном

На кувшинковом пруду

Мой единственный, не встреченный,

Жди меня и я приду!

 

Я приду к тебе березкою,

Тихим лепетом ручья.

Ты узнал меня неброскую,

Помни – это буду я.

 

Это стихотворение поражает не только фейерверком красок картин природы, но и богатством языка, со неистощимым словарным запасом: узнай не встреченный неброскую в березке, услышь говор любимой в лепете ручейка. Нежное слово лепет теперь редко встретишь в лексиконе современной молодежи. Солнце мелькает в зарослях ракит, а лес стоит стеной, и поэт увидела в немзеленый полог в доме. Да и на глади пруда героиня увидела уже не только ряску, а красивые цветы – кувшинки. Но выразительней всего в этом стихотворении даже не слово, а всего – на всего одна буква. Зато какая – заглавная буква Я, в которой заложено самоутверждение лирической героини. Она не лепечет, не лопочет, а твердо заявляет, что она самодостаточная и неординарная личность: Я!!!

Провозгласив твердо свое эго, лирическая героиня не впадает после уныния и переживания в гордыню. Она понимает, что над намиесть нечто высшее, чему мы издревле поклоняемся. И услышав звон малиновый благовеста, к ней приходят восхитительные мысли. Как, впрочем, и автору «Рябинового заката».

Звон малиновый, колокольный звон,

Церковь белая на холме,

Возвестил о чем? Что поведал он?

И о чем сказать надо мне?

 

Сторона моя, солнце красное,

Согреваешь ты жизнь мою,

Посмотрю вокруг – станет ясно мне,

Что давно уже, я в раю.

 

Как видите личное местоимение от первого лица с маленькой буквы, зато возвышается родная сторонка, которую лирическая героиня приравнивает к Раю, который и пишется с большой буквы.

Но разрыв, с когда-то любимым человеком, все же произошел. Сергей Есенин в «Письме к женщине» описывает окончательное расхождение со своей женой, в котором он молчал, чувствуя себя виноватым, а выслушивал град горьких упреков:

Вы все конечно помните

Как я стоял, приблизившись к стене

Взволнованно ходили вы по комнате,

И что-то резкое в лицо бросали мне.

 

Вы говорили: нам пора расстаться,

Что вам наскучила моя шальная жизнь,

Что вам пора за дело приниматься,

А мой удел катиться дальше вниз…

 

При расставании лирической героини с любимым разговаривали оба эмоционально и резко. У каждого было что сказать – наболело на сердце, а теперь весь гнев выплеснулся наружу. Но затем, когда страсти улеглись, мужчина ушел молча, не попрощавшись, по-английски, швырнув, а не подав руки, ключ от замка входной двери.

Я уже упоминал о лаконичности и афористичности стихов Дриновой – Ворониной. Если великому русскому поэту Сергею Есенину удалось написать письмо на четырех страницах полных эмоциональных размышлений, которые с каждой новой строкой, становились все мудрее и мудрее, а тон из оправдательного перешел на извинительный и уважительный, то Людмила Воронина сумела уместить страсти-мордасти двух бывших влюбленных в двух четверостишьях.

Теперь вы сами, уважаемые читатели, можете убедиться сами в вышесказанном:

Билет в кармане, вещи – в чемодане.

И на высоких нотах диалог

Стук двери, вместо слова «До свиданья»

И звон ключа о каменный порог.

 

Круги в глазах, как радуги сиянье,

И даль за сизой шторою дождя…

Ну почему мои воспоминанья,

С собою не унес ты, уходя?

 

Кратность, однако, не помешала поэтессе выпукло изобразить внутреннее состояние лирической героини. От обиды радужные круги поплыли перед глазами. Хотя за окном хлынул ливень, который Воронина сравнила с «сизой шторою дождя». А при зашторенном окне, конечно же, не увидишь радугу. Тем более она сияет на небе только после дождя, когда, сквозь разрыва туч, появится и блеснет солнышко. Но весь ужас ситуации Людмила вложила в последнюю фразу: «Ну почему мои воспоминанья с собою не унес ты, уходя?» Хоть и говорят: уходя – уходи! Да вот беда никто не тот не другой, не могут стукнуть «о каменный порог» со всего размаха свои воспоминания, чтобы они разлетелись на мелкие осколки и перестали мучать терзаниями и сомнениями душу.

Хотя лирическая героиня предлагала компромиссный вариант. Если хрустальная ваза возвышенной божественной любви вдребезги разбилась, рухнув на каменный пол, и разлетелась на мелкие осколки, то ее уже невозможно склеить, но все же не стоит расставаться врагами. Для этого существует не плотская, а братская любовь. И стихотворение – монолог предлагает мужчина сделать такой дипломатический шаг:

 

Не обижай меня, не надо

Тебе не причиню я зла –

Нам дружба наша, как награда,

Дана в честь хрупкости узла.

 

Не из боязни попросила,

А из сознанья бытия –

С тобой вдвоем МЫ – это сила,

А порознь – просто ТЫ и Я.

 

Никто не лучше и не хуже –

Ведь в нас одна и та же кровь.

Так пусть же среди зимней стужи,

Нас греет братская любовь.

Стихотворный сборник «Рябиновый закат» Людмила все же заканчивает на минорной ноте. На последнем листе два стихотворения: «Я давно не мечтаю» и «Черновик» подводят жирную черту под циклом о любовной лирике:

Я давно не мечтаю

И не жду уж давно,

И пророх не латаю –

Знать тому суждено.

 

Если женщину любят –

Все снесет на плечах,

И ни что не осудит

В доме этом очаг.

 

Я на стол накрываю,

Ставлю лишний прибор.

Хоть давно не мечтаю,

Глядя в звездныйпростор.

Над последней фразой я задумался, вернее над мотивациейпоступка – ставить не один, а два прибора на обеденный стол. Или же это подсознательное чувство, что бы чувствовать не одинокой. Или по привычке фронтовиков, потерявших в смертельном бою, где они выжили, ставить на стол при выпивке неполный стакан с водкой и прикрытый куском хлеба. Мол, мы тебя помним, а стакан с водкой тебе за нашу былую дружбу, может быть пригодится он в горькую минуту тебе на том, на другом свете…

Но все же ключевой смысл «Я давно не мечтаю» фраза из второй строфы: «Если женщину любят, все снесет на плечах.

Об этом Людмила Дронова – Воронина знает на собственном опыте. Она счастливая мать и бабушка. Не зря же посвящает оба сборника «Речки синий поясок» и «Рябиновый костер» сыну Андрею и внучке Анастасии. Об этом речь пойдет в следующей главе. А пока Людмила подводит промежуточный итог, по-философски рассуждая о смысле жизни: все, что совершено в ней – нельзя изменить нельзя, как писателю или поэту написать художественное произведение, а после, перечитав черновик, взять исправить набело сюжет или некоторые детали его, если они вдруг не понравились…

Разве жизнь – черновик, чтоб черкать вновь и вновь,

Жизнь и молодость, веру, надежду, любовь?

Ведь живем мы лишь раз, наша жизнь коротка,

Все идет набело, все –без черновика.

 

СЧАСТЬЕ МАТЕРИНСТВА

Говорят, что когда дети вырастают отношения их становятся менее нежными. Дети женятся, выходят замуж и, выходя из родительской опеки, переносят свою любовь на своих детей и других домочадцев. А у Людмилы Ворониной все по другому. Ей посчастливилось и с сыном Андреем и внучкой Анастасией. Потому ее цикл детских стихов и стихов о детях хочется сравнить после первого прочтения со стихами Агнии Барто. Но, прочитав стихи из детского цикла, понимаешь. Что они оригинальны, в них нет чужих интонаций, это личное пережитое впечатление. Взять хотя бы стихотворение «Эхо». Сколько интересных смешных случаев про то, когда после собственного крика слышишь неполный отголосок эха: «Кто украл хомуты!» Кричит мальчишка, и хохочет, услышав: «Ты!»

У Людмилы она слышит эхо … Скок,скок. Нельзя слушать сначала разгадку. А уже потом условие загадки. Потерпите, пожалуйста, а послушайте пока стихотворение «Эхо»:

Были зимы, были весны,

Время вышло – стала взрослой…

Детство, юность – это вехи

Жизни прожитой … но эхо

 

Дней минувших и поныне

Живо – только в моем сыне.

И звенит задорным смехом

 

Молодое мое эхо!

Даже возраст не помеха,

Если есть такое эхо!

Удивительно, что и стихотворение «Эхо» построено на отголосках в рифмах. Они записаны поэтессой попарно и в пяти двустиший, в трех повторяется отголосок из слова эхо: вехи – эхо; смехом – эхо; не помеха – эхо! И в двух не менее красиво слышится: весны – взрослой; поныне – в сыне.Может быть звучание эха длится несколько секунд, может быть всего одно мгновение, но для меня отныне эхо Дриновой – Ворониной только в ее сыне. Не говоря уже о ее сыне Андрее, которому поэт посвятила стихотворение «Сын»:

Мой сынишка растет, как подсолнух –

К свету тянется, к ласке, к добру …

Мне за тридцать …. Глядишь, и все сорок

Постучатся в окно по утру.

 

И не хочется даже поверить, что я уже не молода,

В то, что время открыло мне двери

В, так сказать, пожилые года.

И пускай ветер сильный, суровый

 

На земле заметает мой след, -

Это юность рождается снова

В моем сыне на множество лет.

В этом, пусть коротком, но великолепном стихотворении у поэта много литературных находок. Во-первых, впечатляет новейшая, никогда мне не встречавшаяся рифма: подсолнух – все сорок. Во-вторых, сквознячком, свежим ветром повеяло от образного сравнения: «Время открыло двери (от того-то и ворвался в дом свежий воздух вместе с грустью) в, так сказать, пожилые года. Правда, вводные слова «так сказать» характеризуют иронию поэта – какие же пожилые года в тридцать и даже в сорок лет, хотя звоночек звучит тихонько где-то в подсознании. Третье четверостишие замечательно своим выводом: неумолимый ход времени, а вернее его стремительный бег, Людмила сравнивает с сильным и суровым ветром. Который, заметает следы идущих и живущих на Земле людей, но зато какой оптимизм и сознание, что дети – тоже бессмертие, звучит в последней фразе стиха «Сын»: «Это юность рождается снова в моем сыне – на множество лет».

Пока ребенка мать качает в колыбельке, она напевает ему песенку – колыбельную песенку. Людмила не исключение из правила. Она тоже пела сыну колыбельную песню, укладывая его спать, но какой же поэт станет петь придуманную, пусть и гениальным сочинителем, (народом) колыбельную? Разумеется, поэт возьмется и напишет для ребенка свою собственную колыбельную песню. Так и поступила Дринова – Воронина.

Прочитайте и вы, уважаемые друзья, «Колыбельную сыну» Людмилы. Может быть, и вам захочется спеть ее своему малышу:

Пусть тебя не коснутся

Ни печаль, ни беда.

Стороной пронесутся

Грозы и холода!

 

Сильным, умным, красивым,

Бескорыстным расти,

Будь всегда справедливым,

Верным, добрым. В пути

 

Будет легкою ноша,

Будет много друзей,

Спи, родной, спи, хороший,

Засыпай поскорей!

 

Я любить тебя буду,

Боль и радость моя,

Помни, в жизни повсюду, -

Сохраню тебя Я!

Говорят, что ребенок впитывает любовь и ласку с молоком матери, и это, несомненно, так. Но разве он не впитывает в себя те добрые пожелания, которые звучат в материнской колыбельной? Медицинские светила считают, что на уровне подсознания мать, разговаривая с дитем перед сном, вкладывает в него нравственные установки. Бывает, что жизнь, которая сложна и непредсказуема, ломает нравственные устои человека. Но, если с детства он получает материнские сигналы расти «сильным, умным, красивым, бескорыстным, справедливым», то именно таким ребенок будет стремиться и быть.

Правда, физическая красота не может воспитываться самим ребенком и матерью, она даруется свыше. Но стать красивым душой, а это больше, чем внешняя красота, дите может стать.

И Людмила объясняет сыну, что если он будет поступать хорошо, то к нему с тем же потянутся люди. Воронина предсказывает результаты добропорядочного поведения. «Будет легкая ноша, будет много друзей». И сама клянется в своей бесконечной любви, и желанием по первому зову прийти на помощь, каким бы сын взрослым не стал: «Помни, в жизни повсюду, - сохраню тебя Я!»

Про «Я» с большой буквы мы с вами, дорогие читатели, уже говорили, но в этом случае Дринова- Воронина не само утверждается, а это горделивое Я – собирательный образ всех матерей, возвышающий их до небес!

Но это не единственная колыбельная написанная Людмилой. Второе стихотворение называется просто и коротко: «Колыбельная». Оно написано двухстишнымистрочками, как и «Эхо», поэтому не стану повторяться о нежности и красоте поэтического слога Ворониной. Скажу лишь о нежности ее «колыбельная» ничем не уступает музыкальной заставке, которая предвещала многие годы к детской телепередачи «Спокойной ночи, малыши». Этот текст песенки и ее мелодия до сих пор звучат у меня в ушах, хотя я-то давно шагаю по проторенной тропе «пожилых годов»! «Спят усталые игрушки, книжки спят. Одеяла и подушки ждут ребят!» Поэтому, дорогие друзья, думаю, что вы не будете разочарованы, что прочитаете «Колыбельную» Людмилы:

Над высокою осокой

Бродит месяц одиноко …

Звезды спят во мгле пушистой

Веет ночь прохладой мглистой.

 

Спят душистые стога

Спят речные берега.

Речка спит и спит камыш –

Только ты не спишь , малыш.

 

Видишь, месяц скрылся в тучке?

Положи под щечку ручки,

Спи спокойно до утра,

Спи скорее, спать пора!

Я уже сказал, что эта колыбельная мне понравилась даже больше, чем «спят усталые игрушки …» - и объясню почему: В той давней колыбельной, которая постоянно исполнялась в нашей стране в девять часов вечера, говорится об интерьере городской квартиры. А преимущество Людмилы в том, чтоона не только задушевно исполняет «Колыбельную», а в эту нежную песенку для малыша на сон грядущий, Воронина вложила столько ярких, впечатляющих картин нашей русской природы, что ребенок запоминает не только ласковые, полные любви, слова матери, но, слушая гимн о природе нашей родной сторонки, он уже с младых ночей впитывает в себя любовь к своей Родине!

Поэт Воронина пишет не только о своем личном счастье Матери, но и о трудностях жизни ее мамы. Имея сына и внучку, она не забывает про самоотверженность матери. О том и стихотворение «Матери».

Как трудно безотцовским караваем

Кормить детей, их вырастить людьми.

Как я тебе обязана, родная,

Прости меня за все и обними

.

Как пережито в жизни было много

Тревог за нас и горечи обид,

Пока не разошлись своей дорогой,

Но до сих пор душа у нас болит.

 

Как часто мы, того не замечая,

Обидой укорачивали дни.

И грубостью своей, того не чая,

Гасили в сердце – холодом – огни.

 

В детстве несмышленыши ребятишки очень переживают, что нет отца, завидуют своим сверстникам, у которых полная семья, и отец добытчик и защитник их. В большой семье без отца и живут иногда впроголодь и ходят в обносках: младшие донашивают одежду старших, или то, что подарят доброхоты соседи от своих подросших малышей.

Всю эту гамму обид и унижений ребятишек, выросших без отца Людмила уместила с достоинством и уважением к маме в одной фразе: «Как трудно безотцовским караваем кормить детей и вырастить людьми». Да что там фразой одно словосочетание «безотцовским караваем» подчеркивает трагедию немалой семьи, у которой нет, как говорили в деревне – кормилица.

Но дети иногда не допонимали отчего у них в доме такие недостатки и дискомфорт, и горечь своих обид переносили и так уставшие от тяжелого гнета жизненных трудностей, на плечи матери. А что ей оставалось делать? Уйти в уголок, где ее достанет детский глаз, да тихонько поплакать и тихонько погоревать.

Спустя годы Людмила отмечает, что черствость и не преднамеренная грубость ребятишек доставляла маме неприятности: «укорачивали ее дни и гасили в горячем сердце радость, что ребята, в сущности, растут здоровенькими и хорошими. И поэтому поэт восклицает в финальной части стихотворения с глубоким желанием сделать жизнь старенькой мамочке безоблачной и счастливой:

И хорошо, что ты еще живая

И мы на этом свете не одни

Я постараюсь, это понимая,

Безоблачными сделать твои дни .

 

Но что делать, если обещание свое лирическая героиня не выполнила до конца не по своей воле: ушла мама в мир иной. Остается только одно: каяться, каяться, каяться. Об этом и пишет Дринова – Воронова в стихотворении «Покаяние».

О, Боже! Отдали расплаты час

За все грехи, которые свершила,

И что не каюсь даже и сейчас.

О, мать моя! Глянь на меня с небес!

И ты поймешь; что пред тобою каюсь

И каждый день сказать тебе пытаюсь,

Что каюсь я! Я каюсь! Каюсь! Каюсь!

О, мать моя! Верни душе покой!

Хотя б во снах спустись лучом на землю.

Я все, что связано с тобой

Обожествляю и приемлю!

Стихотворение Людмилы Ворониной по своей сути покаянная молитва и предмет покаяния – мать, поэт возносит до уровня Божества – она обожествляет маму и кается не только Богу, а и матери, почти не разделяя их миссию – оба творцы. Бог сотворил весь мир и людей в том числе, а мать сотворила своих детей, вдохнула в них жизнь.

Покаяние очищает душу, даже если она и так чистая и сияет ярким светом, как солнышко. Но, увы и на солнце существуют пятна, и помня это поэт Воронина пишет для своей внучки и для других маленьких ребятишек шутливые, озорные, веселые считалочки, которые понятны и для детей и для взрослых.

Все дети любят играть в прятки. Мне до сих пор не забыть универсальные стихи, которые можно было бы применить и выбирая водящего и как предупреждение игрокам побыстрее спрятаться во время, пока водящий не успел открыть глаза. Хотя ведь он мог и подглядывать сквозь пальцы, подглядывая, куда прячутся малыши, раскрыв зажмуренные глаза: «Раз, два, три, четыре, пять. Я уже иду искать! Кто не спрятался, я не виноват!»

Поэзии в этой считалочке совсем мало, зато угрозы, хоть отбавляй. А у Людмилы ее миниатюры изящны и остроумны. Ведь для своего родного человечка писала для внучечки.

Вот считалочка про стайку карасей, которые не нашли, а потеряли карасенка. Теперь вся стая немного растерялась и выбирает самого шустрого карася, чтобы он отыскал потерявшегося карасенка:

Караси в реке ныряли

Карасенка потеряли

Он заплыл под бережок,

А тебе водить дружок!

Но бывают случаи, когда водившему мальчишке или девчонке не удалось «застукать» плохо спрятавшегося игрока. Тогда после тщетной попытки опередить и остальных игроков, прыгнувших за палочкой – стукалочкой, лежавшей у угла, которого и нужно коснуться первым, пусть и не палочкой, а хотя бы ладошкой раньше водящего, ему приходится снова водить. Именно под такой вариант написала-сочинила вторую считалочку Воронина для внучки:

У Емели на печи

Разбежались калачи.

Раз, два, три, четыре, пять –

А тебе водить опять!

Сказочный сюжет в считалке про Емелю, который может исполнять свои желания «По щучьему велению, по моему хотению…» интересен уж тем, что калачи Емелюшка получил, лежа на теплой печи, но они вдруг разбежались от холявщика и лежебоки. Не заслужил такую награду, по мнению калачей, Емеля. Да, спас он один раз щуку, но нельзя же за один добрый поступок все время использовать умелую, трудолюбивую щуку в прислугах на посылках.

А в третьей считалочке поэт повела игру в поддавки. Ее героиня, которая взяла на себя ответственную задачу сурового судьи вынести вердикт – кому же водить, вынесла его … себе.

У меня один вопрос:

Кто меня водил за нос?

Без очков не разгляжу …

Разбегайтесь! Я вожу!

 

А в стихотворении «Котик «Гоша» Людмила Воронина записала жалобный монолог проказника и любимца всей семьи домашнего кота. У него запросы побольше, чем у Емели или Старухи из сказки Пушкина «О рыбаке и золотой рыбке».

Однажды котик Гошка забрался в собачью будку и ему показалась постылая жизнь Барбоса, которую люди, плохо живущие, относят в свой адрес и называют «собачьей», такой прекрасной и занимательной. Котик даже заплакал от обиды и потребовал от домашних сатисфакции: «Хочу жить около ворот, хочу я стать собакой!»

Затем стал объяснять мотивации своего желания:

Вот если б не был я котом,

То все б меня любили.

И звали бы Дружком. Притом

И косточкой кормили!

Да, Дружок – гордое имя. С ним сразу же становишься на равных со всеми домочадцами. А пока что Гошку зовут не очень-то приличным именем – Дармоед. За то, что он, согласно присказке: «Мышей не ловит». Хотя оправдывает свою лень благородными намерениями:

Я не хочу ловить мышей

Они такие крошки –

Не обижать ведь малышей,

Учила мама кошка …

И не довольны все подряд,

Что сплю я на подушке

«А ну-ка брысь!» - мне говорят,

И дергают за ушко.

Когда же котик лезет на стол к тарелкам, что бы отведать, и узнать, чем же наслаждаются вкусненьким люди, хозяева обещают всыпать, нет, нет, не корма в блюдце, а по первое число. Да еще ворчат: «Барин!» И грозят ремешком.

Гошка пожаловался на свою трудную и опасную жизнь собаке Трезору. Но одобрения не получил:

И тот сказал: «Какой позор!

Кончай сейчас же плакать!

Ты улыбайся и не хнычь,

Веди себя прилично,

Почаще песенки мурлычь

И будет все отлично!

А Антошка, это вероятно в честь его и назвали кота Гошкой – Гошка – Антошка – очень удивлялся, что мама так хорошо изучила не только иностранные языки, а научилась понимать и кошачий и собачий языки. Потом без слов научился понимать и кота и собаку и мальчик. А домашние животные с полуслова понимают малыша. Вот какие чудеса творит поэзия!

Научившись иносказательному языку, поэт смогла написать интересные басни. В баснях говорят не люди, а животные, насекомые и даже бумажные змеи. Последние любят восхищенные взоры, но загордившись, взвиваются еще выше и скрываются от поклонниц в заоблачной выси. В баснях Воронина придерживается канонических правил: прозрачный сюжет, диалоги баснословных героев и вывод, сиречь, мораль. В басне, как и в сказке, действует правило, которое я немного перефразирую, применительно к басне: «Басня ложь, да в ней намек добрым молодцам и вредным, и недалеким девицам – намек».

Со времен древних греков читатели полюбили басни. Сейчас можно говорить, что угодно безбоязненно, не опасаясь: что меч возмездия тут же срубит голову с плеч, но такой жанр, как басня, воспринимается читателями на ура! Прочтите же басню Людмилы «Бумажный змей и овца» и не пожалеете:

Летел однажды змей бумажный –

Такой красивый и вальяжный.

А на лугу у тихой речки,

Паслась на пастбище овечка.

 

Увидела как Змей летит –

Аж, потеряла аппетит!

Как высоко! Какой отважный!

А то, что Заяц, так то -, не важно!

 

Очаровал он так Овечку!

Забыв про пастбище, про речку,

За ним она бежит, бежит

А Змей над ней кружит, кружит..

Это только на первый взгляд история, изложенная в басне стара, как мир, которая отсчитывает его от начала от Адама и Евы. В библейском сюжете – Змей – искуситель, соблазнитель, а у Дриновой-Ворониной красавец Змей стал невольным предметом воздыхания Овечки, даже не подозревая о ее вспыхнувшей страсти. Да и кружил над овцой Змей, не желая охмурить несчастную овечку. Это его порывы, не Овечкиной любвеобильной души, заставляют делать разные движения в воздухе, а порывы ветра. И это позволяет вынести справедливый вердикт Людмилы не в защиту Овечки, а признать невиновность Змея – не имел он злого умысла, а овечка сама виновата.

Но покружил … и улетел –

Овца осталась «не у дел»,

Вернувшись к речке утром рано.

К сему мораль: люби барана!

В другой басне выбрала Дринова – Воронова сюжетом конфликт Петуха и Блохи. При том Блоха покушалась на его прерогативу – каждое утро исполнять гимн заре. И кусала своего донора по ночам. Потому то и злилась на Петуха, что он будит благодетеля ни свет, ни заря:

Блоха спросила Петуха: - Чего с утра орешь?

И жизни праведной моей покоя не даешь?

Ну кто в такую рань орет? Ты прогоняешь ночь.

И сразу спонсор мой встает. И гонит в шею прочь!

- Я не ору! – сказал Петух, а солнцу гимн пою,

И славлю утро и зарю, и тем добро творю!

- Я даже думать не хочу об этой чепухе!

Мораль: Что надо Петуху – не надобно Блохе!

Диалог Петуха и Блохи завершился ни чем. Назойливая Блоха разговаривает грубо безапелляционно: «Чего орешь?» И обвиняет Петуха в агрессии: «Ты прогоняешь ночь!...» А также лишает ее спонсора, за счет которого кровожадная Блоха и жирует. Пить кровушку занятие отвратительное, и Блоха делает это как все преступники и вурдалаки – втихаря и под покровом ночи.

Развенчивает поэт и чванливого Петуха, который считает, что с его криком солнце встрепенется и спешно выходит из-за горизонта светить людям. Но Петух делает свое дело честно и добросовестно и упрекнуть его, что он в главном вопросе заблуждается, язык не поворачивается.

После фейерверка разнообразия жанров можно было бы просто сказать шаблонную избитую банальную фразу: «Талантливый человек талантлив во всем.

Но истину я отыскал … нет, нет, не в вине, а в точной и абсолютно трезвой информации – в предисловии к стихотворному сборнику Людмилы Дриновой – Ворониной «Рябиновый закат».

Она по профессии театральный режиссер и музыкант. Родилась и живет в городе Старый Оскол. Работала директором Старооскольского районного дома культуры, музыкальным руководителем в детских садах. Пишет песни, романсы, картины, стихи.

Её прадед профессор Марин Дринов вице-губернатор города Софии и первый министр просвещения и духовных дел. По его предложению, после освобождения Болгарии от ига Османской империи с помощью России, кто не помнит генерала Скобелева и героев Шипки, столица переводится из Великого Тырнова в Софию. Член – корреспондент Петербургской Академии наук, почетный член многих научных обществ Европы, действительный статский советник профессор Харьковского национального университета имени В.Н. Карамзина отмечен за заслуги перед отечеством высшими наградами России и Болгарии.

Именем Марина Дринова названа звезда в космосе в Болгарии, в его честь названы учебные заведения, библиотеки, академическое издательство Болгарской Академии наук, населенные пункты, улицы. Установлены памятники. А Людмила Дринова – Воронина хранит память о своих предках и о прадеде Марине Дринове. В ее громадной домашней библиотеке почетное место занимают книги на болгарском языке, а монография русских ученых о прадеде – самая главная реликвия.

Потому дом Людмилы полон музами, света и картин. Она отзывается на все радости и горести окружающих ее людей. Она умеет работать вдумчиво и кропотливо. Наряду с современными сюжетами в своих литературно – художественных произведениях Людмила не забывает и исторические персонажи Древней Руси. В ее сборнике «Былины и сказы» четыре былины о Княгине Ольге, о крещении Руси, про Ивана и Марью, про Александра невского, и два сказа: о боярине Сухмане Петровиче и Сухман – реке и об Авдотье – Рязаночке.

В этих произведениях Воронина представила читателям свою авторскую версию исторических событий происходивших в древней Руси. Стиль былин и сказок характерен для литературного творчества того давнего времени. И Людмила постаралась его сохранить так, что кажется будто читаешь старинные манускрипты, написанные много веков назад, а не сегодняшнего автора.

Но прежде чем приступить к историческому изысканию Людмила Воронина в сборнике «Речки синей поясок» попробовала написать более крупные поэтические произведения: поэмы или более развернутые стихотворные баллады на современные темы: «Маньяк», «Перепитие», «Большая находка», «История болезни», «Полнолуние», «Жизненный вывод господина «N», «Страдания», «Орбита бытия», «Страшный сон», «Цивилизация» и другие иронические с болью в сердце поэтические картины нашей теперешней жизни.

Но все эти заслуживающие внимания и исследования творческие темы Людмилы Ворониной рассмотрим в следующих главах.

НОВАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ В ДЕРЕВНЕ

В книге «Речки синий поясок» есть стихотворение, в котором Людмила Воронина пишет о трех вещах, которые мечтает осуществить каждый человек, будь он отец или мать: построить дом, посадить плодовые деревья в его саду и вырастить детей.

Про воспитание детей и внуков много говорилось в предыдущей главе. А вот что пишет о доме и о саде в стихотворении поэт Людмила Воронина.

Хотела я построить дом

На берегу беглянки – речки

Всегда душа чтоб была в нем.

Тепло без дров, светло без свечки.

Хотела посадить я сад

С кустами роз с сиренью белой

Чтоб пели песни птицы, с ними в лад

Душа моя в саду том пела!

И все эти мечты осуществились. Только почему то особой радости Людмила не ощущает:

Дом с садом есть давно уже

Да все над ними гром грохочет.

А в доме холодно душе,

И петь в саду она не хочет.

Но куда же подевалась та сельская идиллия, о которой так нежно и красиво писала Дринова – Воронина?

Поля раздольные! Луга – в ромашках!

Гуденье пчел над липой вековой.

Бугры поросшие цветущей кашкой,

И ветер – вольный, сладкий, медовой!

Куда не глянешь - колосятся нивы,

Щебечут птицы в синей вышине.

Край величавый, сказочный, красивый

Покой, уют и радость дарит мне.

 

Этот край никуда не делся. Мир деревенский, колхозный уклад изменился. Раньше земля была общественной, а теперь она стала даже не государственной, а частной. Сельчанам раздали земли пои, а обрабатывать людям, у которых нет механизмов для обработки земли и сбора урожая. Такие огромные площади, нет ни сил, ни возможности. В селе остались только пожилые люди, а молодежь почти вся подалась в город. Земельные пои в селах купили не сельские, а городские жители, у которых после прихватизации оказались в руках огромные финансовые активы, а значит и деньги. Вот они-то и скупили за бесценок земли у немощных стариков и организовали мощные агрофирмы и холдинги.

Оборотистые предприниматели этих фирм модернизировали сельхозпредприятия, стали собирать богатые урожаи, полились молочные реки на фермах крупнорогатого скота. Пришел в село прогресс, но все, кто раньше трудился на полях, в агрохолдингах работу не получили. Новая цивилизация требует при механизированной работе небольшое количество рабочих рук и умелых специалистов.

А кому нужны неприкаянные пожилые люди, или те, кто по своему неквалифицированному статусу остался не удел в своем селе? Кто стал доживать, трудясь и кормясь на личном приусадебном хозяйстве, другие помогая пожилым людям обрабатывать эти участки за бутылку водки – спиваться.

Но информационный бум прорвался и в село. По телевизору, насмотревшись на неизвестно откуда появившихся маньяков, о проститутках и альфонсах, о ведьмах и бесах, экстрасенсах и прочей мутной болтовне.

Вот об изменившихся городских нравах, в сельскую жизнь и написала небольшие поэмы Воронина. Она использовала в них тот колоритный сельский говорок и необычное восприятие появившихся на телеэкранах ужастиков, когда бандиты убивают ни в чем не повинных людей, которые не желают отдавать им заработанные деньги, ту порнографию, которая растлевает детские души, те махинации, которые позволяют, как когда-то Остапу Бондару, казнокрадам – чиновникам совершать «честный» отъем денег у народа.

На этот счет даже анекдот появился, горький, как недозрелый огурец. Пришли жители села к шибко разбогатевшему чиновнику и спрашивают: «Почему вы, любезнейший, на народные деньги построили такие хоромы, купили дорогую иномарку и не вылезаете день и ночь из фешенебельных ресторанов?»

А чиновник им и отвечает: «Вы что-то путаете, милейшие сограждане! Откуда у народа такие огромные баснословные суммы денег?»

А вот Людмила Воронина в своих побасках про деревенское житье – бытье говорит правду про сегодняшнереалии сельской жизни. Притом, пишет стихи не для того, чтобы у всех сельчан на голове от ужаса волосы на голове дыбом встали, а с юмором, иронией, насмешливым говорком с включением смачных и сочных выражений на местном диалекте. Начинается этот цикл Ворониной с произведения под названием «Маньяк»:

Век считала бабка Маша

Что ее нет в мире краше.

И умнее тоже нет!

Но испортил все сосед.

Соседа бабки Маши все называли по имени отчеству – Пол Стаканыч. Наверно на самом деле звали Павел Степанович. Но поскольку соседушка любил ходить по утрам в гости, как Винни Пух, напевая песенку на свой лад:

Кто ходит в гости по утрам

Тот поступает мудро:

То тут сто грамм, то тут сто грамм

На то оно и утро.

А поскольку если налить в стакан сто граммов, то будет где-то полстакана, то и называли соседа бабушки – Пол Стаканыч. Ирония звучит и в адрес самой бабки Маши – она век считала, что краше всех в селе. А век – это целое столетие. Только жаль на каких конкурсах красоты подтверждала Мария Батьковна свое первенство, в поэме об этом не сказано ни строчки. Зато тут же следует характеристика соседа:

Дело было в понедельник

День тяжелый, день – бездельник

Значит надо отдыхать,

А не по дому «пахать».

А сосед у бабки Маши

Пол Стаканыч или Паша

Тот и вовсе «не пахал» -

Только знал, что отдыхал!

Отдыхать занятие трудное: спишь, спишь, потом вздрогнешь и снова спишь. А Пол Стаканыч наверняка вздрагивал да смачно крякал, когда опрокидывал содержимое стакана в рот. После, приняв на грудь сто граммов, у него рот не закрывался, после пил, курил и матерился еще до первого класса. Вот Паша, чтобы далеко не ходить, и «оторвался» на соседке в день тяжелый – понедельник.

В этот день поддав немножко,

Он сказал: - Ты, кочерешка,

Долго будешь к нам ходить,

В доме сплетни разводить?

 

Ходит тута, черти носят,

Лезет всюду, где не просят.

Ну-ко-ся, вертай назад,

А не то влеплю под зад!

 

Руки мазать не охота,

Я б тебе отбил охоту

Рот поганый открывать,

И повсюду нос совать.

Так вот с похмелья можно оскорбитьпервую сельскую красавицу, и назвать ее пренебрежительно – кочерышка. Но таков лексикон Паши, шибко грамотный человек, очень хорошо выражается. Обычно говорят, когда презирают хама, но ударить его жалко: руки пачкать не охота, а он руки «Марать» не хочет. Не поймешь краснобая, почему он на соседку, которая еще не произнесла словечка, спустил вдруг «Полкана» и обещал заткнуть ей «поганый рот».

Но потом оказалось, что Паша был где-то около истины. Соседка за словом в карман не полезла, а изо рта полились ядреные словечки, как из помойного ведра:

Ишь ты! Выпьет пива бочку,

Проведет с залетной ночку-

Лишь пропели петухи

И - понес домой грехи!

 

И еще не раз видала:

Чтобы избежать скандала –

От подруги – словно вор,

Да и ляжет под забор,

Будто там проспал всю ночь …

Вот такой скандальчик закатила Маша для Паши. Высказала ему сгоряча про прелюбодейство. Да и тут же и вспомнила, что и у нее есть кавалер:

Обещался дед Тарас,

Что пришлет сватов на спас!

Спас прошел, а где сваты?

Нет сватов – одни мечты!

И отправилась бабка Маша «вправлять мозги деду Тарасу поднарядившись:

Юбку новую надела

Сколько ж ей лежать без дела.

Тарас встретил ее приветливо и самогоночкой угостил. Засиделись до полночи. И Тарас Марии предлагал остаться: «до койки» не далече. Но она пошла до дому, до хаты. А ночью в темешь, что только не померещится:

Из под каждого куста

Тем-но-та-а-а!

Хрусты, вздохи, свисты, пенье!

Хмель слетел в одно мгновенье!

 

- Вурдолаки! Черти! Бесы!

Лучше б трактом, а не лесом …

Чур меня! И Свят – Свят – Свят!»

Говорила все подряд!

 

Что пошла сама не рада!

Вдруг … удар в районе зада!

И кто-то с тропки поволок,

Оторвав от юбки клок!!!

 

Припустила без оглядки,

Сердце выпрыгнуло в пятки!

Через чащу напрямик

С визга перешла на крик!

Наверно бесы испугались этого крика, что им аж тошно стало. Добралась бабка Маня благополучно до дома. А там:

 

Забежала в коридор,

Лишь схватилась за топор –

Вот он Паша – горе наше:

- Что случилось, тетка Маша?

Ты чего орешь, Маняк?

Караул! Спаси! Маньяк!

 

Но до смертоубийства не дошло:

 

Тут пришел козел – гуляка

И забился в уголок,

А на роге юбки клок.

Бабушка и застыла, словно язык проглотила:

С ликом полным покаянья

Бабка словно изваянье,

Онемев стоит в тиши,

Хоть портрет с нее пиши!

Словно перед образами –

Только лупает глазами!

А сосед ей: Что, Маняк,

Не догнал тебя Маньяк?

Прочитав первую поэму, я от души посмеялся, а потом почувствовал ту горечь, которая пробивалась из под воль между строк. Деревня –то вымирает – остались старики и старухи, но и у них есть своя личная жизнь. Свои радости и горести.

Вспомнился шолоховский роман «Поднятая целина», где в станице кипели страсти, словно гражданская война не закончилась, и брат готов был снова идти грудью на брата, как герои Шолохова в «Тихом Доне». В обоих романах Михаил Александрович касался тем любви и измен, были гулянки и драки, но в «Поднятой целине» у него появился необычный персонаж – дед Щукарь: балагур, шутник, но не понимающий происходящих перемен на селе. Увидел он, что Макар Нагульнов пользуется в станице популярностью и авторитетом, так тут же обратился к нему с просьбой, чтобы Макарушка ему вручил портфель. Тогда станичники перестанут насмехаться над ним, а станут уважать. Какой министр без портфеля, какой начальник без печати, которую он носит в нем.

Во всех поэмах Дриновой-Ворониной о сельских жителях сквозят и тот же самобытный юмор деда Щукаря и та же боль писателя за судьбу своих односельчан. Жизнь всегда неоднозначна и разнообразна. Тем более, что фигурантами в поэмах Людмилы являются и мужчины и женщины, а иногда и двоякого смысла названия поэм. Взять хотя бы «Перепитие». Она сама объяснила суть такого названия. Перепитие - неожиданный поворот сюжета, то есть в данном случае можно понимать как «перепитие»:

Валентин и Валентина

Валентинили в тиши.

Денег только лишь хватило

На пропой своей души.

Ну, да это не беда! –

Вообщем, было так, как было,

А точнее, как всегда!

Пили тезки до умопомрачения. Пока не «зашумели камыши». В таких случаях, когда душа просит песни, то поют алкаши, как шумели камыши. Но вдруг женщине показалось, что ее друг и собутыльник в тихаря чем-то закусил. Началась перебранка, которая завершилась потасовкой: оплеухи, удары, с техническими спортивными терминами – хук кстати мужчин, которые по пьянке дома поднимают руку на женщину называют кухонными боксерами. В воздухе, вдали у самого горизонта пылал закат, а около мужчины плыли, словно нежные снежинки тополиного пуха, клочья седых волос, вырванных в порыве гнева Валентиной, из бороды Валентина. Довалентинились до ручки.

И опять же, как всегда, остыв от жаркой схватки, быстренько помирились. А потом … А что потом? Запели весело и дружно: «Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка темная была. Одна возлюбленная пара всю ночь гуляла до утра». Романтика!!!

В «Большой находке» Людмила рассказывает, что брачные объявления докатились и до села. Написала она поэму, применив эпистолярный жанр. В литературе есть примеры таких переписок. Онегин писал только Татьяне, а она ему. Но в «Большой находке» нет их барских штучек дрючек, так как герои поэмы совсем другого интеллекта люди. Но все желают любви белошвейки: итальянский матрос и британский солдат. Вот один «джентльмен удачи», который после очередной отсидки находился в деревне, где научился бойко писать душещипательные послания робким девушкам. Обрадовался найденному брачному объявлению в надлежащем месте:

Я принес из туалета

Ох! Чуть-чуть не проглядел,

Клок разорванной газеты

Про любовный безпредел.

 

Там какая-то бедняжка

Слезно просит: «Напиши!»

Дюже горестно и тяжко

Жить без родственной души:

 

Мол, люблю я без ответа,

Жду тебя аж семь годов.

Рост – 180 где-то

Вес – 14 пудов.

Дальше следовали пояснения, какой кавалер ее и будущий женихдолжен быть и чему соответствовать. Они были без всяких амбиций, незатейливыми. То что и надо было «находчивому мужичку. И на него накатило вдохновение:

Но сдержав сердцебиенье,

Без штанов и без штиблет

По душевному веленью

Побежал писать ответ!

Не мудрствуя лукаво, претендент в мужья уселся за письменный стол, который был по совместительству и кухонным. Рука его потянулась к перу, перо к бумаге, а на листе он величаво начертал:

О тебе давно мечтаю,

И тебя давно ищу.

От любови – просто таю,

И всем телом трепещу.

 

Прикачу к тебе, зазноба,

Жди меня – и прикачу!

Буду я любить до гроба!

Все! Пока! Уже лечу!

 

И ешшо. Соображаю:

Ты не думай ни о ком.

Будь здорова! Выезжаю –

С первым же товарником!

И тут в названии «Большая находка» у поэта звучит ирония и названьице это так же с двойным дном, а может быть и с тройным. Ведь нашел же по воле судьбы суженый – ряженый объявление дамы в туалете, в отхожем месте. Понял, что он сам будет большой находкой для жаждущей любви невесте, а она получит свою долгожданную находку. Как в столе находок позабытых в электричках вещей.

Что будет в дальнейшем герой не переживает. По принципу, авось, как в анекдоте от Юрия Никулина:

- В один подземный тоннель с обеих концов влетели два железнодорожных состава – говорит один.

– Произошло крушение? Они врезались друг в друга? – спрашивает второй.

- Нет.

- Почему? Как же так?

Первый пожимает плечами, разводит руками и приводит «весомый» аргумент: - Судьба!

Так что даже в очевидной ситуации могут быть непредсказуемые результаты. Лишь бы судьба благоволила …

Но не зря чертыхалась бабка Маша, которая «век была всех краше». В полнолуние вся нечисть собирается по легендам и сказкам на Лысой горе! В этом убеждена Мария и никто ее не разубедит, не переспорит. Только она считает, что шабаш устраивает нечисть даже на горах, поросших лесом. И вот наступило «Полнолуние»

На горе, поросшей лес ом

Кружат в пляске ведьма с бесом.

Старый черт за пнем горбатым

В таз дырявый бьет ухватом.

 

И поет фальцетом жутким

Разбитные прибаутки.

Щеголиха – Дьяволиха

Смазав пятки пляшет лихо,

 

И дитятки –дьяволятки

Только смазывают пятки

И гундят себе при этом

Непристойные куплеты.

В первых строчках сразу же замечаю тонкий и прозрачный намек на нашу поп – культуру. Она только называется – поп, хотя ничего божественного в ней нет. Одна бесовщина.

Какой смачный образ ударника Хеви – металл создала Дринова – Воронина: «Старый черт за пнем горбатым в таз дырявый бьет ухватом». И поет фальцетом жутким разбитные прибаутки». Теперь отсутствие вокальных данных никого не смущает. Самый популярный голос для разухабистых припевок с подтанцовками – это козлетронное блеяние. А дитятки – дьяволяткигундасят (у поэта хорошо сказано: «гундят») «непристойные куплеты». Матерщина несется теперь не только на улице, но и с эстрады.

Вакханалия, описанная Людмилой, вовсе не сказочная. Только сегодняшние «герои» нашего времени имечко себе выбирают сатанинские, которые у него кровью на папирусе записаны: «Кикимора на ветке, после мужа (Домового) объедки». «Вурдалаки – после принятия на грудь» зелья, дрыхнут с похмелья. Леший в драной шубе спит в отрубе. Даже романтический образ русалочки современные девицы довели до непристойности:

Две русалки, как анчутки.

В грязной луже дремлют чутко.

А совсем рядом с лужей тоже действие чисто порнографическое:

В лопухах у кромки леса

Веселится бес-повеса

С бесом ведьма – ошарашка

И сопит и стонет тяжко.

Там за клочьями бурьяна

Предались разврату рьяно.

И любовные утехи

Происходят без помехи.

Хотя в анекдоте из серии: «Армянское радио» мнение обывателя для радио репортера совсем иное: Армянское радио задает вопрос: «можно ли заниматься любовными утехами на невском проспекте?» Армянское радио отвечает: «Нельзя! Засоветуют!»

Только бесовщине и армянское радио не указ. И поэт подводит итог:

Нечисть пляшет и гуляет –

Полнолуние справляет.

Нет конца гульбе и дракам.

Все, что было скрыто мраком,

Стало явью в час полночный!

Говорю вам это точно:

На горе, покрытой лесом,

В полнолунье – шабаш бесов.

 

Раньше говорили, что всю нечисть нужно вытаскивать за ушко да на солнышко. А Людмила Воронина доказала, что шабаш нечисти можно разглядеть и при лунном свете. И тогда уже не так страшен черт, как его малюют. А раз страх прошел, т о вскоре и победить бесовщину можно. На это и надеется Дринова – Воронина, потому и написала эту поэму «Полнолуние».

Досталось на орехи от поэта и тем наивным сельским гражданам, которые сгоряча возомнили, что раз вышел указ называть всех господами, то и они стали принадлежать к этому сословию господ.

Она создала собирательный образ новоявленного господина, которого раньше называли бездельником и пьянчугой. Но не только до Господа, а и до господина нужно пробиваться сквозь тернии к звездам. Рассказать про всю эту катавасию с титулом – господин, хозяин, барин Дринова – Воронина попыталась, и весьма удачно, в своем литератур – памфлете: «Жизненный вывод господина N». Послушайте монолог его:

Пусть само родится сало

И идет в полях страда!

Нынче радио сказало,

Что теперь мы – господа!

Наконец-то я дождался,

До меня, черед дошел –

Господин с утра набрался

На работу не пошел.

 

Любая пьянка, увы, кончается одинаково – похмельем! Но и похмелиться проблема, голову не поправишь, если нет денег. А нужно, чтобы были гроши и харчи хороши.

Куда же бедному крестьянину податься? Пошел он к друзьям, а они такими считаются, если их угощают. Сами же угощать своего «друга» они не обещали. А на нет и суда нет. Но бился бедолага до последнего:

Обошел всех персонально –

Сами рыщут господа.

Всяк меня убил морально,

Плюнув в душу без стыда .

Господину Nот расстройства даже жить расхотелось. Лег бы вот тут прямо на землю, чтобы кондрашка схватила, да вовремя увидел спасителя:

Глянул: из-за поворота

Через луг и зелена

Прямиком шагает кто-то

Курсом прямо на меня!

 

Помирать враз расхотелось.

От душевной простоты,

Или просто жрать хотелось,

Сиганул скорей в кусты!

 

Господин идет с корзиной!

Прет корзину на базар.

Я шумнул – тот рот разинул,

И … видал он свой товар!

 

Подкрепился тут я разом,

Набрался маленько сил.

И сказал мой трезвый разум,

Чтоб я ноги уносил.

Господин N, послушавшись голоса разума, понёсся домой, как конь через кусты и бурелом напролом. Вспотел, упрел, пот градом льется, а оннесется и несется.

Дома, отдышавшись, а разум еще больше просветлел, Господин Nи сделал капитальный и реальный вывод:

Дома с рыла вытер мыло

И как только пот просох,

Сделал вывод: раньше было

Точно так же – чтоб я сдох.

Ничего не изменилось

От названья «Господин».

И кому там все приснилось?

Так же все! Тьфу! Срам один.

Раз в друзьях нема единства,

А сей даль тому урок, -

От такого господинства,

Не большой, как видно, прок.

В поэме «Орбита бытия» Людмила Воронина передает вести с вечерних посиделок. Она показывает, что вести телевизорные кружат голову уже не мужчинам, а девушкам. Об их мечтах и планах и говорится в «Орбите бытия».

Хотя на посиделках были и другие представители села. У Василия Макаровича Шукшина были не только отлично сыгранные роли и великолепные режиссерские работы, например, потрясающий фильм «Калина красная», но и написаны рассказы про деревенское житье – бытье. Персонажи писателя Шукшина обыкновенные сельские жители, наивные, не совсем понимающие изменившуюся городскую жизнь, которых сам Василий Макарович называет чудиками. Не чудаками, а именно чудиками, когда они из-за своих нелепых предрассудков и поступков попадают в комические ситуации. В основном Шукшин писал ироническо – трагедийскую прозу про мужчин, а Людмила во всей красе с иронией и сарказмом показывает деревенских девушек.

Но сначала предоставляет слово не только прекрасной половине более старшего поколения, а также и мужчине:

Майский вечер. Час заката.

Луг, село, тропинка. Хата.

Под ракитами скамья.

Там под трели соловья,

На скамье сидят старухи.

Рядом Бобик вислоухий.

Недомерок – мужичок

И малыш –пудовичок.

Старухи считают, что их дело бабье, пусть сначала мужики скажут и внимают «недомерку».

Заседание в разгаре

Мужичок в хмельном угаре,

Часто матами «крошил»

И на истину грешил.

Разглагольствуя усердно

Врал мужик немилосердно:

Клял жену, соседа, власть,

Матерясь при этом всласть.

Как реагировал на матерщину вислоухий Бобик, автор не упоминает, а вот реакция старух представлена отменно:

Бабки, слушая, кивали,

(Не перечили, зевали)

Сказ его про век лихой,

Да плевали шелухой.

Но и злостных врагов мужичка поэт подметила абсолютно точно. Кого, как не самых отъявленных душителей личной свободы, (или свободы личности?) не поругать деревенскому чудику – жену, соседа и власть. Особливо власть. Ее – то любимую и ненавистную - энту власть, мужичок «материл при этом всласть».

Про жену и соседа особенно не поматеришься, а вдруг они услышат похабель про себя и уши охальнику надерут. Зато про власть можно и оторваться, до нее далеко и все сойдет с рук без наказанно.

Особнячком, но при этом, чтобы все услышали ведут между собой диалог две девицы:

… Под платок, убрав косицы,

Грызли семечки в «подол»,

Созерцая луг и дол.

Глагол «созерцали» предназначен для высокого «штиля» стихотворных строф, и, вроде бы, не очень то сочетается с презренной бытовой жизненной прозой, когда две девушки, подвязав волосы по-старушечьи платками, грызут в подол семечки, этот высокопарный слог автора только подчеркивает иронию Людмилы.

Но че дальше – больше. Бескультурно, по-хамски поступив:

Шелуху, швырнув соседу,

Завели свою беседу

Про житейские дела,

И такой их речь была

(О самом, прямо надо сказать главном)

Женихи по всей округе

Забулдыги и хапуги,

Да и тех все размели –

Не валяются в пыли:

 

Во, тоска! Куда б податься?

На юга, мабудь, смотаться.

Подцепить себе Туза,

На мораль, закрыв глаза.

 

А коли подсуетиться

Да поехать за границу –

Черных мафий короли –

Все б к ногам моим легли!

 

… что зазря тускнеет ряха?

Подцепила б падишаха.

И жила бы как дитя

Усю жизнь не работя.

 

Очень заманчивые перспективы спрогнозировала бойкая девица. А вторая только слушает, раскрыв рот, с прилипшей на губе шелушкой от подсолнушного семечка, да поддакивает: « - Правильно!» или «М – м – угу!». Как будто поощряет свою наперсницу. Экая невидаль, Тузы, короли мафии, падишахи с их многочисленными гаремами. Нужно брать от жизни все до конца до самого донышка. Какая к черту мораль, когда все звезды эстрады и шоубизнеса с упоением рассказывают об своих любовных похождениях с такими пикантными подробностями, детали которых можно увидеть только в порнофильмах.

И цель продвинутой девицы – стать первой любимой женой в гареме падишаха. Всех своих соперниц на звание первой леди обещала отравить, а своего избранника уморить. Химические средства вроде душистого мыла «Махараки»: «У него такой душок, что воротит из кишок». Дала шоферу помыться с энтим мылом – скоропостижно скончался. Подбросила его соседке – та получила, на всю оставшуюся жизнь, мигрень. Поэтому девица – красавица уверена, что перед ее обаянием ни один олигарх не устоит. А она охмурит любого мужчину, который ей понравится. Они у ее ног штабелями будут валяться.

Однажды мне воочию случилось услышать подобный диалог. Две подружки сидели на креслах автобуса впереди меня и беззаботно и безбоязненно, что кто-то из посторонних их откровение может услышать, болтали, как сороки.

- Ты, Лиза, ведешь себя так беспардонно, и не стесняясь, на глазах у всех, клеишь ухажеров. Все женщины нашего отдела тебе все косточки перемыли и ведут дотошно боевой счет твоих побед над нашими общими знакомыми мужчинами. Тем более, что ты многих начальников покорила и они перед тобой ходят, как цуцики, на задних лапках, и все твои прихоти готовы выполнить в тот же момент, как только ты их о чем попросишь – с укоризной в голосе сказала одна.

- Да знаю я о всех ваших сплетнях и интригах этих ханжей – ответила с усмешкой вторая. – Они считают меня греховодницей, а сами с большим удовольствием согрешили с одним или другим моим любовником. Но боятся, что тайна может открыться, потому меня осуждают, а в своих мыслях и мечтах уже сколько раз побывали с желанным мужчиной в постели и насладились бурной любовной страстью.

- Тебе не обидно, что они тебя грязью поливают?! – изумилась первая, а вторая, нимало не смутясь, заявила:

- Грязь не сало, высохла и отстала. А их сплетни, мне не мешают, а помогают … находить новых и новых любовников. Они же треплются языком во время перекуров, хуже баб и побуждают более боязливых мужичков идти со мной на сближение. Легкой добычи хочется любому самцу.

Но вернемся к «Орбите бытия». Я только начал размышлять откуда у деревенской девушки такие обширные познания в любовной сфере, как к ней подошел мужичок, который ругал беспощадной бранью жену, соседа, власть. Оказалось, что словоохотливая девица его дочурка и спрашивает ее:

Глянь –ко, Любка, гдей-то брежка?

День прорыскал, как шакал,

Каждый угол обыскал –

А ее нема отравы …

- Дюже, ты папаша, бравый

Вот как мать домой придет

Вмиг охота отпадет.

Словесная перепалка продолжается долго, но безрезультатно. Пьяному море по колено и горы по плечо.

Тут и подружка Любы разговорилась:

Сдайте в город на леченье

Там какой-то … э-э-э… экстрасенс

Корректирует … э-э-э … рефлекс.

Знаешь ялову Наташку?

- Не могла родить, бедняжка,

Раз всего лишь побыла и … родила.

В финале все встало на круги своя. Мужичишка нашел опохмелку, бабки продолжили грысть семечки, даже определилась роль «Бобика»:

Девки – снова про «ля мур»,

Бобик? Тот гоняет кур!

Все как прежде в мире бренном.

Становилось постепенно.

Снова на круги своя

На орбите бытия!

Из грязи да в князи прорваться редко кому удается. Как из рабыни стать первой любимой женой в гареме падишаха.

А в балладе «Цивилизация» до обсуждения «цивилизованных» нынешних любовных отношений докатились и две старушки. С этого посыла и начинается первая строфа:

На скамейке две старушки

Насмотревшись днем порнушки

Вечер весь наперебой

Обсуждали меж собой.

 

Одной жутко не понравились транссексуалы и лесбийские игры с розовым и голубым оттенком. И она как врежет правду матку про моральное разложение:

Я за жизнь усе видала:

Войны, холод. Голодала,

Не той страсти, что пришлось

Видеть мне не довелось!

Люди совесть потеряли,

Нет достоинства, морали,

Чести нет – один позор,

Жизни праведной разор.

 

Вторая старушка более толерантно относится к сюжетам порнофильма:

И чего табе противно?

Ну, любились коллективно …

И сама непрочь небось?

Ты, Лукерья, енто брось!

… Помнишь, ентинесмеянки

Что лобзались на полянке?

До того они тошши,

Что воротит из души.

Другая резонирует ссылаясь на культуру и искусство:

- Раз кино – в нем есть идея,

Ты ж гляди себе, балдея,

Вот и будет в самый раз! –

Все продумано за нас.

Наше дело – покориться,

К нам пришла, как говорится …

Как его … Стадо? … Орги, … зация …

Не! – цивилизация!

Обсуждают две старушки нагрянувшую на них неожиданно цивилизацию. Одна категорически против просмотра порнофильма, другая видит какую-то идею в порнофильме. Но главная идея, с сожалением показала поэт, что и та идругая старушки, обе смотрят одни и те же порнофильмы, раз их показывают по телеящику. И затем целыми долгими вечерами обсуждают сюжеты, поступки и приемы героев порнофильма. Приобщаются к стадо…орги…зации..

Не обошла в памфлетах Людмила Воронина и изменения политических процессов во время демократизации и перестройки. Ее «Страшный сон» мытарство одинокого неженатого мужчины во время перестройки, когда зарплату не выдавали месяцами. И он свои штаны до того износил, что латка на латку ложилась, а дырки зиять продолжали.

Со злости герой «Страшного сна» бросил их в топку печки вместо дров. Зима на дворе стояла. После того словно, Цезарь, спалив мост через речку Рубикон, чтобы не было соблазна отступить назад против натиска врага, мужичок сжег и свои штаны: согреть хоть капельку свой дом, а затем продать что-то из остатков гардероба, купить новые брюки. Не щеголять же по морозу в подштанниках.

Деньги, полученные за продажу камуфляжной куртки, потратил, разумеется частично на выпивку, а потом купил на остатки шорты.

Хорошо, да вот кальсоны торчат из-под коротких штанишек: как в народе говорится видна из-под пятницы суббота.

Хотел бедолага выкрутиться из этой ситуации подручным методом:

Делать нечего – иду,

Опускаю на ходу

Только подлые штаны.

Все равно не той длины!

По селу переполох

Лай собачий, аж оглох!

Ему в след летят иронические возгласы односельчан, шуточки – прибауточки:

« - Ты куда вступил в пираты? В НАТО или в демократы?»

«- Эй, с какой ты пальмы слез?»

«- Ох, в штанах он или без?»

«- Глянь, простудишь потроха! Ха-ха-ха!»

«-Не случилось бы греха! Ха-ха-ха!»

Но мужичок все трет к носу и никакого внимания на остряков не обращает:

Молча слушаю весь бред

Раз идет навстречу пред:

- Что пошел по рандеву

И плевать на всю молву?

Погоди не уходи

На собрание зайди.

 

Раз сам председатель приглашает на собрание, то куда же бедному крестьянину деваться. Зашел в зал, а там:

… Кругом народ

Все сидят разинув рот.

Тишина вокруг царит.

Председатель говорит:

За хорошие труды

Принимай от нас штаны,

А свои снеси в музей

Не пугай тут кобелей.

И ешшотабе, Егор,

Вот путевка за Бугор.

Ты гляди там не дури

Все подряд не говори.

В общем не марай лица

СНГовного гонца.

И помчался Егорушка галопом по Европам. Но быстро умаялся. Для бодрости решил хлебнуть живительной влаги и заскочил в Шоп, купить там бутылочку.

Ноги бедные гудят

Глядь назад:

За мной следят!

В кафетерий ухожу

Сам от страха весь дрожу,

По спине струится пот.

Оглянулся: «снова тот».

В пиццерию побежал

И туда он провожал,

Я под арку, я под мост.

А за мною чую: «Хвост!»

Налицо синдром мании преследования. Откуда он взялся у Егора? Ему бывало «белочка» подмигивала да мерещится, что водка плещется, закуска бегает вокруг стола. А тут слежка внутренних органов. Не надо было всем телеканалам ужастики про злого демона Сталина показывать и его репрессии. Вот и мерещится вместо водки тотальная слежка агентов ОГПУ или ЦРУ.

Задумался Егорушка, где лучше всего скрыться. И придумал на загляденье просто: надо сбить следока с толку:

Оглянулся – вроде нет

Забегаю в туалет –

Ой, проклятый, там сидит

И за мной, одно, следит!

Да, сидя на унитазе, лучше всего осуществлять слежку за шпионом. Но у Егора еще теплится надежда, что он сумеет уйти от слежки.

Я оттуда! Вот фонтан –

Сунул голову под кран.

Что у статуи меж ног.

Ох, меня помилуй Бог.

Сохрани судьба меня!

Не поеду боле я

Ни за доллар, ни за цент

Дале, чем в свой райский центр.

Центр, имеет ввиду Егор, районный, но после страха от тотальной слежки даже любой занюханный, затрапезный районный центр покажется райским. Тем более клятвенно дал себе зарок: «Ни за доллар, ни за цент, за бугор уж больше ни ногой.

Возникшая патриотическая мысль магически подействовала на филеров, но следить за Егором. Вроде бы, перестали. Но обладатель призовой путевки за границу, отнес удачу на свой счет. Вот какой он хороший патриот и конспиратор:

Ишь, нашел себе объект,

Будто я такой субъект,

Что меня завербовать,

Как два пальца оплевать!

Фу – ух! Бутылку все – ж купил,

Под кустом ее распил,

Чем-то вроде загрызнул, -

Брык под куст, и там заснул!

Очнулся Егор совсем не там, где прилег. Никакого куста не видит, ни зеленой травы, Вот что творит подлец, зеленый змей:

Просыпаюсь – толь отель,

Толь квартира, толь бардель

Рядом дама разлеглась –

Вид, как только родилась!

Егор мог бы подумать. Что сия картина ему только снится, но дама задает слишком провокационные вопросы.

Как живется в СНГ? –

Сам я думаю:- Эге!

Провокация! Все ж влип.

Вдруг, само собой как всхлип:

- В лабиринтах перестройки

Заблудилась вся страна,

От похмелья до попойки

Рукава жует она!

Всюду правят мистер Хаос

Мсье де Бил и мсье де Бош.

У простых людей осталась

Вошь в чуну да медный грош.

Оказывается водка хоть и затмила немного сознание Егора, но ум, честь и совесть он не пропил. Хотя для конспирации и не обзывает и не называет прямым текстом лихих правителей Перестройки, но опытный слух дамы чует как кошка, чье сало съела! Произносит Егор имена иностранцев де Бил и де Бош, а подразумевает Дебош и дебил. Правда, можно вместо мсье Бош кому-то и почудился мистер Буш, который и сотворил мировой Хаос. Но, как говорится, глухому попу два раза обедню не служат.

А как точно подметила автор в словах Егорушки истину, которую глаголют не уста младенца, а исстрадавшегося взрослого мужа: «В лабиринтах перестройки заблудилась вся страна: расцвели махровым цветом всюду суверенитеты. Где и чья идет межа – не разделят без ножа!

Спустя двадцать с лишним лет уже и ножей мало. Размежёвываются друг от друга гаубицами, штурмовиками авиационными и танками бронированными.

Европейской даме это не понравилось, и она возмутилась бестолковому еретику,который ни бельмеса в демократических ценностях:

Что плетешь? Соображай!

Поспешай, домой езжай.

А не то, я поспешу –

Быстро с лестницы спущу!

Чтобы не напрягать международную обстановку, когда она и без того накалилась. Егор «сделал ноги».

И бежал под стать гнедому,

И дрожал почти до дому.

Дома тоже дрожь взяла,

Как милиция пришла.

Все видящее око уже все узнало и родную милицию на мякише не проведешь. Егору задают прямой вопрос, который бьет его не в бровь, а сразу в глаз:

- Расскажи – ка нам, Егор,

Как ты съездил за Бугор?

И хотя про то известно,

Тольки дюже антересно,

Что ты станешь нам плести,

Чтобы жизть свою спасти?

Но Егор твердо знает, что слово серебро, а молчание золото. И придерживается золотого правила, приняв невинный вид законопослушного гражданина. Но нельзя обвести вокруг пальца милицию.

Говорит тут чин козырный:

- Ты по виду малый смирный!

Я чичастабе, Егор,

Зачитаю приговор:

«Государственную тайну

Разгласил он не случайно.

Бабе спьяну, что сустрел

И зато ему – расстрел!»

Вот тебе и окаянная сталинская диктатура. Тогда провозглашали приговор судебные тройки, в которые входили люди из партийной и государственной власти. А теперь, что за произвол? Вот тебе и демократия. Какой-то один Козырный Туз, с бандитским иезуитством выносит единолично приговор:

- Ну, Егор, пора креститься

Принимай, как говорится,

Честь по чести смерть свою.

Хошь не быть табе в раю!

Егор хорошенько подумав, что дома жизнь хуже горькой редьки, а за Бугром любая проститутка готова за голую сермяжную правду, тебе готова глотку закрыть. Вот тебе и пресловутая свобода слова – так чего же за такую жизнь цепляться-то?

Он решил встретить смерть свою честь по чести:

Повернулся носом к стенке (как велели)

Под себя поджал коленки.

Привкус соли на губах:

- Все! Прощайте все! – Ба-Бах!

Что ж в лихие девяностые могли «шлепнуть» ни за что ни про что: не так посмотрел на Туза, не то сказал, а если и то, но без подобострастия. Убьют как муху на стекле, только пообещай сто долларов … Потехи ради. Правда иногда приговоренные к смерти выживали против всех бандитских правил. Автор этой страшной баллады придумала совсем неожиданную развязку. Егора с первого выстрела не убили насмерть. И в бессознательном состоянии почувствовал, что творится что-то неладное:

…Звон в ушах, в костях ломота,

Шевельнуться неохота,

Липкий пот, всего знобит,

А в мозгу так и свербит:

«Неужели я в могиле?»

Глаз открыл и … онемел –

Я ж с лежанки «загремел»!

Людмила Дринова-Воронина использовала в камуфлете все жанры: тут и трагедия, и комедия, А заканчивается все фарсом. Что ж – весь мир театр, а люди в нем актеры.

И все-такиглавный режиссер – наша безалаберная жизнь. Людмила открыла смысл всего этого фарса в одной маленькой частушке, которой и оканчивается поэтический сборник «Речки синий поясок». (Цены в частушке во времена правления Первого и Последнего Президента СССР – Михаила Горбачева во время антиалкогольной компании)

 

Полкопейки водка стоит,

За червонец продают –

Дети плачут, бабы стонут,

Мужики, как прежде, пьют.

НАПЕВЫ ЛЕТА

 

К этой третьей по счету книги сама поэт подобрала эпиграф – три строчки из своего стихотворения:

Я, любуясь на природу,

В красоте такой живу –

Не во сне, а наяву!

Но в сборнике не только летние мотивы и красоты природы. Людмила пишет и про другие времена года: весну, осень, зиму. Каждое время года прекрасно и красиво по своему. Но лето для нашего северного края милее и дороже других периодов изменения природы. И, оно, и его напевы, окрашивают и весну, и осень, и зиму.

Весна – это широкая, прямая дорога в лето. Осенью бывают не только летние напевы, а даже наступает некий ренессанс под шутливым названием «Бабье лето». А зима? В одном стихотворении Воронина написала чудесную картину: среди заснеженных полей она увидела волшебную сказку, похожую немного на «Двенадцать месяцев», когда братья – месяцы устроили девочке, которую отправила злая мачеха в разгар зимы в лес за подснежниками,

- Расцвел букет ярко-красного куста. Но это поэту не привиделось и не приснилось. А произошло наяву. Бывает и в нашем прозаическом мире талантливым поэтам находить реальные картины, очень походящие на сказку. Сначала Людмила показывает читателю зимний пейзаж:

Кусты по берегам

Все в инее седом.

Кругом лежат снега,

И речка подо льдом.

 

А женщина бредет в белом безмолвии и лирическое настроение не покидает ее даже в зимнюю холодрыгу. Иней на кустах не белый, а «седой». Не слышно журчания речки, которую заковал в ледяной панцирь дед мороз. И вдруг ….

На белых берегах

Былинок сонных хруст,

Вдруг в нескольких шагах

Я вижу … алый куст!

Сонные былинки оцепенели в хрустальном ожерелье и в заунывную песенку ветерка, который нагибает их, обламывая льдинки – хрусталинки, вплетается звонкий хруст этих льдинок. Но откуда же возникли алые цветы?

Самые невероятные мысли роятся в голове у лирической героини:

Ну что за чудеса?

Закатный миг зари? Ни то ни другое, а третье!

Нет! Это снегири

Да! Это снегири.

Меня и наверно не только меня, поражает яркий образ: Снегири, со своими алыми грудками усевшись на белоснежный, седой куст, превращают его, словно летом в яркий букет цветов. А лирическая героиня радуется этому чуду в заснеженном мире:

И эти снегири,

Прогнав тоскливость дня,

Порадовать смогли

Своей красой меня.

Разумеется не только автора этих строк охватила радость, но и любого человека, увидевшего эту сказочную картину. А мне хочется только поделиться с читателем, что сборник «Напевы лета», как раз начинается со стихотворения «Радость».

В летнюю ночь, когда в небе сверкают крошечные огоньки неярких звездочек, так как свет луны микширует их свечение, не замечается резкой границы дня и ночи. Рассвет вползает из-за горизонта плавно и растворяет мглу, загоняя ее куда-то на стираном. Но в поэтическом варианте эта картина выглядит лучше:

Над рекою, под осокой

Ветер голосом высоким

Тихо песни распевал.

Лунный свет глядел в окошки

 

И мерцали звезды-крошки,

Но рассвет уже вставал.

В небесах, над кромкой леса,

Мрака темная завеса

Просветлела. И цветы,

На лугу в росе купаясь,

Ждали солнце, улыбаясь.

Ждали утра красоты!

Красивые от природы цветы, купаясь в росе не наслаждались от счастья радостью бытия и не считали себя высшей красотой Природы-матушки. Они желали, хоть краем глаза, а потом уже можно будет и зажмуриться, на красоту солнца, на бесподобную красоту утра. Первичны только они, а уж сами цветы – только производная от могучей энергии солнца.

Когда наступило утро, потеснив на задворки планеты ночь. Героиня услышала вместо тихого, но высокого голоса ветра, прекрасное, как утренняя молитва, пение птиц:

 

А потом молясь Рассвету,

Жизни радуясь и лету,

Спели птицы в вышине.

И пришли заря с рассветом,

Солнце вместе с красным летом –

И вручили радость мне…

На протяжении всего лирического повествования автор стихотворения ни разу не обмолвилась об радости, а рассказывала о слагаемых его: о Заре с Рассветом, о Солнце и красном лете, а когда они все собрались вместе, то и подарили радость не только лирической героине, а всем людям, живущим на земле. Люди живите и радуйтесь каждому счастливому мигу вашей жизни!

Нужно учиться ценить каждый момент нашей жизни, а светлая, воздушная поэзия Дриновой-Ворониной помогает оценить по достоинству эти мгновения.

Изучая творчество Людмилы, читая ее лирические произведения самой высшей пробы, понимаешь самое важное: Вся наша жизнь и есть именно этот самый главный момент. Нет прошлого, нет будущего, а есть только настоящее. Наши воспоминания происходят сейчас – ведь все стихи Дриновой-Ворониной родились на волнах ее памяти. Да и ее мечты и планы на лучшее, будущее, так же звучат громко и неистово, тихо и лирично тоже сейчас, в настоящий момент!

Психологи советуют, чтобы легко было обозревать настоящее, прошлое и делать прогнозы на будущее, делать дневниковые записи для себя лично, для души. Поэт сочинила столько великолепных духовных и душевных стихотворений, что сможет поделиться лирическими воспоминаниями с читателями. Что и делает щедро и самозабвенно. Это общение, пусть и заочное со своими родственниками, обществом, народом и Родиной.

Ощущение радости, счастья – мимолетно, но, делясь ими с людьми, эти моменты удваиваются, удесятеряются, становятся тысячекратными. Да и радость приходит всегда из-за взаимодействия с кем-то или с чем-то. В нашей жизни все движется, перетекая из одного состояния в другое, а потому мы и развиваемся, духовно растем.

Поэтому я с удовольствием продолжаю знакомить с поэтическим творчеством Людмилы, анализируя стихотворения и выношу свои суждения о поэзии Дриновой-Ворониной на суд читателей.

Но иногда ожидание праздника немного радостней и счастливей самого праздника! Об этом Людмила и говорит в стихотворении «Ожидание»:

За окном то листья кружат,

То черемуха цветет.

То искрятся льдинки в лужах,

А мой милый не идет!

 

Весной всегда наступает обостренное чувство любви. Ждет ее все живущее в природе, ждут ее люди. Лирическая героиня ждет своего милого, а он почему-то не спешит встретиться с ней. Вот и становится не по себе – скучно и грустно …

 

Гляну – все пуста дорожка

Возле кладки над рекой.

Постучи скорей в окошко,

Возврати ты мой покой!

И скажи мне поскорее

Все заветные слова.

Чтоб от слов твоих хмелея.

Закружилась голова!

Героиня вполне не подозревает, что, может быть, милый и не понимает, как он ненароком забрал покой девушки, а от того и в окошко не стучит, и в сердце не рождаются заветные слова. Но героиня надеется, что услышит эти хмельные слова:

Чтоб душа мучилась светом,

Восприняв благую весть.

Чтоб я знала: в мире этом -

В самом деле, счастье есть!

Только счастье не всегда удается рассмотреть в призрачном лунном свете. Но зато можно обсудить свои мечты и планы на будущее со своей лучшей подружкой. Об этом говорится в стихотворении Людмилы «Лунный свет»:

На дворе темным – темно

Лунный свет глядит в окно.

Я на лавочке под вишней

У ворот сижу давно.

В небе звездочка зажглась –

Я подружку заждалась:

- Приходи сюда скорее.

Да смотри, меня не сглазь!

Ее подруга и напарница, которой лирическая героиня доверяет свои девичьи тайны, слушает внимательно восторженные отзывы о парне. С ним для встречи принарядилась героиня и ждет с нетерпением долгожданного свидания, сообщая свои эмоциональные чувства и его достоинства подруге:

Платье новое на мне

С этикеткой на спине,

Хоть оно не от Кордона,

Но приличное вполне.

В нем, оборками шурша,

День ходила не дыша,

И мне зеркало сказало,

Что я дивно хороша!

И еще я жду Его –

Тайну сердца моего.

Пусть прошел бы, хоть поодаль,

Не сказав мне ничего.

Волнения героини Людмила подчеркивает интересными штрихами: одев поспешно обновку – «Хоть оно не от Кордона» - забыла оторвать от платья даже этикетку и ценник. Несколько раз крутанувшись перед зеркалом, девушка довольна собой. Она не ожидает своей скорой победой над красавцем, а довольствуется немногим: пусть его взгляд задержится на новеньком платьице, которое так к лицу милой девушке.

Но зачем же так откровенничала лирическая героиня перед своей подружкой? Та, коварная и хитрая, отплатила ей черной неблагодарностью:

И пришел он … вместе с ней …

Свищет в роще соловей,

И с подружкой там гуляет

Тот, который всех милей.

Вот так рушатся воздушные замки грез и мечтаний героини «Лунного света». Хотя от воздушного замка не бывает громкого грохота (он же не каменный, чтобы сотрясать землю). Но гулкий стук ее сердца от коварной любви оглушает героиню.

А все будущее казалось в таком радушном цвете … Читателю, который только что умилялся нежной наивности девушки, которая «оборками шурша, день ходила не дыша», вздрагивает от резкого поворота сюжета и сожалеет, что героиня осталась, как говорится, на бобах.

Но в «Напевах лета» Дринова – Воронина не замыкается на красотах лета и в природе и в душе. Она замечательно описывает в стихах и другие времена года. Но суть в стихотворениях кроется не в изменениях природы, а в личных переживаниях лирической героини.

Весну, я уже писал, что поэт сравнивала ее с дорогой к лету, но каждая дорога начинается с тропинки, на Ладоге Людмила сравнивает теперь с путешественницей, которая шагает по земле к лету по тропочкам и по ступенькам лестницы. Что это за оригинальная лестница, потерпите секундочку, и вы все узнаете, прочитав стихотворение Дриновой – Ворониной «Быль». Хотя по стилю его, это скорее не «Быль», а образная сказочная народная былина:

Как над озером, над Ладогой,

После дождичка, да с радугой,

Птицы в стаю собрались.

Пели дружно жаворонушки

О родной своей сторонушке –

Долго трели их лились!

А по лугу по медвяному,

От цветов душистых пряному

Шла Весна, венок плела.

Шла по озеру – по Ладоге.

Шла по лесенке - по радуге …

Тропка к лету привела.

Весной цветы цветут, и девушки по древней традиции плетут для своих любимых парней венки. Поэт сравнивает Весну с этими юными созданиями, и в то же время уже опытной женщиной, которая бредет по лугу и плетет веночек, чтобы девушки поняли, почему же расцветают весной цветы. Чтобы плести венки и дарить их любимым.

А в стихотворении «Бабье лето» Людмила говорит о скоротечности времени: не успеешь оглянуться – промелькнет лето, нагрянет осень, и неизбежно наступит зима. Хорошо, если это времена календарного года, а в «Бабьем лете» эти временные периоды поэт перечислила, имея в виду человеческий век. Отсюда и грустинка в голосе, но грусть эта, как сказал классик, - светла! И читается «Бабье лето» с таким же воодушевленным настроением, какое бывает в это прекрасное время года:

Промелькнуло быстро лето,

Я шагнула на порог

- Где ты, лето? – Нет ответа

Кто бы и ответить мог?

Разумеется, на такой вопрос мог бы ответить только Бог. Но, как эхо, на этот риторический вопрос откликнулось эхо. Правда, эхо обычно скрадывает слоги, укорачивая слово: «Кто украл хомуты? – Ты!» А Людмила к слову лето, добавила эпитет – бабье.

И пришло тут Бабье лето,

Паутинками звеня,

Тоже солнышком согрето,

Тоже радует меня!

Только было лето это,

Словно зайчик на стене:

Прыг! .. И яркий лучик света

Был – и нет! И грустно мне.

Краткий миг Бабьего лета показан поэтом великолепно. Чувствуется в динамике стиха: разве мы в детстве не пытались поймать солнечный зайчик, прикрыв его ладошкой? А он, шалун, выскальзывал всегда из под ладони и прыгал на ее тыльную сторону. Так никто из нас в далеком – далеком детстве так и не сумел поймать солнечного зайчика. Он априори не уловим!Но зато в Лете,отмечает автор, мы успеваем побывать дважды. Зато потом листки календаря сначала облетают, как осенние листья, а затем узорчато-кружевные зимние снежинки. Красиво и «пышное природы увяданье» с его золотистым ковром под ногами. Пытаемся мы и снежинку поймать, подставляя ту же ладошку, что и для солнечного зайчика. Но только снежинка опустится на ладонь – глянь от ее былой красоты на ладошке остается только капелька влаги. И становится грустно:

Грустно оттого, что осень

На мое взошло крыльцо,

Оттого, что в кудрях просинь,

И с морщинками лицо.

Грустно оттого, что время

Век отсчитывает мой.

Что печали этой внемля,

Повстречаюсь я с зимой!

Лирические стихи в сборнике «Напевы лета» трогают душу. Поэту, а Ворониной это удается, всегда приходится в небольшой отрывок текста – три – четыре строфы, вложить столько смысла и эмоциональных переживаний, что стихотворение получается абсолютно законченным художественным произведением, обобщенное и выраженное с присущей для поэзии силой. Тому пример «Бабье лето», приведенное много выше.

В поэзии Дриновой – Ворониной присуще неординарные поступки, в которых нет никакой корысти, зато показывается безграничная любовь женщины к своему избраннику. Как то режиссера Павла Лунчина пригласили на телевидение на «интервью на тему: казалось бы о двух несовместимых понятиях «Любовь и выгода». Он же ответил просто и емко: «Человек – это единственное существо на Земле, которое совершает иногда поступки совершенно без личной выгоды для себя». Читая поэтические произведения Людмилы Ворониной, я убеждаюсь, что ее лирические героини ищут, именно любовь, без всякой выгоды.

И даже в зимние холода и стужу иногда происходят чудеса. Вспомните про ярко-красный куст, весь заиндевелый, но с усевшими на его веточках снегирях. Его сравнила поэт с букетом цветов. Затем взяв в руку не перо, а волшебную палочку, Людмила написала стихотворение «Герань».

Вновь пришла волшебница Зима

Возвела из снега терема,

И к тому ж заставила метель

Застелить в тех теремах постель.

А потом красавица – пурга

Скрыла снегом речки берега.

Вьюга завершила все дела –

Замела дорогу до села.

… А герань в горшочке … расцвела!

 

Вот сколько увидела помощников у Зимы Людмила: Метель, Пургу, Вьюгу. Ей подвластны и Стужа и Вихри, и Бураны. Но даже лютые морозы не смогли помешать Любви и Жизни – в горшочке на заиндевелом стекле расцвел красавец цветочек – Герань.

Но всю силу поэтического таланта и поистине божественной любви, поэт вложила в стихотворение «Ангем». Такого трогательного литературного произведения я давно не читал:

На небе только что погасли звезды

И занялась румяная заря.

Ноябрь. Предзимье. Ветерок морозный

Шуршал остатками листвы осокаря.

 

Вдруг в небесах зажглась звезда нечаянно,

У изголовья мамы ангел сел.

И в этот миг я в мир вошла случайно,

И ангел колыбельную запел.

 

А мама, в эту звездочку поверив,

Осталась рядом сон мой сторожить.

Я ж, ангелу судьбу свою доверив,

На этом свете начинала жить.

Как возвышенно показала автор «Ангела» день своего рождения. Изящная вязь строчек и чудный смысл явления души, родившейся девочки: белый ангел прилетает с небес, чтобы вдохнуть жизнь ребенку, только что появившемуся на белый божий свет.

В этом сюжете затронуты самые нежные чувства: таинство любви и чудо нарождения человека. Ангел поет колыбельную, а мама верит, что ее дочь родилась под счастливой звездой и охраняет сон малышки.

Но предтечей рождения явилось также божье знамение: взошло солнышко и засияла, родилась на небе алая заря. Поэт применила более романтический эпитет – румяная. Но среди этого яркого света все же можно было разглядеть только одну маленькую звездочку. Зато время, когда родилась девочка, Людмила отмечает точно, строгов телеграфном стиле: Ноябрь. Предзимье. Ветерок морозный.

Нашла автор «Ангела» для полного изящества неизбитые, очень редко встречающиеся рифмы. Заря и осокаря, я думаю, что это ноу-хау Ворониной. Рифмы эпитеты к зиме морозная, звездная встречаются часто. Но вот сопоставить звезды с ветерком морозным – это что-то новенькое. Но перейду к анализу второй части стихотворения. Даже ребенка, который родился в рубашке, ждут впереди серьезные испытания. И, что бы преодолеть их, необходимо приложить усилия и счастливчику. Но даже из неудачи и беды Воронина делает открытие, понять точное предназначение матери:

И жизнь текла без скорби и печали

До той поры, пока не грянул гром.

В пути однажды беды повстречали

В душе оставив смуту и погром.

Не стало мамы и ушла удача,

И вот тогда я только поняла.

Что в жизни этой я так мало значу

И ангелом мне мать всегда была!

 

С тех пор живу никем я не хранима,

По жизненной стезе плетусь одна.

И жизнь так быстро пролетает … мимо

И горечь мною испита не до дна.

Выводы автора ясны: ушла мама и ушла удача. И не только ангел хранил девочку, а много сил потратила, чтобы ей сопутствовала удача – Мама. Хотя лирической героини казалось, что все ее успешные дела зависели только от самой. Потому так горько прозрение и укоряет героиня сама себя: Я ничего не значу. Конечно же, это максимализм, преувеличение, но раз мысль появилась о своей мало значимости, значит появился в душе червь сомнения. Дыма без огня не бывает. Очень сильно поставила и точки над «И» и акценты Людмила в строке: «и жизнь так быстро пролетает … мимо». Многие со вздохом и сожалением восклицали: «Как быстро пролетает жизнь». Но Воронина об этом говорит более весомо: жизнь не просто пролетает быстро, она пролетает… мимо. То есть по своей сути бессмысленно. Но это не верно. Смысл жизни, как это ни странно – в самой жизни. И от этого никуда не деться. Но … пролетает мимо каких-то важных событий – мимо. Потому-то и горько, что впереди ждут не только радость и счастье, а придется испить свою чашу всего до дна, какая бы она горькая не была…

Но еще горше от неразделенной любви. Когда девушка любит, а парень только изображает любовь. на самом же деле он бездушный и холодный потребитель любви женщины. Подпитывается ее любовью, как кровью людей вампир. От такого общения с непутевым парнем, хотелось броситься головой в круговорот глубокого омута. И концы в воду … Нечто подобное могло бы произойти в сюжете стихотворения «Омут» Ворониной. Я не стану цитировать его целиком. Начало всегда трогательное и прекрасное и паренек вскружил девчонке голову, но ….

Не любил ее он – стало горько

От веселой песни ручейка

Горько даже если солнце светит

Горько – если птицы ей поют

Горько от всего-всего на свете!

И печаль нашла себе приют.

А приют был там, где вербы стонут,

Где гуляет ветер в сосняке,

Где глубокий синий, синий омут

В обмелевшей маленькой реке…

Тут иносказательно, читая между строчек, понимаешь. что автор имел ввиду полноводную реку любви. Но лирическая героиня обозналась: река была широкой и раздольной только в половодье. Прошло весеннее половодье, и речка обмелела. Остался в излучине реки глубокий водоемчик, омут… Только и он зарастет со временем осокой и превратится, сбоку от основного русла реки, в застойное болото.

Не зря говорится, в тихом омуте черти водятся. Вот и был такой искуситель там, «где вербы стонут и гуляет ветер в сосняке».

Чужая душа –потемки! В стихотворении «Исповедь» встречаются две подруги на курорте и она рассказывает о своей ошибке при замужестве:

В небе чистом и высоком.

Там, где алая заря,

Вижу, кружит ясный сокол –

Только радовалась зря.

Доглядела, хоть высоко,

Огонек в глазах потух,-

Это вовсе был не сокол,

А ощипанный петух.

Но, «чтобы не было так мучительно больно и горько за бесцельно прожитые годы», сказал писатель Николай Островский словами Павки Корчагина «Как закалялась сталь». Нужно переосмыслить всю жизнь и не лишать себя самого дорогого и бесценного.

Когда начинаешь перебирать в тайнике памяти свои жизненные эпизоды, то открываются такие сокровища, на которые бы смотрел и восторгался богатством открытого вновь клада вечно! Теперь говорят: «Деньги любят тишину». Так пусть же бриллиантовый блеск ваших находок хорошо хранится под крышкой сундука, чтобы не привлек к себе хищный взгляд пирата, охотника за сокровищами. В стихотворении Людмилы Дриновой-Ворониной именно такая идея:

 

В душе моей есть тайный уголок,

Где спрятано все т о, что мной любимо.

Его я запираю на замок,

Чтоб не коснулся каждый, шедший мимо

Я там царица, я хозяйка, бог …

Там для меня все дорого и свято!

И я слежу. Чтобы никто не смог,

Вдруг осквернить то, чем душа богата.

Именно так кратко и емко выделила автор свою главную мысль в «тайнике». Она не следует «подвигу» Кощея Бессмертного, который «над златом чахнет», сидя на сундуке с драгоценными камнями и с золотыми и серебряными монетами … У нее другая очень благородная цель: следить за тем, «чтобы никто не смог, вдруг осквернить то, чем душа богата!» А душа у лирической героини этого бесподобного стихотворения богата святостью! И нет никого богаче на земле, чем человек обладающий таким богатств ом, как Святость, Честь и Достоинство. На этих трех китах, вопреки всем законам физики до сих пор и держится Земля.

Про вторую часть своего богатства рассказала Людмила читателям в стихотворении «Поэзия». Она как золотоискатель на лотке промывала в речке золотоносный песок. Чтобы отыскать в нем несколько крупинок золота, требуется промыть тонны песка. Но чтобы написать стихи нужна искра божья. Вот ее то и искала поэт:

Где-то здесь по бездорожью,

Среди ночи и средь дня,

Бродит, бродит искра божья –

Не найдет никак меня.

Жду слова те, что стучатся

Прямо в сердце и строку,

Доведется ль повстречаться,

Нам когда то на веку?

Вопрос задала себе автор нешуточный. Отыскать в себе искру божью намного труднее, чем иголку в стоге сена.

И автор. Подобно Диогену, который ходил днем с огнем фонаря, чтобы отыскать нужного ему человека, ищет и ночью и днем – искру божью … Но сначала было Слово! А в стихотворении «Поэзия» слова уже стучались и не в дверь, за которой находилась Людмила, а прямо в ее сердце и в строку, которую она задумала, да слова не все ложились в притирку к друг к другу, как кирпичики в стенке. И вот поэт, распахнув дверь дома широко, широко и шагнув на крыльце увидела чудо:

Дождик струйкой золотистой

Вдруг полился на меня,

Слов родник живой и чистый –

Засверкал к себе маня …

 

Дальше оставалось Дриновой – Ворониной протянуть вперед руку и подставить ладонь под золотистую струйку дождя. А я то думал, почему поэзия Людмилы сверкает золотым блеском. Она отыскала - таки искру божию в себе.

В «Напевах лета» слышится гармония души и природы. Нашей среднерусской неброской природы, но, какова красота музыки получается!

Я даже не хочу сам разыскать эти нотные знаки прекрасной песни. Предоставляю для чтения вам, дорогие читатели. Стихотворение Людмилы «Гармония». И судите об этой гармонии сами:

Просыпаюсь утром я не поздно,

День не изнываю от жары.

Мил мне вольный деревенский воздух

С будничным жужжаньем мошкары.

 

Празднично проходят как то будни,

Радует все: утки на реке,

Запах разнотравья, тишь, безлюдье,

Горы меловые вдалеке.

 

Зеркало блестящего залива,

Чабрецом поросшие бугры …

Все здесь по-особому красиво.

Люди удивительно добры!

В стихотворении «Тополиная вьюга» сборника «Напевы лета» говорится опять о вьюге, но не о зимней. Тополиный пух покрывает землю в разгаре лета. Но он такой воздушный и легковесный, как звездочки-снежинки. Солнечные лучи льются с неба, на улице сухо и жарко, а под ногами белым-бело. В такое прекрасное теплое летнее время, даже шагая по тополиной пороше, не верится, что может наступить зима. Хочется встретиться с любимым человеком и получить от него дополнительно тепло души. А если у него на сердце не тополиный пух, а холодная льдинка? Но в это не хочется верить – в жилах пульсирует, бьется молодая горячая кровь.

И опять Дринова – Воронина в своем стихотворении создает такую композицию, где сливается красота природы и лирические любовные переживания:

Тополиная вьюга

Заметает округу,

Носит ветер привольный

Пух под трель соловья.

 

И по этой пороше

Тот, кто всех мне дороже,

Шел и, даже не вольно,

Не взглянул на меня!

 

И за грезой туманной,

За мечтою обманной,

Устремляюсь туда я,

Где небес бирюза …

 

И скажу не гадая:

Тут отгадка простая:

Кровь кипит молодая,

Вьюга слепит глаза.

 

ВДОХНОВЕНИЕ

 

Книга «Вдохновение» - четвертый поэтический сборник Людмилы Ворониной. И в ней затрагивает поэт такую очаровательную и необходимую тему для любого человека, как вдохновение.

В предисловии к сборнику член Союза писателей России Зоя Буцаева написала о своем впечатлении о «Вдохновении», назвав статью «Волшебная музыка души». Уже в названии Буцаева очертила контуры ореола, где властвует Вдохновение, там звучит «Волшебная музыка души».

По мнению Зои, стихи Ворониной «написаны сердцем. Они покоряют и чаруют. В них нет ничего случайного, сказанного для внешнего эффекта надуманного и не реального, вычурного и нелогичного. Фактически происходит точное отображение внутреннего состояния героев. Чувства радости, тревоги, грусти, одиночества, безысходности, смятения, надежды сочетаются с необыкновенным лиризмом. Такие стихи плод не одного мастерства, но и сердца, ума и души настоящего художника слова. Так может писать лишь человек с ранимой, впечатлительной душой, собственным сердцем, чувствующим боль, страдание и радость, каждого лирического героя своих стихов, человек мудрый, глубоко познавший жизнь, знающий цену всему – любви, и счастью, и горю. Ярко выражено духовное богатство автора, его понимание истинных ценностей жизни».

И начинается книга со стихотворения «Счастье» такого желанного чувства любого из нас: Напомню, что все три предыдущих поэтических сборника Людмилы начинались стихотворениями с символическими и с харизматическим смыслом. Сборник «Рябиновый закат» начинался стихами точно с таким же названием – Рябиновый закат. Книгу «Речки синей поясок» открыло стихотворение «Через лесок», в котором и создала Людмила образ про «речку синий поясок». А «Напевы лета» стартовали с названием стихотворения «Радость». Разве не радостно обозревать летний окружающий мир? А вот звучит название первого стихотворения четвертой книги и тоже символичное и емкое – «Счастье»:

Я тебе не снилась, не мечталась

И не нарушала твой покой –

Просто зорькой алой разметалась

Утром ранним в небе над рекой.

 

Просто ночью тихой и прохладной

Заглянула звездочкой в окно –

И назвал меня ты ненаглядной,

И сказал, что ждешь меня давно.

 

Произнес слова любви случайно…

И, не зная, что сказать в ответ,

Просто я тебе открыла тайну,

Что милей тебя на свете нет.

Разве, когда тайное желание становится явным, несчастье? А с каким блеском показала Людмила зарождение любви лирической героини. Заглянула девушка ночью звездочкой в окно, а любимый назвал ее ненаглядной. Разумеется и звездочку и девушку. От обеих не оторвать, не отвести глаз. «Нельзя наглядеться, милый (милая), на тебя» - поется в популярной песне. Отсюда и слова родились – ненаглядная. А сравнения своих чувств с алой зорькой, разметавшейся над тихою речкой, только подчеркивает неразрывную связь с предыдущими поэтическими сборниками: и «Речки синий поясок» и «Заря рябиновой окраски», и «Летние напевы».

Но счастье – слишком широкое понятие. Изречение Льва Толстого, что все счастливые семьи одинаково счастливы, а несчастливые семьи, несчастливы по-разному, стало крылатым. Но мнение Дриновой-Ворониной идет вразрез с классиком великой русской литературы. В книге «Вдохновение» у Людмилы помещено несколько произведений о счастье. Но одинаковости нет ни в одном.У каждого ее «счастья» разные оттенки. Летят как птицы наши годы. Изменяемся мы, изменяются и наши представления о счастье.

И вот уже поэт написала новое стихотворение, назвав его «Счастье не уходи»:

По рябиновым гроздьям стелился туман,

За окном стыла хмурая осень,

Уходил не спеша прошлых дней караван,

И дремали ветра в кронах сосен

Вот как романтически изобразила Людмила быстро текущее время и осеннее время природы и человеческой жизни. За окном осень и в жизни она же. Не спеша прошел караван «прошлых дней». Хотя наверняка прошли не только дни, но и годы. Время бежит, а жизнь же замедляет темп. Караван дней идет не спеша. Да и озорной, буйный ветер не мчится во весь опор, не стремится улететь вслед за журавлиным клином.Воронина подчеркивает его апатию, одним штрихом: «И дремали ветра в кронах сосен». Обычно деревья в лесу громко шумят от порывов ветра, а у поэта в соснах ни одна иголочка. Веточка не шелохнется. Они балуют озорника и оберегают его сон, его дрему.

Но вместе с днями, которые,как осенние листья с деревьев, так они с календаря опадают на землю, унося надежду на долговечное счастье. И в голосе лирической героини звучат нотки грусти:

И, как в речке вода, уплывал навсегда

Тот последний остаток надежды,

Что года – не беда, что любовь – навсегда,

Что мы счастливы будем как прежде.

Метафора «остаток надежды» - несомненная находка автора. И она созвучна с образом «каравана дней», который шагает по пустыне мира, терпеливо, словно терпеливые и покорные верблюды. А в последней строфе этот «остаток надежды» переходит то ли в жалобный крик, то ли в молитву, в которой просьба не укорачиваться не съеживаться, как шагреневая кожа, тому счастью, которое до сих пор греет душу:

Пусть туман и дожди! Пусть зима впереди

И осеннее солнце не греет.

Но чуть-чуть погоди! Счастье не уходи!

Видишь: пламя любви еще тлеет …

Потрясающе! Остаток надежды поддерживает остаток любви. Он еще не сгорел дотла, она еще теплится.

И вот продолжение этой «счастливой» темы в следующем стихотворении Ворониной. Но в нем исчез без остатка ресурс надежды … Потому что не стало любви. Совсем не стало, она укатила в сторону и безвозвратно пропала. Но в это не верится, и счастье все равно ждешь:

Толь перед счастьем, толь бедой

Но почему-то тьма сгустилась.

… И вдруг упавшею звездой

Любовь под горку укатилась.

 

И не оставила следа.

Как говорят, что было – сплыло.

… Что ж пусть! Пусть несет вода,

Вот только на душе уныло …

 

Что береглось с таким трудом

Теперь плывет по речке синей,

И сердце сковывает льдом!

… И на ресницах стынет иней …

Вот так счастье, а может это была только иллюзия счастья, внезапно, как вспышка яркого света рассекает тьму исчезла, а вспышка высветила пустоту.

Но почему же сердце-то сковало льдом, и на ресницах распушился иней? Ведь счастье поплыло по синей речке в далекие дали? Значит, вода не замерзла в речке и в природе теплынь, нет лютых морозов.

Но это осознание беды как раз и страшно в этом кротком эпизоде! И если у лирической героини сердце превратилось, как у Кая из сказки про снежную королеву, в холодную льдинку, то у меня, как будто мороз пробежал по коже.

У лирической героини произошло разочарование. Речки синей поясок обмелел, пересох и из тропки счастья превратился в призрачный мираж в пустыне, сколько вперед не шагай нельзя никак не приблизиться к зеркальной водной глади и утолить жажду счастья. Ни речки, ни озера нет – одни равнины песка, да барханы из этих же песков.

Но у лирической героини перед глазами не тропинка счастья, а он сам! В стихотворении «Разочарование» Людмила показала состояние героини. Когда развеялись миражи.

И вот однажды в опустевшем сквере

Он скажет, что любовь в нем … умерла.

И что другой любви теперь он служит.

И скажет это буднично, без зла.

 

Но будто ветром душу проутюжит

Упавшая на землю разом мгла!

Заплачет дождь и станет вдруг ненастно,

Любовь погаснет, словно свет в окне.

И станет ясно, что совсем напрасно

Его считала принцем на коне.

 

В этом трагическом для лирической героини сюжете нет ни истерики, ни душевного надрыва. Ее влюбленный,который казался Принцем на белом коне, сообщил буднично, без озлобленных эффектных фраз, что он разлюбил девушку. Но именно этот равнодушный голос, в котором нет ни капельки сожаления или зла и сразил наповал героиню.

Воронина эту внезапность показывает очень умело. Сравнением, что любовь погасла, словно свет в окне. Человек подошел к дому, где живет его любимая, или любимый. Обрадовался, что горит, как маяк на берегу во время шторма, когда корабль бросает то в одну сторону, то в другую, свет в окошке, а он возьми и погас. На море, скорее всего, произойдет кораблекрушение, а на душе у влюбленного человека разочарование: «Я к нему пришла, а он, не дождавшись меня какую то минуту, улегся спать- почевать, выключив свет».

Хочется обратить еще раз, что разрыв произошел «буднично, без зла». Но нам всегда хочется докопаться в чем же корень зла? Почему покатилось счастье, ни с того, ни с сего по откос? Разве так бывает. С чего это началось, что так плачевно все закончилось?

И Людмила Воронина пытается разобраться в сложной судьбе лирической героини. Когда то Козьма Прутков изрек: «Зри в корень!» И поэт стала искать «Корень зла». Так называется стихотворение Дриновой – Ворониной.

Сюжет его закручен почище и покруче любого детектива – сериала. Столько версий и предположений, а оказывается потом, что все было банально и просто. Что «преступник», возомнивший себя «не тварью дрожащей, а имеющий право» безжалостно убил … любовь.

А сначала было так хорошо, и счастье переполняло душу через край. Но об этом автор, зная печальный финал, говорит кратко. Ее фразы лаконичны и похожи на текст телеграммы:

Знакомство и восторг, цветы, улыбки,

Мечтанья под луной, любовь, кольцо.

И позднее признание ошибки.

После того, как кровь зальет лицо.

И глубока, сидящая надежда,

Что переменится и надо ждать,

Что изверг и невежда,

Тебе однажды сможет счастье дать!

В первой строфе меня насторожила одна деталь, среди перечисленных приятных мгновений: восторги, улыбки, обручальное кольцо … И вдруг осознание ошибки, «когда кровь зальет лицо». У меня закралось сомнение: что же это означает – залитое кровью лицо. Стал успокаивать себя, наверное, поняв ошибку, кровь не залила лицо, а прилила к лицу от неожиданности. Но следующая фраза во второй строфе усилила мои сомнения и сомнения лирической героини: «Терпеть и ждать, что изверг и невежда, тебе однажды сможет счастье дать!» Разве дождаться от изверга и невежды счастья? Да его у этого изверга, как у скупердяя, зимой снега не выпросишь. А вот кошку пустить, разбив лицо это он тут как тут.

Мое предположение подтверждает лирическая героиня:

Что это? Гром? Нет это мужа голос

Он топчет твою душу прямо в грязь

И поднимает в ней протест, и волос

Встает на голове. А этот «князь»

Все продолжает над тобой глумиться.

И сыплет и пинки, и тумаки.

И места нет, где бы могла укрыться

От проклятой не раз его руки!

И сколько это ужас будет длиться,

И что же впереди тебя там ждет.

Не знаешь ты, и можешь лишь молиться.

И верить – смерть на сей раз обойдет!

Сейчас на телеэкранах столько боевиков и детективов, где льется не кровь, а краска, похожая на кровь. Полицейские и воры наносят друг другу синяки и шишки, но зритель то знает – это грим. А «корень» зла Людмилы не криминальное чтиво, высоко-художественное произведение. Язык автора богат и разнообразен. Я смотрю на толстенный словарь Ожегова. В нем 1200 страниц и толкование 53 тысячи слов. Но некоторых слов, которые применяет даже в этом, сравнительно небольшом произведении Людмила, я в словаре Ожегова не находил. И история, не выдуманная и приукрашенная трюками каскадеров, а реальная и потому ужасная. Волос дыбом встает на голове, как у лирической героини, читая эти кошмарные подробности. И не протест возникает у меня в душе, а ненависть к извергу.

Но издевательство над домочадцами, чего скрывать, в милицейских протоколах фиксировалось частенько. Автор «корень зла» вскрывает и социальные причины таких бытовых драк и скандалов. Но достоинство этого стихотворения еще и в том, что Дринова – Воронина сумела показать, что к чистому человеку эти свинцовые мерзости нашего быта и грязь не пристают. Она не оправдывает тех, кто смиренно сносит побои пьяного мужа, чей голос, хриплый и надтреснутый звучит громогласно, чтобы заглушить тихий плач невинной жертвы, а пытается понять в чем корень зла. А оно, чаще всего, на виду в наколке – татуировке на груди бывшего зэка: «нет счастья в жизни». Хотя он сам не захотел стать кузнецом своего счастья, а променял его на пьянку с собутыльником, которого называет с пафосом – друг. Неужели это родимые пятна прошлого. Похоже, что автор думает так и углубилась в исторический экскурс:

Так было в старину и так поныне

Терпя весь этот полный беспредел

Живут в аду домашние рабыни

И старятся от слез, обид и дел.

 

Зависимости этой есть причины:

Жилья, работы нет, пустой карман.

Поддержки нет, от этой всей кручины

И происходит тот самообман.

 

Свой философский трактат Людмила Дринова – Воронина оканчивает резко: называет вещи своими именами и призывает уважать не только окружающих тебя людей, но главное научиться уважать самого себя. Она в пух и прах разбивает досужие мнения: «Бьет, значит любит!».

Что если бьет, то любит он конечно

Пусть даже так свой тешит эгоизм.

Нет! Это то, что называлось вечно

Простым и емким словом: Деспотизм!

До той поры все это будет длиться,

Пока себя не будешь уважать.

Иначе вдруг да может так случиться,

Что смерти ранней и не избежать.

Вывод сделан правильный. Не зря говорится в пословице: «каждого унижают настолько, насколько он позволяет себя унижать». Людмила затронула очень важную тему. Ведь сначала появляется деспотизм на домашнем уровне, затем на сельском, городском, а потом на государственном и международном, как показывают сегодняшние события, что западная демократия, которой гордились «продвинутые» парни в 30 годах, превратилась в лживую, никогоне щадящую диктатуру. А демократия для них ширма, маска только и всего. Где-то мы делаем ошибки, в чем-то заблуждается, а потом время делает нам вызов – отвечай!

И как хорошо после этого ада, где властвуют злоба и тьма, прочитать светлое-светлое стихотворение Людмилы, где существуют искренность и любовь, мечты реальные и девичьи грезы. Но так хочется, чтобы желания, которые возникают в мечтах, осуществились у Дриновой – Ворониной возник замысел написать об этом. И родилось стихотворение под названием: «Счастье – это исполнение желаний». Но поэту для лирической героини не нужна золотая рыбка, которая может выполнить самые невероятные прихоти вздорной старухи. Ее героиня настолько скромна, что ее не прельщают ни дворцы, в которых установлены золотые унитазы. Сколько же маленькой золотой рыбке понырять в пучину морскую, чтобы собрать на дне морском столько золотых крупинок, чтобы отлить из золота унитаз?

Желание лирической героини мало, непритязательно и легко, выполнимо. Оттого то героиня, вероятнее всего, добьется своего счастья и места под щедрым солнцем:

Не нужны мне хоромы на Рублевке.

Не требую я много от судьбы –

Достаточно мне дома на Грошовке

И хватит на Копеевке избы.

 

Не нужны мне мешки серебра и злата

И самоцветов полны закрома –

Душой и сердцем я своим богата,

И потому – я золото сама.

Весенний ветер облака проносит,

Плывут по небесам – сплошной поток

Смотрю и сердце просит, очень просит.

Но только … счастья маленький глоток.

Вот так, друзья мои! Даже человеку с золотым сердцем требуется всего – навсего желание – получить небольшой глоточек счастья. Глотнуть свежего ветра, который делает облака свободными и вольными, как птицы. И стать хоть на коротенькое мгновение счастливым и свободным человеком. Вспоминается сразу же сказка бунтовщика и смутьяна «На что же надеется самозванец?» Емельяна Пугачева, рассказанная ему старой калмычкой при его путешествии по степям: он в свою очередь рассказал ее Петру Гриневу, которому спас жизнь, а он задалсамозваному императору Петру III не деликатный вопрос: - На что же надеется самозванец? Ведь его скоро разгромят правительственные войска? А Пугачев его сказочкой попотчевал: спросил Орел Ворона: «Вот я царь птиц, а живу 30 лет. А ты, никто ничтожный Ворон, живешь 300 лет. Почему так?» Ворон ответил, что все зависит от питания. Орел заинтересовался, и полетели они на поля битвы. Где в смертельной схватке погибли все воины и с одной и с другой стороны, что некому было захоронить тела погибших.

Ворон стал клевать их мясо, клюнул и Орел: раз, другой, а потом сказал: «Лучше уж один раз напиться свежей крови, чем всю жизнь питаться падалью!»

Вот и Людмила поддерживает этот царский принцип: чем жить домашней рабыней в кошмарном аду, так лучше глотнуть хоть раз в жизни «Счастья маленький глоток». Но и цари поступают порою несправедливо. Дринова – Воронина в стихотворении «Аналогия» сопоставляя изменения природы, и перемены в жизни людей приходит совсем не в восторг от своего аналитического вывода. Но делает это без нравоучений, по-философски спокойно и убедительно:

Отцветшие луга глядели сиротливо,

На лесе позолоченный наряд –

Царица Осень, поступив несправедливо,

Наряды раздала не всем подряд.

 

На небе солнышко искрилось ярко-ярко.

И наблюдая эту благодать,

Луга, совсем не получив подарка,

Глядя на лес, старались не страдать.

 

Другого ничего им и не остается,

Как воспринять спокойно все как есть.

… И в жизни также: над одним судьба смеется,

Другому незаконно отдав честь!

 

В стихотворении «Сновидение» показала, что все невзгоды, и тяготы жизни, от которых в длинные зимние ночи, когда в бессонницу они становятся еще длиннее и набегают грустные мысли, нужно бороться только юмором и иронией. «Сновидения» у поэта получилось веселым, озорным, трогательным и успокаивающим. Прочитав его, вселяется надежда, что все перемелется и пройдет. «Война – ерунда, главное – маневры!».

Но не только смысл стиха заинтересовал меня, а и его ритм, стиль, темп. Оно очень похоже на детскую считалочку, в смысл которой и не вдумаешься, а упиваешься слогом, рифмой: Эники – беники ели вареники, слышится эхо из детства. И думаешь, что за белиберда такая эти эники – беники? И почему они питались только варениками. Но сколько не говори: Халва – халва, во рту слаще не станет. Поэтому нужно самому прочесть эти ажурные, изящные, хотя достаточно витиеватые стихотворные строчки. В них созвучия напевы звучат даже внутри строчек. И вот первый куплет этой по детски наивной песенки. Какими бы мудрыми и мы не становились, прожив энное количество лет, счастливое детство всегда вспоминается с улыбкой на лице:

Лунный серп навесу

В небесах над лесом.

И поземка в лесу

Кружит мелким бесом.

 

Строка легка, как поземка в лесу. Но когда я читал про серп месяца, который завис над лесом, у меня возникли подозрения, уж не собирается этот месяц серпом своим подравнять верхушки леса, превратив его в английский, хорошо постриженный газон. Но сравнение поземки с мелким бесом меня успокоило. Ведь всегда говорят про черезчур услужливого человека, что он рассыпается мелким бесом. Значит ничего лесу не угрожает. Покружит, покружит над ним поземка, покачает ветки и верхушки стволов деревьев, а когда ей надоест это баловство, уймется и приляжет отдохнуть в наметенный его же сугроб.

Но пока не спится лирической героине:

Я смотрю за окно

Как звезда искрится

Нужно спать мне давно,

Только все не спится.

Знамо дело, что спать мешает вой пурги. А героине кажется, что это ее Домовой расшалился и подвывает вьюге:

Ты не вой, Домовой –

Я не слезам не верю,

А иначе зимой

Выгоню за двери.

Героиня, чувствуя, что Домовой, зная ее добрую душу, не воспринимает всерьез угрозу, продолжает рассказывать ужастики:

И пойдешь на мороз

У меня, бедняжка,

Рассердил ты всерьез,

Завывая тяжко.

Кто ж поверит в серьезность угрозы, когда его называют ласково и с сожалением – бедняжка? Эта жалость слышится в самом слове. Бедный и несчастный Домовой, как бы говорит эти слова, побаловался и хватит. А Домовому все неймется. И героиня опять начинает его отчитывать и взывать к совести: почему он, поживая в доме в любви и неге, так любит победокурить на зло своей хозяйке, которая пытается урезонить озорника:

И пойдешь прямиком

У меня по снегу,

Босиком, босиком,

Позабыв про негу.

Что творишь ты в избе?

Что опять неймется?

Или плохо тебе

У меня живется?

И Домовой не стал больше досаждать доброй и ласковой хозяйке. Ведь в самом деле - от добра добра не ищут. И лирическая героиня тотчас успокаивается:

Тихо стало вокруг.

… Превратившись в … фею,

Полетела я вдруг

Прямо в сеть … к Морфею.

Все так по доброму, без зла завершилось примирение Домового и Хозяйки дома. А другой лирической героине только предстояло вступить в борьбу со злом. Только не в правдашным злом, в виде добродушного шалунишки Домового, а настоящим коварным и безжалостным Злом. Как происходила эта борьба с переменным успехом, вы можете узнать, прочитав стихотворение «Зло».

Долго, долго сердце горевало,

Превращаясь в камень – монолит.

Горевало и не понимало,

Почему повсюду яд разлит.

Я боролась – зло существовало.

Было, словно всадник на коне.

Победив, мне выкрутило руки.

И на много лет забрало в плен.

Так описала красочно и ярко судьбу женщины Людмила Воронина. И мне захотелось узнать конкретно имя этой женщины. А может быть героиня «зла» это и не женщина вовсе, а наша многострадальная Родина? Страна с таким лирическим и гордым именем Россия?! А поэт написала иносказательно, как в стихотворении «Аллегория», противопоставив один художественный образ другому.

Если провести анализ по борьбе нашей Отчизнысо злом, которое стремилось подточить наше могущество и силу, то злейшие наши противники из-за океана пытались из начала напоить нас ядом, чтобы мы могли бессловно почить в небытие.

Разве не болело наше сердце за Родину – Мать, которую предавали и продавали ее лицемерные … (у меня и сынами–то назвать этих фарисеев язык не поворачивается) пасынки. Именно они настоящих сыновей и дочерей Отчизны старались поставить на колени, подавляли сопротивление настоящих граждан Зло со своим верным союзником – Ложью. Обманно, взяв, половину населения в плен, другую, унизив морально и материально, доведя до нищеты, сами победно гарцевали, нет не на площади, хотя и такое бывало, а на костях кладбища, на белом, но не Триумфаторе.

Но страна, так ее абстрактно называли Хамелеоны, а наша дорогая и любимая Россиясумела, поборов свои муки, стала с колен, поднялась во весь свой богатырский рост.

И во второй половине стихотворения Людмила, не важно кто лирическая героиня – женщина или страна, у них есть общее: женское имя и Материнская слава, показывает, что без зла можно дышать вольно, а жить прекрасно. А как хотелось тогда заглянуть хотя бы одним глазком – что же с нами будет завтра. Многие в будущее не верили, а кто верил, для них придумали презрительную фразу: «Патриотизм – последнее пристанище для негодяев».

Но мы встали с колен, отряхнув с наших ног пыль и грязь. И вот Людмила передает мнение лирической героини специально для вас:

Мной была чуть приоткрыта дверца –

Посмотреть, что там судьба сулит.

Думала: все позабудет сердце,

А оно по прежнему болит!

Будет долго, видно, рубцеваться,

След того Гордиева узла!

Выжить! Выжить! Только не сломаться!

… И понять, какая жизнь без зла.

Аллегория: Гордиев узел корнями своими уходит в глубину веков. Историческое словосочетание полностью звучит так: «Разрубить гордиев узел мечом». Да была поставлена перед многими испытуемыми развязать быстро очень сложный узел, никто из протестантов так его и не развязал. Тогда Гордий вынул из ножен свой меч и одним ударом разрубил не развязанный никем до него узел. Это присловье говорят, когда приходится на практике, решая сложный вопрос рубить по живому. Вот Дринова – Воронина и напомнила читателям, как вершилась история нашей страны. Потому и хочется жить без зла. Только зло не дремлет … До безмятежного счастья пока далеко.

Так может быть забыть пока о всемирном масштабе и позаботиться о своем личном счастье? И поэт снова через переживания лирической героини старается показать читателю противоречия судьбы и счастья в своем любимом романтическом ключе:

Лунный свет по траве мягко стелется,

На свидание вновь иду.

Что, поведай, судьба ты, затейница,

На моем написала роду?

Наконец, может, счастье увижу я,

То, которое долго так жду?

Или снова злодейка бесстыжая

Помогла полюбить на беду?

… В звездной россыпи небо высокое,

Пьет луна серебристый свой свет,

И иду по тропе одиноко я,

И судьба не дает мне ответ.

Лирическая героиня ропщет на судьбу: называя то ласково – затейница, то ожесточаясь на нее, оскорбляет неприличным словом – злодейка бесстыжая, которая на беду героини посылает в ее сердце стрелу Амуру. И героиня влюбляется не в того, в кого надо. Может быть потому судьба и не дает ответ?

Оказалось, что мое предположение по-снайперски попало прямо в цель. В стихотворении «Золотая нить» продолжается все та же тема о счастье, но судьба к той лирической героине благосклонна. Я приведу небольшую цитату и наверняка согласитесь с автором этого стихотворения:

Любовь, к нам руки протянув,

Не показалась вдруг убогой.

Мы, друг на друга лишь взглянув,

Пошли с тобой одной дорогой.

И солнца золотая нить

Дорогу к счастью указала,

И стала я в душе хранить

Ее за то, что нас связала.

Почему же золотая нить, связав влюбленных и указав им дорогу, а не тропинку, к счастью не сможет со временем этот узелок развязать. Или найдется какой-то гордый Гордий да разрубит узел из золотой нити? Это никогда не случится. И автор «Золотой нити» поясняет читателю в самом начале стихотворения: Солнечный лучик основа золотой нити. А его нельзя ничем не убить, не разрубить. Солнце источает неистребимую энергию и оно вечно, как само светило:

 

Спустился с неба солнца луч

И в нить златую превратился.

Дождь перестал идти из туч,

И день тотчас преобразился.

От «золотой нити», которая связала влюбленных рукой подать и до стихотворения Людмилы «Счастливый день». В нем возносится вера женщины в любовь. пока жива эта вера, существует на белом свете и любовь.

Если в «золотой нити» Воронина говорит о чудотворном влиянии солнечных лучей на любовь лирической героини в начале стихотворения, то в «Счастливом дне» Людмила припасла нежные трогательные слова для торжественного финала:

Я знаю: солнце скоро встанет,

Туман рассеется и вновь,

Душа светлей и чище станет,

Поверив в счастье и любовь.

Тот день дождусь я непременно,

Пусть песня ветра не нова –

Но ты придешь и непременно

Мне скажешь о любви слова.

Но, если бы не было тихой и доброй темной ночи, разве бы мы так радовались бы солнечному лучику, который прорывается сквозь дождевую тучу, или восходящему не спеша над горизонтом утреннему солнцу? Людмила предлагает читателям в стихотворении «Доброй ночи» впечатления лирической героини о своем детстве и спустя много – много лет ... Поэт написала с таким умилением и так образно, что прочитав стихотворение хотя бы один раз, образ и сравнение про сон, который подкрадывается на мягких, кошачьих лапках к девочке, запомнятся на всегда:

По скрипучей половице

Сон крадется словно кот.

Тете Маше сладко спится,

Ну а мне наоборот.

И вот возвращение в родные пенаты:

Годы таяли, как свечка,

И прошло немало лет –

Тот же дом и та же печка,

Лишь хозяйки старой нет.

… По скрипучей половице

Сон добрался до меня.

Доброй ночи! Пусть мне снится

Детство в ярком свете дня!

Сельская идиллия. Скрипучие половицы, которые скрипят даже при ленивом шествии и легкой походке кота. Все это осталось в памяти девочки. Раньше ее, укладывая спать в мягкую, жаркую перину, тетя Маша говорила «Спокойной доброй ночи!». Теперь героине приходится пожелать: «Доброй ночи!» - самой себе. Раньше засыпала первой тетя Маша, а теперь женщина желает себе, чтобы приснился чудесный сон: «Детство в ярком свете дня!». Почему-то счастливое детство всегда запоминается ярким, при солнечном свете дня.

Зато, какое сожаление и даже презрение вызывает бывший «Казанова», который искал не любовь, а «Большое счастье», соблазняя то ли своей внешностью, то ли хитроумными словесами, про которых теперь говорят: «вешал лапшу на уши». А «Большое счастье» этот эгоист искал не для возлюбленных, а для себя лично. Для себя любимого. Остальное все : «суета сует и томление духа». Лирическая героиня стихотворения без названия Людмилы Ворониной однажды в юности столкнулась с таким «Казановой»:

 

Как разменную монету

Он дробил любовь на части.

И блуждал по белу свету –

Все искал Большое Счастье.

Счастье тут же находилось,

Но всегда в пустом лукошке.

И частенько приходилось

Подбирать за кем-то крошки.

Жесткая характеристика. Бывает говорят сравнивая бездуховные связи и любовности, с разменной монетой. По принципу барыг: Ты мне , я тебе. У Дриновой – Ворониной это изречение про разменную монету, усиливалось тем, что эгоист использовал свою привлекательность для достижения любви особ противоположного пола, а он эту разменную монету вместе с любовью, дробил еще и на части.

Хорошо использовала созвучие двух слов поэт, давая вторую характеристику приспособленцу: И блуждал по белу свету - все искал Большое Счастье. Ирония очевидна. А вот слово блуждал, я сначала прочитал, как – блудил. Ведь можно и блудить по белу свету, то есть путаться, шагая к цели, выбирая дороги и направления. А цель самовлюбленного человека вообще поражает: ему надо счастье, притом очень Большое. На меньшее счастье « Казанова» не согласен.

Но автор не дает ему пощады и отражает тщетность его попыток «осчастливиться» по большому. Ведь ему доставались крошки из чужого лукошка. А на чужой каравай рот не разевай.

Поэт во второй части стиха не клеймит эгоиста позором, а даже как бы сочувствует ему:

Так в погоне и скитаньях

У него прошло полвека.

Но все бредит о свиданьях

Этот нравственный калека.

Нет ни совести, ни чести,

И любви в нем не осталось.

И душонка жаждет мести,

Не взирая на усталость!

Не надо быть пророком, чтобы перечислить пороки скитальца: нравственный калека без совести и чести. Любовь растаяла, зато развилась мстительность, хотя усталость не позволяет ему мстить по-крупному, так делает маленькие пакости. Но горбатого только могила исправит. Он все еще старается носить на облысевшей голове корону обольстителя:

И живет в нем Казанова!

Хоть и немощен и стар он,

Но все ищет, ищет снова!

Только сам – не нужен даром.

Такую отповедь получил «Казанова», почище всякого «апперкота». Он не нужен даже даром! А корона на что? Разве что скрыть от посторонних глаз его ветвистые рога! Носить ему их совестно, а говорила же лирическая героиня, что у него нет ни чести, ни совести. А ведь и ему в детстве говорили и мама и бабушка:

- Сынок, береги честь смолоду!

Не послушался старших, теперь пеняй только на себя. А счастье-то так было близко. Надо было только руку протянуть … и счастье.

Четвертый сборник Людмилы Дриновой – Ворониной называется «Вдохновение». Это очень красивое и удачное название. Прочитав заглавие книги «Вдохновение» у меня самого появилось вдохновение … И появилась вот эта глава.

КНЯГИНЯ ОЛЬГА

Но только я собирался отложить лист бумаги и свою ручку Паркер в сторону, как, перелистывая очередной раз книгу «Вдохновение», мне снова попалось на глаза название стихотворения Людмилы «Льгов». Я это стихотворение не стал «разбирать по косточкам», так как этот город в Курской области с таким кратким названием «Льгов», только историческая достопримечательность нашей великой страны, которых на среднерусской равнине больше, чем рыбы в пруду или соловьев в Курской области. В тему счастья, которая у Дриновой – Ворониной проходит красной нитью по всему сборнику, оно не укладывалось.

Но я же уже просматривал новую книгу Ворониной «Былины и сказы», которая вышла в 2013 году, став пятой в поэтическом творчестве Людмилы. В ней-то поэт как раз и рассматривала «дела давно минувших дней, предания старины глубокой».

И первая же былина называлась «Княгиня Ольга». А город Льгов, по тем же преданиям и был тем историческим местом, в котором она жестко расправилась с убийцами своего мужа князя Игоря во главе с лидером древлян князем Малом.

Поняв, что нашел связующее звено двух сборников, стал тут же исследовать стихотворение «Льгов».

Эпиграфом Людмила взяла лирическое четверостишье.

У затона над водой

Бродит месяц молодой.

И не спится соловью

В Курском песенном краю.

Лирика и никакой истории. Но уже в первой же строке история ворвалась громко заявляя о себе, на страницу книги. В этой строфе, Людмила упоминает речку Сейм. Но Сеймом издревле называли парламент в некоторых государствах и в славянских тоже:

Россыпь звезд по небосводу

Сейм спокойно катит воды,

И царит ночной покой

Над красавицей рекой!

Но красива не только река. На дворе месяц май, раз соловьи распелись. И уже город Льгов дорог и любим автором только за то, что это ее город детства:

Снова ночь бредет по маю,

Я сирени наломаю,

В сердце радость не тая,

Буду слушать соловья.

Мир тебе, мой город детства!

От любви нет нынче средства –

И люблю я всей душой

Этот город небольшой.

Тут поэт, не сдерживая эмоции воскликнула, и назвала полным именем свой любимый город:

Льгов! Спокойный и старинный.

Существует сказ былинный,

Будто в давние года

Игорь князь пришел сюда.

Стал дружины собирать

В многочисленную рать,

Стан разбив у Сейм реки.

Поджидал врагов полки.

 

Вот она древнерусская история; с детства знакомая, со школьной скамьи имя князя Игоря, который собирает рать. Но своих же соотечественников – славян, племя которых называется древляне. Идет на Руси междоусобная борьба за власть над территорией других славянских племен. А Игорь один из сильных лидеров, стремится объединить соседние племена в одно свое княжество: и разгорается битва:

Состоялась эта встреча,

И была большая сеча –

Враг разгромлен, втоптан в грязь,

Но … был ранен славный князь.

А княгиня Ольга вскоре,

Оросив слезами горе,

У реки в супруга честь

Приказала град возвесть.

Вот так и родился город Льгов – Ольгов - град. Потом исчезла град, к названию города и куда укатилась первая и очень круглая буква О. Так до сих пор этот город и звучит кратко и ясно: «Льгов».

Годы стаями летели …

Толи люди захотели,

Толь по милости богов

Стал он зваться просто – Льгов!

И стоит он и поныне –

Весь в легенде, весь в былине,

И в чем больше не пойму …

Но навеки мир ему!

И вот передо мной раскрыт сборник Ворониной «Былины и сказы». Читаю эпиграф к былине «Княгиня Ольга». Это народная мудрость: «Не позволительно прощать того, кто совершает зло, ибо зло без наказания умножается, а вина за преумноженное зло лежит на том, кто оставил совершившего зло не наказанным и не привел его на правый Божий суд».

Но и в исторических событиях все густо замешено на любви и … ненависти. Перед тем как княгиня расправилась очень жестко со своими врагами, убивших ее мужа, была лирическая, романтичная и трогательно – нежная любовь князя Игоря и княгини Ольги. Об этом и говорится в начале былины «Княгиня Ольга»:

Темны густые псковские леса

В их глухомани можно затеряться.

Всегда ласкает взор лесов краса,

Но той красе не стоит доверяться!

Автор былины любуется непроходимыми псковскими лесами, но предупреждает, что и в красивых местах нужна осторожность. Зазеваешься, рассматривая красоты природы, а из-за густых кустов может в любую секунду выскочить хищный зверь и может растерзать зеваку на части.

Но путник, который важно шествовал по лесу, был уверен в своей силе и наслаждался пением птиц, дуновеньем ветерка и стремился выйти к величавой царственной, такой же, как он сам, реке:

И средь лугов, где царствует река,

Тропинки змейкой вьются под ногами,

Манит пройти под пенье ветерка

К реке, с ее крутыми берегами!

Однажды там, погожим летним днем,

Шел человек и выглядел особо:

Кафтан богатый был надет на нем,

Он выдавал: честь знатная особа!

Шел без коня, без свиты и без слуг.

Но был спокоен и не опасался.

В руке держал он для охоты лук.

Колчан сафьяновых сапог касался.

Очень эффектно выглядел охотник: сапожки сафьяновые, кафтан, расшитый золотошвейками шикарными узорами, радующих глаз. Шик, блеск и красота. Но почему же в густом лесу, который кишит опасностями он – важная персона, оказался один без друзей и слуг?Автор былины это объясняет:

Со свитой он бродил в своем лесу

Перепелов немного постреляли,

А началась охота на лису –

Все, заплутавшись, князя потеряли!

И вот Людмила описывает сцену знакомства князя Игоря, а это был именно он, с прекрасной девушкой по имени Прекраса, со своей будущей женой:

И вышел Игорь – князь к большой реке

Перед какой-то маленькой деревней,

Той, что стоит себе на бугорке,

Среди огромных вековых деревьев.

Прошу обратить ваше внимание на рифму деревней и деревьев. Она на первый взгляд, ничем не примечательна, но зато прослеживается откуда произошло на Руси слово, деревня. Из рифмы видно откуда: население славян на пригорке, чтобы в случае опасности было легче защищать среди густого леса, где напрямик не может сделать набег всадники, окружена могучими деревьями. Вот и назвали такое поселение наши предки - деревней.Очень многозначительное и красивое название.

Кстати у нашего классика эпиграфом к Евгению Онегину выбрано очень замысловатая фраза: «О, рус! О, Русь!» Рус – с латинского переводится деревня. А наша Родина святая Русь и произошла и народилась из маленьких деревень.

А Воронина одной рифмой показала родство деревни как основой Руси.

Но священнодействия с рифмами на этом не закончилось:

И видит, кроме прочего всего,

Как лодка по реке плывет лебедкой.

Он повелел перевезти его!

А управляла девушка той лодкой!

Движение лодки по реке, такое плавное и величавое, Людмила сравнивает с лебедкой, с красивой и гордой птицей лебедушкой. Но главным украшением лодки была, конечно же, изящная девушка. Ее стать и придавала и позволяла лодку сравнить с лебедушкой.

Но и в следующей строфе есть изюминка:

Стояли лета солнечные дни,

Чиста река – видна была до донца.

И плыли по реке они одни,

И стало жарко князю не от солнца!

Рифма-то донца и солнца не нова. Ее использовал как-то однажды Владимир Маяковский. Он как опытный оратор часто применял хлесткие фразы и лозунги. И эта рифма, наверняка, запомнилась. У Маяковского это звучит так пафосно: «До дней последних донца – Вот лозунг мой и солнца!»

Но Воронина обыграла эту совсем не избитую, а редкую рифму по-своему. Во фразе «Чиста река – видно было до донца» она создала интересный метафорический образ и не только про экологическую чистоту речной воды в былые былинные времена. Она намекнула на чистоту души девушки, душа, которая открыта, прозрачна и видна до самого донца. Потому–то и князя бросило в жар от красоты этой чистой души, а не от солнца. Он влюбился в девушку с первого взгляда:

И он спросил о том, как звать ее

Ответила она ему: «Прекраса»!

Влюбился князь и понял - без нее

Не сможет он прожить уже ни часа!

И ринулся в атаку! До сих пор

С другими получалось все отлично.

Но вдруг мощнейший получил отпор

И просьбу впредь вести себя прилично!

Князя отказ девушки не обидел, а только раззадорил. Но тактичная фраза: вести себя прилично, возымела действие. Раньше никто не осмеливался вот так спокойно осадить его пыл. Но что не сделаешь ради любви. Князь предложил Прекрасе руку и сердце:

Язычницам в те давние года,

Блюсти себя до свадьбы не вменялось,

И предаваться ласкам без стыда

С мужчинами совсем не возбранялось!

Но оказалась девушка горда –

Не поддалась на князя уговоры,

И он, недолго думая, тогда

Сказал: «Женой моей, княгиней станешь скоро!

Лишь расскажи мне, где тебя найти –

Приду туда к тебе я со сватами,

Возможно, сможет так произойти,

Что одарю счастливыми летами.

Прекраса, видимо считая, что они с князем не одна в поле ягода, а обещает он в порыве страсти, отвечает уклончиво:

«В деревне Выбуты меня найдешь,

Коли и вправду обо мне ты вспомнишь,

И в жены брать меня туда пойдешь,

Названье это ежели запомнишь».

Дринова – Воронина очень точно воспроизвела в ответе будущей княгини Ольги ее черты характера. Когда нужно, Ольга умела терпеливо ждать, а когда приходил черед решительных действий, становилась твердой и несгибаемой, как булатный меч. Ольга стала христианкой задолго до крещения Руси ее внуком князем Владимиром Красное Солнышко.

Русскую княгиню, принявшую христианство и пригласил в Константинополь византийский император спустя 10 лет после смерти Игоря, чтобы попросить военную помощь у Руси. Ее сын Святослав был еще мал, чтобы самостоятельно управлять Киевской Русью. И Ольга управляла государством сама.

Император неприязненно вспоминал унизительный мир с Русью, который пришлось заключить его предшественнику с князем Олегом в 911 году, и хотя сам нуждался в военной помощи русского войска, решил испытать терпение Ольги. Он не торопился приглашать к себе во дворец. Пусть Ольга на виду у своих воинов посидит денек – другой на своей ладье и смиренно ждала приема.

Княгиня Ольга едва сдерживала гнев. Только бровью повела бы, и воевода в тот же момент приказал штурмовать Царьград. А христианка Елена (такое имя взяла себе при крещении Ольга), заперлась в каюте, молилась и не выходила на берег.

Когда пригласят, тогда и ладно, - отмаливалась она от военоначальников. А на словах давала такую отповедь:

- Есть такая восточная мудрость: визарь всегда агрессивнее шаха. Ведь визарь только выполняет указания шаха, а отвечать за принятое решение приходится самому шаху.

Когда император пригласил Ольгу в Константинополь для подписания договора, княгиня спросила, о какой численности русского войска, в силе которого Византия идет речь.

- Русь сильна, - ответил император, - а в Византии то тут, то там вспыхивают восстания рабов. Думаю, что хватит нам пять тысяч воинов.

- Хорошо, я подумаю – ответила Ольга – пришли своих послов в Киев за ответом.

И, уже выходя из дворца, добавила:

- У нас на Руси нет, и никогда не было рабов, а вольным людям и свободному народу восстания не нужны.

Послы прибыли в Киев сразу же за Ольгой, как будто следовали за княгиней по пятам. На прием их не приглашали. Долго не приглашали.

- Княгиня занята – отвечали царедворцы – приходите завтра.

Отсидев в Киеве не два дня, как Ольга в Константинополе, а два месяца, послы уехали не солонохлебавши. После небольшого авторского отступления вернемся к былине Вороновой.

На другой стороне речки пути Прекрасы и Игоря разошлись:

На том и распрощались у реки.

Она, поняв, что речь его пустая,

Жила себе, не торопя деньки,

О счастье с князем вовсе не мечтая!

Но князь Игорь не забыл ни названия деревни, ни свое обещание прислать к девушке сватов. Как велось на Руси испокон, свадьбу сыграли осенью, после уборки урожая.

Когда Игорь уходил в поход, управлять страной приходилось Ольге. Как отметила Людмила, что княгиня справлялась с трудной задачей:

И счастье озарило княжий двор -

Была умна княгиня, всем на диво:

В поход уйдет он, и она с тех пор

Дела ведет умело и правдиво!

Но однажды Игорь погиб от ран. Древляне, не пожелав вторично платить дань, и ночью напали на него, смертельно ранив. В былине поэт сумела показать, как жестко наказала древлян княгиня Ольга. Она близко подошла к фактам исторических летописей. Но факты – вещь сухая, а Воронина обрамила их хорошим художественным слогом.

После совершенного злодеяния древляне послали послов в Киев. Хотя с властью Киева они считались, но управляла им женщина. И один из послов повел с ней разговор бесцеремонно:

- Князь Игорь был слишком жаден. Он, как волк, почувствовав вкус крови, был готов резать без разбора все овечье стадо. Хотя столько мяса ему всеравно было не съесть, а он продолжал загрызать овечек. Мы убили этого бессмысленного убийцу, этого бешеного волка – Игоря. Непосильна для нас оказалась его дань. Не жалел он своих подданных, которые ему эту дань собирали. Вот и поплатился за свою жадность.

- Но пришли мы к тебе Ольга, не только для того, чтобы сообщить: Игорь убит в Коростене, - вмешался в разговор второй посол древлян. – Поскольку послы сейчас скорее сваты, выходи замуж за нашего князя Мала.

- Я ценю ваше радушие, щедрость гости дорогие, - невозмутимо произнесла Ольга.

- Не женщина, а кремень, - подумали древляне, - никакой истерики, ни плача. Даже слезинки не проронила, а на лице не дрогнул ни один мускул.

Пока послы удивлялись выдержке княгини, Ольга продолжила разговор:

- Убили из-за своей жадности моего мужа, дань им видите ли велика, а взамен мне предлагаете своего Мала? Он Мал, да удал! Взяв меня в жены, без лишних хлопот хочет сесть на великий княжеский престол в Киеве! Так у кого же аппетит-то волчий? Как бы не подавиться от жадности вам и вашему Малу. Слишком жирный и огромный кусок – Киев. Не проглотить его насухо. Давайте-ка выпьем за убиенного Игоря. Он-то когда шел на неприятеля, всегда предупреждал его: «Иду на Вы!». А вы подстерегли в лесу, и вероломно нанесли удар в спину.

Ольга на минутку смолкла, а затем, многозначительно подмигнув воеводе, приказала:

- Угости гостей как следует. Только не делай это в тереме. Проведи их пока на поляну. А сейчас переоденусь и подумаю, как же и чем их получше угостить.

На поляне в окружении оруженосцев послы замерли, почувствовав неладное, потом они оживились, когда подошла Ольга. Но напрасно они обрадовались.

- Грешники умирают лютой смертью, а вы великие грешники. Ибо всякая власть от Бога, - сказала княгиня, а воеводе приказала:

- Казни нечестивцев, а Коростень сожги, чтобы осталось пустое место на нашей земле вместо этого злого города.

Но эти события были только начальной вехой ее самостоятельного правления. Былина о княгине Ольге заканчивается апофеозом о ее заслугах перед Русью:

Княгиня свой исполнила обет:

Врагам за гибель мужа отомстила.

И к Киевской Руси на много лет

Народ древлянский присоединила.

А после долго в Киеве она

Делами управляла твердой дланью

И земли в пользу Киева сполна

Полюдьем обложила или данью.

И с Византией укрепила связь,

И, с немцами наладив отношенья,

Свершила то, к чему стремился князь:

В жизнь воплотила все его решенья!

И после смерти церковью к святой

Равноапостольной был лик причислен.

И уваженья срок к княгине той

Людьми в веках годами не исчислен!

Можно еще раз кратко обобщить заслуги перед Русью княгини Ольги, которая впоследствии стала равно апостольской святой: она стала первой христианкой из великокняжеской знати в отчизне. Ее внук Владимир привел в православное христианство Русь. Православие положило конец междоусобице и Русь стала единой, неделимой и Святой. Пыталась окрестить и своего сына Святослава Храброго и имя ему при рождении дала надлежащее: Святослав. И заслуги перед Русью у него огромные: он разгромил Хазарский нагонят на Востоке, пытался объединить славянские племена на Западе. Но не успел. Его из-за предательства враги убили при переправе на порогах Днепра, а было то ему чуть больше тридцати. Не погибни Святослав, возможно, простирался славянский мир от Атлантического океана до Тихого. От океана до океана.

Ольга с малых лет отдала Святослава на попечение для воспитания воеводе. Княжич, как самый простой, рядовой дружинник, спал вместе с воинами в поле, у костра, положив под голову вместо мягкой подушки жесткое неуютное конское седло. Укрывался холодной ночью попоной, ел не совсем проваренное мясо подстреленной дичи, хлебал похлебку из одного котла вместе с дружинниками.

Святослав был равным среди равных. Но зато стремился самоотверженно стать первым среди первых в бою. Эту привилегию вступать в схватку с противником первым, он с первой же сечи не уступал ни кому.

Воевода не только не мешал Святославу самоутвердиться, а даже потворствовал мальчишескому безрассудству княжича. Но это казалось рядовым дружинникам. Только несколько человек знали, что за Святославом неотступно следуют назначенные воеводой телохранители. Они были готовы принять самую лютую смерть, лишь бы молодой князь остался в схватке жив. Умелые воины не оставляли печенегам никаких шансов прорубиться сквозь тесный строй русских богатырей. А их щиты загораживали тело Святослава от летящих со всех сторон стрел лучников. Печенегам и в голову не приходило, что такой маленький и слабенький паренек как раз и руководит боем, что именно он и есть великий русский князь. А седовласый воевода всего лишь воевода.

Натиска русских не выдерживал ни один конный отряд печенегов, когда кочевники пускались в бегство, тогда Святослав долго преследовал их, рубя направо и налево мечом, наводя страхи дикий ужас на свиду невозмутимых печенегов.

Ольга, когда в редкие часы Святослав появлялся в Киеве, пыталась завести с сыном разговор о его крещении. Но он, смиренно ее выслушав, говорил6

- Матушка, я не могу стать православным христианином по одной причине: у меня в войске дружинники – язычники, православные христиане, мусульмане, иудеи, буддисты. шаманисты … если я приму православие, то те у кого другая вера, будут думать, что я поддерживаю одну часть войска, а к другим отношусь более предвзято. Для меня же все витязи равны. Вступая в бой с многократно превосходящими силами, я уверен в своих воинах. Они не дрогнут и не побегут, а будут сражаться до конца. К тому же убежден, мама, что Бога нет.

- Погоди, - остановила богохульство сына Ольга, - говоришь, что Бога нет, а куда же он подевался? Все время был и до меня, а теперь нет? Тебе и невдомек, что Он оберегает твою жизнь, так как я денно и нощно молюсь за тебя. Кто как не Бог благословляет твою дружину на подвиги и силы природы повинуются тебе.

Святослав задумался, потом сказал:

- А ты знаешь, вокруг моего имени ходят легенды, что силы природы подчиняются мне. Печенеги в отчаянии от своих поражений и выдумывают сказки о шапках-невидимках, которые я выдаю своим лазутчикам, и они благодаря им проникают незамеченными во вражеский стан, беспрепятственно снимают часовых, стоящих на посту и вырезают спящих после тяжелой битвы кочевников. Говорят, что в моем войске есть сапоги скороходы и ковры самолеты. И поэтому мои воины, только что, попав на один вражеский отряд и разгромив его, через несколько минут нападают на второй, третий, которые находятся в несколько сотен верст друг от друга. На самом деле никаких чудес, все дело в моей воинской удаче и умении воинов.

- Эх, Святослав, - вздохнула Ольга. Ты упомянул слово «удача». Неужели ты не понимаешь, что ее то и посылает тебе Бог.

Святослав задумался, долго молчал, а потом произнес:

- Нужно все хорошо обмозговать. Для меня принять сейчас христианство, все равно, что совершить воинский подвиг.

- Ты их совершаешь почти каждый день, подумай хорошенько о крещении.

Святослав ей кивнул.

 

КРЕЩЕНИЕ РУСИ

Так называется вторая былина Людмилы Дриновой – Ворониной. Если первую былину о княгине Ольге, поэт написала в классическом стиле поэтического жанра – рифмы, ритмы. Чередование ударных и безударных гласных, то «Крещение Руси» она написала в стиле только ритмическом, как было написано «Слово о полку Игореве» монахами - летописцами. Хотя существует версия, что это мистификация. А написал это литературное произведение намного позже талантливый писатель и поэт, который стилизовал под старославянский язык свой «новодел». Свое авторство былины «Крещение Руси» Воронина не скрывает, но про стародавние времена ей захотелось написать так, как говорили люди в те незапамятные времена. То есть она создала эффект присутствия во времени, применив этот прием. Хотя сколько нужно было потратить времени на изучение диалектов, архаических слов – уму непостижимо! Но получилась изумительная вещь, благодаря хорошо проработанному сюжету. Она в первой былине показывает огромное значение принятия Православия на Святой Руси, которое объединило феодальные княжества в единое монолитное государство.

Но славянские народы, которые поклонялись силам природы: Солнцу, Ветру, Грому, Молнии, Дождю, и обожествляли их, называя Богов по своему: Перун, Стрибог, Ярило, Даждбог и так далее, было очень трудно, очень трудно признать право новой веры. Но оно это Православие наступило в боли и муках, какие причиняли матерям нарождающиеся младенцы. И как появившиеся на свет божий дети: сыновья и дочери, были благодарны своей матери. Потому и называют Родину Матерью, а священника, который славит Господа Бога – батюшкой.

Она в былине взяла и ввела не только вымышленные (былинные) персонажи, но и реальное историческое лицо – Добрыню Малковича, который был дядей Владимиру Красное Солнышко, родной брат его матери.

Про политические и экономические реформы первого императора государства Российского Петра Первого, говорили, что он варварскими методами искоренял варварские привычки своих подданных, прививая им мировую культуру и технический прогресс.

Так же по варварски поступал в Великом Новгороде воевода и насадник Добрыня Малкович, посильно насаждая Христианство в славном городе, столице Северной Руси. С этого момента и начинается повествование былины «Крещение Руси» Ворониной:

Градом важным после Киева

Был в ту пору славный Новгород.

Воеводой и посадником

В граде был Добрыня Малкович.

Горожане - все язычники –

Поклонялись разным идолам:

Солнце, Ветер, Плодородие

Означали эти идолы.

Самый главный идол был Перун –

Грозный Бог грозы и молнии.

Велес, Стрибог,Сварог. Хорс, Макошь

Да Яриро – боги младшие,

Вырезали их из дерева.

В пояс им все низко кланялись.

А потом всегда в святом углу,

Просверлив пол, в доме ставили.

Приносили люди жертвы им.

В виде всякой разной живности:

Петухи да гуси с курами

Были жертвами на капищах.

Культовое сооружение капище было у славян местом, вместо христианской церкви, где молились славяне. Оно предстояло собой круглую площадку с идолом в центре. Вокруг капища прокапывали канавки, что бы маленькое место было сухим. Вокруг шумели вековые мощные деревья.

Из тех времен докатилось до нашего времени пословица про быт славян: «Живут в лесу – молятся колесу».

Сергей Есенин в своем произведении так описывает горечь своего деда, когда наша страна стала атеистическая, при встрече в деревне с дедушкой. Дед его спрашивает:

« Ты коммунист?»

«Нет», «А сестры стали комсомолки!

Такая гадость - просто удавись.

Вчера иконы выбросили с полки.

На церкви коммунист снял крест,

Теперь и Богу негде помолиться,

И я хожу теперь украдкой в лес.

Молюсь осинам – может пригодится?!»

После революции 1917 года насильно, как и при крещении Руси, пытались новые власти закрепить христианство. Вот дедушка Сергея и вспомнил языческую веру предков молиться в лесных капищах. Стал ходить в лес и молиться осинкам. Листья осин чувствительны любому, даже легкому дуновению ветерка, что кажется, будто они разговаривают с человеком, как некое высшее существо. И хочется язычникам ответить на этот «разговор» своей молитвою, славящей силы природы.

Лес обладал всегда какой то внутренней тайной. Идешь между деревьев и вдруг понимаешь, что заблудился, но выходишь на место, откуда зашел в лес. Потом в поисках выхода из леса замечаешь, что плутаешь не просто хаотично, а ходишь по кругу.

Про такой казус в старину говорили: «Леший кругами меня водит». Завоет ветер ночной в трубе дома – Домовой сердится. Идешь по болоту на озеро, а от шагов твоих слышатся звуки, как будто кто-то охает и ухает, значит Водяной сердится. Об этих суевериях язычник напоминает читателям в былине «Крещение Руси» Людмила Воронина.

Почитались духи разные:

Водяные, Чуры, Лешие.

Домовые, – те особые –

Их поили и кормили все.

Уважали, поклонялись им,

Проводя обряды разные.

И боялся всяк ослушаться,

Чтоб не быть за то наказанным!

Отметила Воронина в былине «Крещение Руси» и политическую подоплеку этого явления. Русь расширялась территориально, укреплялась военной мощью, а чтобы объединить преобразования, нужна была одна вера для всего населения. Однако каждое племя и не только славянское на Руси молилась своим богам. Владимиру Красное Солнышко снизошло прозрение – принять всем миром на Руси православие, которое уже было принято в Византии. Самом мощном, сильном государстве в то время.

Русь набирала силу и военную, и экономическую. Немало усилий приложил для укрепления государства князь Владимир:

Князь Владимир Красно Солнышко

Правил в эти годы в Киеве.

Победил хазаров волжских он

Ляхов бил под Перемышлем и

В южных степях печенегов взял,

Вятичей вокруг реки Оки

Да ятвягов, что на Немане! -

Увеличил земли Росии,

Подчинив себе все княжества,

Прекратил междоусобицу

Средь князей в ту пору бывшую.

И искоренил язычество.

В Византии был он сам крещен –

Принял веру христианскую,

И в конце тысячелетия

Христианство ввел во всей Руси.

Былины всегда были частью народного эпоса, где образно, красочно и емко рисовались народными сказателями черты характера, подвиги, дела национальных героев. Эти все качества эпоса есть и в былине Людмилы «Крещение Руси».

Но история познается не только через эпохальность, а также через небольшие, но характерные для того времени, о котором сложена былина , детали, эпизоды. Да и вся литература ценна именно этими деталями, эпизодами про простых людей, а не только героев своего времени. Тогда картина эпохи становится намного выпуклее, ярче, выразительнее.

И в былине «Крещение Руси» автор сделала оригинальный ход, показав, что простолюдины не сразу позабыли свою прошлую веру. Некоторые продолжали поклоняться идолам, поставив его в красном углу дома над иконой с ликом Христа. А смотрители от власти, как чиновники во все времена, использовали культовые обряды язычников для своей наживы. Они закрывали, яко бы, глаза на культовые обряды, но вымогали за это деньги.

Ведь в Новгороде Добрыня Малкович демонстративно разорил языческие капища, а идолов заставил погрузить в телеги и сбросить в воды реки Волхова. И распоряжение своего родственника князя Владимира Добрыня выполнил неукоснительно:

И пришла та вера в Новгород.

Но не сразу стала крепкою.

Привело то к ликвидации

Культов идолов языческих:

Были идолы изрублены,

Сожжены и в воду брошены.

Перуна избили палками,

Привязали к хвосту лошади

И с позором в реку сбросили

Под всеобщий горький плач людей.

Три дня идолы по Волхову

Плыли, покидая Новгород.

И везли возами идолов,

И с мостов бросали в реку их.

Воеводские следили, чтобы распоряжения Добрыни выполнялись беспрекословно . И Воронина пишет:

То-то страху, то-то слез было!

То-то горюшка хлебнул народ!

Для усмирения непокорных стояли отряды дружинников вдоль реки. Оторопев от внезапности, язычники не сразу очухались. Но через два года попытались отстоять нрав. Осуществлять свои культы поклонения своим Богам Перуну и прочим.

Они разрушили церковь и убили двух христиан. Мятеж был жестко подавлен и больше никто не покушался на церковь и новую религию.

Но вот мы и подошли к главной интриге былины «Крещение Руси».

 

Горожанин раз ослушался,

Взял он дерево и идола

Потихоньку себе вырезал.

Очи – дырочки он высверлил,

Вставил в дырочки горошинки,

Просверлил полы в святом углу,

Под Христовым светлым образом.

Подтесал слегка конец ствола.

Вставил идола в отверстие

Поклонился низко в пояс и

Стать хозяином в дому просил.

Как ни странно с Домовым наладилась жизнь в дому. Как говорится: дом полная чаша. Песни, лиры, шутки, прибаутка. На праздниках плясали без устали, на работе гнули спину без отдыха: от зари до зари. Этот период жизни горожанина Людмила характеризует так: «и светились лица радостью у хозяев и идолов».

Почему у идолов? Да горожанин вырезал Домовому еще и семь жен! Но жизнь не бывает только светлой, чистой, безоблачной. Она всегда в полосочку: светлую полосу сменяет черная, затем опять возвращается в дом светлая полоса. Так происходит и по всей земле: ночь сменяет день, а тьму ночи оттесняет рассвет – всходит солнышко.

Беда пришла, нагрянула внезапно. Заглянул княжий отрок к язычнику и, увидев богов в углу, возмутился: «Вы, что бесам поклоняетесь? Нынче же Владыко светлый наш все узнает – не помилует.

Горожанин испугался и просил княжича сменить гнев на милость: « Не губи нас, добрый молодец, станем за тебя Христа молить! Гнев у отрока тотчас пропал, но помиловать он согласился вероотступника за солидный куш – потребовал себе мзду: гривну серебра. Сейчас на Украине ходит в обращении денежная единица – гривна. Но это условная бумажная купюра. Гривна, которая ходила как деньги в Новгородской республике, являлась серебряным продолговатым слитком весом 194 грамма. Вполне увесистая штука. Это была меновая единица Новгорода до 14 века. Но на гривну можно было совершить только крупную покупку, например, купить коня или корову. Для менее ценных покупок потребовалась более мелкая валюта – монеты. Их делали, разрубая серебряный слиток – гривну на части. Оттого и произошло название новых денег: рубль.

В Киеве гривна стала ходить в денежном обороте, когда княгиня Ольга переместила столицу из Новгорода в Киев, чтобы легче было управлять войсками в борьбе с кочевыми племенами. И вот такую гривну и потребовал княжич от язычника за молчание. По аналогией с поговоркой: Слово – серебро, молчание – золото.

Вот и продал горожанин корову. Но через год опять княжич потребовал взятку. Пришлось расстаться и с конем. А дальше–то что? Головой в Волхов броситься, куда и Перуна, избитого палками кинули?

Решение домочадцы приняли более хитроумное, не стали рубить с плеча:

Всех богов из дома вынесли,

Закопали в землю стылую,

Попросив у них прощение,

Половицу заменили ту –

Будто в доме так и было все!

Княжич топал ногами, кричал, угрожал хозяевам дома, да, дальше крика дело не пошло. Не мог же он бежать жаловаться к князю на язычника. Вскрылось бы его мздоимство. Да и улики поклонения идолам, хитроумный хозяин дома хорошо замаскировал.

Но конец, всему делу венец. Заканчивает былину «Крещение Руси» автор неоднозначно. Русь стала святой Русью. Но вместе с церковными обрядами параллельно жители России отдают дань и языческим обычаям «Не вкладывая глубокого смысла в них. Как и во времена атеизма, даже твердокаменные безбожники и божились: «Ей – Богу не вру». А, благодаря за какой-то подарок человека говорили ему: «Спасибо!» Совсем не думая, что слово спасибо – это сокращенная фраза: «Спаси Бог!».

И гневить Бога не стоит. Отроку Он воздал по заслугам:

 

… Ну, а отрок тут же, вскорости,

Утонул в то лето в Волхове, -

Отомстил, видать, обидчику

Домовой за поругание! (Так думали язычники)

Люди многие богов своих

В граде Новгороде прятали.

В становленье православия!

Только вера укрепилась, все ж!

На этом убедительном утверждении о крепости веры и окончилась былина «Крещение Руси».

Но после крещения прошло еще тысячелетие и мы уже живем в третьем тысячелетии с рождества Христова. Поэтому мне хочется самому, чтобы подчеркнуть значимость былины «Крещение Руси» сделать экскурс в историю.

У Святослава было трое сыновей: Олег, Владимир и Ярополк. И у них была у каждого своя вотчина: Олег управлял древлянами, Владимир княжил в Новгороде, а Ярополк – в Киеве. Но единого правления не было, а триумвират раздирал противоречие.

Олег поссорился с Лютом-сыном предводителя местной знати, за то что тот без разрешения охотился в княжеских угодьях.

Произошла словесная перепалка, и в ней-то Лют и оскорбил Олега. Самоуверенно заявив:

- В этих лесах и землях я охочусь и живу с колыбели. А ты пришлый человек, вдруг решил, что все это твое? Да я застрелил косулю, но в отличии твоего дяди я не жаден, как волк, и готов поделиться с тобой мясом. Выделю тебе самые лакомые кусочки, чтобы ты почувствовал себя настоящим хозяином.

Гнев помутил разум Олега, он вскинул на изготовку для стрельбы лук, тихонько тенькнула туго натянутая тетива и стрела пронзила грудь Люта. Отец его Свенельд был скор на сборы и направился в Киев к Ярополку. У него Свенельд попросил отстранить брата Олега от власти:

- Отбери у Олега древлянскую землю. Я буду подчиняться тебе беспрекословно.

Ярополк двинулся с дружиной на земли древлян. Сражение было недолгим, обратив войско Олега в бегство. Его дружинники попытались скрыться за стенами крепости Овруг, ринулись на мост и увлекли за собой и Олега. В этой давке каждый пытался спастись сам. На призывы Олега никто не обращал внимание.

Случайно или намеренно дружинники сбросили Олега в ров. Он падал с шестиметровой высоты и хотел сгруппировавшись скатиться по косогору, но падающие вслед за ним тела погибших не оставили ему никаких шансов на спасение. Под грудой тел Олег задохнулся и скончался.

Гонцы Ярополка привезли Владимиру сообщение о гибели Олега и требование старшего брата о признании за Ярополком великокняжеского титула.

В Гриднице нависло тягостное молчание.

- Так что передать твоему старшему брату – спросил наконец-то посол, напирая на слово «старший».

Владимир хмыкнул, криво усмехнулся и сказал:

- Пусть Ярополк один без дружины приезжает ко мне в Великий Новгород, обсудим по-братски, кто же станет великим князем.

Но Ярополк двинулся на Новгород с войском. Пришлось Владимиру ретироваться с верными друзьями в Скандинавию. Собрав дружину, Владимир в 980 году выгнал посадников старшего брата из Новгорода, двинулся на юг, но по дороге захватил Полоцк, а придя в Киев, отстранил от престола Ярополка и приказал Блуду, своему воеводе, арестовать брата.

- Подлец, предатель, изменник – ругался Ярополк на Блуда.

Блуд не стерпел и, выхватив меч из ножен, одним ударом отправил Ярополка к праотцам.

Владимир собирался казнить убийцу, но его близкий друг, принявший уже христианство в Византии, удержал от опрометчивого шага.

- Святослав выполнил обет, данный матери Княгине Ольге, похоронить ее по христианскому обычаю. Он собирался принять христианство тоже. Смири гордыню. Ведь христианство, прежде всего смирение. Ты стал уже великим князем, так сделай великой и Русь. Обрати ее в православие.

Но такие подробности вполне подходят для «презренной прозы» и загромоздят поэтическое произведение. В былине «Крещение Руси» Людмила Воронина преследовала показать не трудности на пути к великокняжескому престолу, а его главное предназначение – стать крестителем Руси, Владимиром Красное Солнышко, принесший свет разума в свою дорогую Отчизну.

Я прозаик, а Дринова-Воронина замечательный поэт. Поэзия совсем иной жанр. Первым поэтом был человек, который сравнил красивую женщину с прекрасным цветком – розой. Роза прелестна, нежна, хрупка, но … имеет шипы, которые позволяют ей защититься. Шипы уколют руку обидчика до крови. Вот сколько эмоций и ассоциаций возникают от одного только сравнения. Так и в былине «Крещение Руси» в нескольких эпизодах показано эпохальное событие, в котором главным героем выступает не только князь Владимир Красное Солнышко, но и наш терпеливый, смекалистый, работящий народ!

АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ

 

После каскада исторических былин «Княгиня Ольга» и «Крещение Руси», написанных Людмилой Ворониной, меня уже не удивило появление былины «Александр Невский» - этим ярким историческим литературно-художественным произведением завершалась трилогия о средневековой Руси.

Поэт Дринова – Воронина, оседлав своего любимого конька: обширнейшие и глубокие знания истории создания Государства Российского, пустила, пришпорив этого конька, изящно погарцевать покрасоваться перед взглядами восхищенного зрителя, а вернее читателя. Затем направила с места вскачь стремительным галопом в исторические дали.

И вот встречу с Александром Невским поэт начала с эпиграфа, в котором через века звучат слова самого Невского: «… Только в победе спасенье твое! Не со многими Бог, но с правыми!»

Но когда он направлялся на какие-то рискованные походы против превосходящих сил противника, Александр Невский всегда подбадривал свою дружину словами: « не в силе Бог, а в правде». Князь Александр умело бил врагов, но изгнав их из своей территории, никогда не переходил границу. Он защищал только исконно русские земли.

А дальше уже начинается сама былина:

Поведет сей сказ вглубь седой Руси,

К князю светлому Новгородскому,

И поведает, как тот славный князь

Годы долгие правил княжеством:

Дипломат он был замечательный.

Побрататься смог с ханом Батыем.

И наладил тем отношения

Между Русью и Золотой Ордой.

Полководец был знаменитый он,

Никогда не знал поражения –

Отражал всегда нападения

Иноверцев всех и захватчиков.

Разгромил врага – свеев, сумьдачудь,

Тех, кто шли с войной в земли русские.

И за то людьми, на века веков,

Назван Невским был Новгородский князь.

Православную веру спас в Руси

От экспансии католической,

Зато церковью в благоверный лик

На века был канонизирован!

Уже в зачине былины поэт уместила все, почти все заслуги и регалии Александра Невского: он «дипломат замечательный», полководец знаменитый, не знающий поражений: громил врагов, иноверцев и захватчиков. А как дипломат наладил отношения с Золотой Ордой. И за эти заслуги его лик канонизирован – причислен церковью к святым. Интересно отметить, что выбрав героя для былины Александра Невского Дринова – Воронина угадала точно в прицел: так думает не только Людмила, а миллионы россиян. Российское телевидение провело общественный конкурс: «Имя России». В тройку лидеров вошли, начну с бронзового «призера» - Сталин, на второе место вышел Столыпин, на первом месте оказался Александр Невский. Казалось, почему современная молодежь и люди старшего поколения в большинстве своем поддержали в конкурсе «Имя России» Александра Невского. Имя Сталина понятно: победив фашизм, оно на слуху.

Не так давно, в недалеком прошлом вывел Россию в лидеры мировой экономики Петр Столыпин, заявив «Нам нужны не великие потрясения, а Великая Россия!».

Но Невский то жил почти семь с половиной столетий назад. Значит, жизнь его и деяние показалось гражданам нашей страны не просто актуальными, а злободневными. Оказывается зерно выдающейся личности не только в современных технологиях и открытиях, а в том вечном духовном и нравственном чувстве Александра Невского, которые позволили совершить великий гражданский подвиг во славу Родины. И он стал первым среди равных.

Отец Александра Ярослав Всеволодович сын князя Всеволода Большое Гнездо, приучал, как и все русские князья, воевать с малых лет. Уже в 13 лет Александр принял участие в бою с литовцами и немцами, которым руководил Ярослав, а в 16 лет повел дружину сам.

В Полоцке Александр присутствовал на военном совете. Полоцкий князь Брачислав сомневался догонять ли литовцев и немцев, чтобы освободить пленных, которых они угнали собой после разграбления города, или дождаться помощи из Переяславля – Залесского от Ярослава. Предоставили слово и Александру.

- От батюшки я слышал, что литовцы ведут себя так: полетают на быстроногих конях, грабят, берут в плен русачей и быстро уходят на свою территорию с добычей – начал речь Александр – литовские воины не могли уйти далеко – угнанный скот, женщины, малые дети сковывают их движения.

- У нас мало сил – возразил Брачислав.

- Нужно ударить по немцам, которые руководят в бою литовцами. Если их захватить и разметать, то остальная часть хищников, не станет их защищать, и разбегутся, куда глаза глядят. Чтобы прикончить змею, надо отсечь ей голову. Нужно завтра выступить налегке, без обоза. Тогда мы их догоним.

Брачислав удивился уму и отваге юного князя и поручил ему самому выполнить такой дерзкий план.

Затем в устье реки Ижоры, которая впадала в Неву, высадили десант шведов, который был подкреплен финскими и норвежскими воинами. Командовал захватчиками швед Бергер: его корабль был украшен деревянными фигурками крылатых змей и дев.

У бортов стояли вооруженные мечами монахи. Они уже чувствовали себя новыми апостолами. Римский папа благословил шведов на «новый крестовый проход». И морской побег Бергера на диких язычников и упрямых русских схизматиков свершился.

Швед радовался, что предводитель русских юноша и ожидал легкой победы. Но двадцатилетний полководец Александр разгромил опытного ярла Бергера и, получив народное признание, стал называться невским.

Но угроза надвигалась на Новгород не только с востока и севера, а и с запада. Монгольско – татарская Орда напала на волжских булгаров, была сожжена Рязань. В то время, когда Александр разгромил шведов на Неве, Батый шел по южной Руси и подчинил себе города Киев, Чернигов.

А вот Новгород по ряду обстоятельств, не дойдя 100 километров до него, где стоял Игнач – Крет, Батый не стал штурмовать, а повернул назад. Полуночная или по другому – вечерняя страна – северные, Псковско-Новгородские земли остались незавоеванными Ордой.

Сохранив войско и его боевой дух, Невский готовился к другой исторически важной Вехой Руси – к битве с немецкими рыцарями на Чудском озере, по другому названной людьми «Ледовое побоище», происходившее в 1242 году. А вот Псков не устоял в…… для Александра Невского в 1240 год. Рыцари разбилиисковичей под Изборском, взяли крепость Конарье. И пришлось Александру Невскому помогать соседям в Псковеи разгромил он на льду Чудского озера крестоносцев Тевтонского ордена. У Батыя тоже были победы и своя стратегия и тактика. Китай отгородился от агрессивных соседей с севера высокой и широченной каменной стеной, и думал, что не одна армия не одолеет такую преграду. Но из-за предательства, Татаро-монголам не пришлось брать Великую китайскую стену приступом. Они вошли в открытые ворота ночью и китайские жители покорно сдались на милость победителю.

Батый, внук Чингисхана, высоко ставил и ценил свою персону. Он однажды сказал: «Полководец не должен возить за собой золотой трон. Он должен отбирать золотые троны у покоренных владык и переливать в золотые кубки для веселых пиров с верными соратниками. Троном великого смелого завоевателя должен быть подседельник его коня».

Своих же воинов воспитывал беспрекословному подчинению военачальникам, а военачальников выполнению приказов от единственного своего полководца – Хана Батыя. И все они шли на смерть даже если он не отдал приказ, а просто шевельнул бровью. Учил Батый бить не только массой, но побеждать и небольшим подразделением:

«Если нас мало – говорил он, - то мы должны нападать как дикие звери бешенной стаей. Там где другое войско идет десять дней, мы должны пронестись ураганом в два дня, мы сметем всех кто встретится нам на пути".

В конце 1242 года Батый основал свою ставку на низовьях Волги в городе Сарай. После разорения юга России, Золотая Орда вторглась в Польшу, Венгрию, Хорватию. Но как стремительно полетела на Западную Европу, так же моментально покинула ее. Батый после смерти в Каракоруме верховного правителя надеялся заменить его сам, но курултая обошлись и без него. Зато русские князья были вынуждены приезжать в Сарай, чтобы подтвердить свое право на княжение, получив из рук Батыя ярлык.

Первым этой горькой участи удостоился отец Александра Невского – Ярослав. Батый сказал ему: «Ярослав будешь ты старшим среди всех князей в русском языке». То есть Ярослав стал великим князем Руси. Но Ярослав после этого должен совершить путешествие в ставку монгольских правителей. А там после смерти Учадая управляла его вдова. Был вместе с Ярославом в Монголии и посол Римского папы Иннокентия IYПланоКарпини. Он то и написал, какая участь постигла Ярослава.

Вдова Учадая «в знак почета дала ему есть и пить из собственной руки. Он вернулся в свое помещение, тот час же занедужил и умер спустя семь дней. Все тело его удивительным образом посинело. Все верили, что его там опоили, чтобы свободнее и окончательно завладеть его землею. Доказательством этому служит, что мать императора без ведома бывших там людей поспешно отправила гонца в Русь к его сыну Александру, чтобы он явился к ней, так как она хочет подарить ему землю».

Александр Невский и так управлял своею землей и отказался ехать в Монголию, его поступок был правильным. Плана Карпине отметил: «Она посылала грамоты, что бы князь явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что если он явится, она умертвит его или даже подвергнет его вечному плену …».

Хан Батый не обладал той полнотой власти, какой хотел бы. Иначе Ханита не расправилась с его выдвиженцами из русских.

Но, как говорится, не рой яму другому. Недолго Ханита пережила Ярослава, ее через год тоже отравили.

Но характер выковывается в детстве. Каким был Александр князь Новгородский в детстве прочитаем в былине Людмилы Ворониной:

А родился князь в древнем городе,

Он Переяславль звался в те года,

Там тогда любой показать бы мог

Церковь белую, где он был крещен.

Дочь Рязанского князя светлого –

Феодосия – была мать его,

А отец его – князь Владимирский –

Славный Ярослав Всеволодович.

Сына нежили да лелеяли,

Стерегли его мамки с няньками,

Только княжич был непоседливым:

Все-то прятался да сбегал от них!

Как-то раз сбежал он на целый день,

А ему всего было три годка.

Обыскали всю молодецкую,

Да все житницы, да конюшни все.

Не нашли его мамки с няньками!

Всполошился тут весь двор княжеский!

Наконец, нашли на закате дня –

Поманил простор и к реке увел!

Отсюда следует, что с молоком матери Александр Невский впитал любовь к свободе и принятию самостоятельных решений. К тому же от природы он был умелым военным разведчиком, или как говорили раньше, лазутчиком. Пусть говорят, что у семи нянек – дите без глазу, то есть беспризорный. Одна нянька – мамка полагается на другую наблюдательницу, а в итоге все семеро теряют бдительность и ребенок бесследно исчезает и начинает играть в прятки, или в кошки – мышки с няньками и мамками.

Свободолюбию Александра Невского имеется причина. Она указана Людмилой в былине: «Поманил простор и к реке увел». Тесно «непоседливому княжичу в молодецкой светелке с мамками и няньками. А у реки такой простор, что хочется оттолкнуться ногами и полететь над ней вольной птицею, паря в воздухе над клубами тумана облачком. В сказках об этом чудесном даре хорошо няньки баяли.

Но Батый сумел убедить Невского поехать в Каракорум на аудиенцию к Великому Хану. Александр в этой ситуации поступил как опытный дипломат и с братом Андреем поехал в Монголию и попал в очередное между царствие: Гунак – Хан внезапно умер и правила его вдова Огул. У нее отношения с Батыем были нормальные и оба брата получили желаемые ярлыки.

Вернувшись в Новгород, Александр получил письмо от Иннокентия IY– папы Римского. С подачи Плана Карпине папа сообщил, что «якобы, Ярослава отравили татары из-за того, что он принял католическую веру. И предлагал Александру стать католиком.

Александр не поверил папе Римскому, Ярослав, как все его великие предки, начиная от Крестителя Руси Владимира, выбравшего православие, все решительно отвергли римские притязания на русскую душу. С какой стати нужно было принимать католичество Ярославу?

Иннокентий хотел видеть в лице Александра Невского своего союзника и написал ему: «Мы просим тебя об одной услуге: как только проведаешь, что татарские войска на христиан поднялись, что бы ты не преминул известить об этом братьев Тевтонского Ордена в Ливонии пребывающих».

С каких это пор рыцари Тевтонского Ордена стали Невскому братьями? Когда он на голову разбил Орден, то заключил с ним мирный договор о ненападении.

Но Александр, как исключительно аккуратный политик понимал, что любая тайная информация обоюдоострая. Сообщение о готовности Золотой Орды двинуться на Запад, может быть использована во вред Новгородскому князю: Римский папа может заключить в этот момент с Золотой Ордой и ударить с двух сторон по непокорному Невскому: Батый с Востока, Тевтонские «братья» - с Запада. И мутной водичке легче поймать крупную рыбу. Александр хорошо понимающий евроазиатскую политику на приманку не клюнул. Борьба в то время с Золотой Ордой, куда втягивал его Римский папа, для Руси закончилась бы плачевно: окончательным разгромом и погибелью. Союз с Римским папою был так же неприемлем: это религиозное предательство веры отцов и потеря доверия своего народа. Папе он ответил, что знает христианское учение не хуже и притязание на первенство римской церкви не более, как гордыня и политическая интрига. Так сделал свой трудный, но правильный выбор Александр Невский.

Он об этом был настроен с детства, когда ему шел четвертый год:

И молебен был в церкви отслужен,

Да и постриг был в тот же день свершен,

И повез его тонконогий конь

После пострига да на княжий двор.

Стремянной с боков шел да конюший,

А подуздый вел под уздцы коня,

И в седле сидел княжич маленький,

Княжич маленький, да удаленький!

И с того-то дня отказали всем

Мамкам с няньками в воспитании,

И приставили пестуна к нему,

Кой разумен был и науки знал.

Говорил пестун князю малому

То, что первый враг – есть лень-матушка.

Про лень-матушку напомнила автор былины «Александр Невский» во время.

Отец Ярослав, оставляя Новгород для поездок по вотчине, оставлял править «на столе» двух старших сыновей: Александра и Федора, не сомневаясь, что они справятся сосвоей миссией:

А князей на то, видно, ставит Бог,

Чтоб могли сберечь земли отчие!

Что греха таить, ведь дружинники

Любят мед попить, а не пот пролить,

И стал юный князь приучать тут их

К труду ратному, каждодневному!

В святки вводит он ратоборские

Конно-пешие состязания,

И участие в тех ристалищах

Принимать должны все дружинники!

Поглядеть на все, дивны игрища.

Приходил народ из далеких сел,

И прижились те состязания –

Стали важными и любимыми!

Лень может победить только азарт, желание победить в игре противника. А если ты стаешь бороться мастерски, то и в боевой схватке победишь играючи. Удачна еще одна деталь в сказе Дриновой – Ворониной: «Приходил народ из далеких сел, и прижились те состязания».

Автор подметила, как умно использовал древнюю мудрость. Что требует народ: «Хлеб и зрелищ». А спортивные схватки будущих дружинников стали привлекать зрителей. Значит одна честь присловья уже обеспечена. Зрелища игрищ притягивали народ. Но когда любуются рукопашными схватками, то невольно приходит желание и самому попробовать побороться. А это желание жителей из окрестных сел обеспечивает уже и приток новых сил в дружину княжескую.

Удары по врагу потом Александр наносил внезапно, его атаки были не отразимы. Бывает иногда сделать хитроумный маневр: показать, что отступаешь, а затем ударить еще стремительней, когда враг погонится за тобой в глупой радости и потеряет бдительность.

Эти приемы боевого искусства Александр применил при Ледовом побоище. В былине воспроизведена картина его:

Тут пришел дозор с речки Омовжи

И донес ему : «Немцев рать идет!»

И к Чудскому князь вывел озеру

Все свои полки, чтоб громить врага!

И у камня там у Вороньего –

Так скала звалась в устье Омовжи –

Состоялся бой с иноземцами,

Положив конец их насилию!

Новгородский князь был умен и мудр

Пригласил к себе воеводу он,

Вспомнил то, как враг строил рать «свиньей»

И громил полки так литовские.

А применивши один раз такую тактику боя, отработанный прием до автоматизма часто пытаются применить вновь при нападении. И Александр Невский решает:

Вражью тактику распознав, велел

Всем своим войскам к бою строиться.

С головы до ног «меченосцы» все

В латы тяжкие упакованы,

На конях верхом, копья выставив,

В бой идут на рать новгородскую!

Тевтонские рыцари своей броней прикрывали пехоту, ландскнехтов, которая шла позади конников. Пехотинцы привыкли, что тяжелая бронированная кавалерия раздавит противника, у которого пехота шла впереди. Самонадеянность подвела тевтонцев:

Князь пешцов своих наперед пустил,

Сечь мечом велел копья рыцарей,

Бить всем лучникам по ногам коней,

Так, чтоб рыцари вниз попадали.

И доспехи их пробивать клевцом.

Добивать врагов будут вершники,

Позже конница – силы новые –

Оттеснит врага на лед озера.

И идут «свиньей» в битву рыцари!

И крюками вниз тянут ратники,

И вступают в бой князя вершники,

И теснят врага на лед озера!

И знамена их, и шеломы их

Под ногами все там валяются,

Стук да лязг стоит, крик да стон кругом,

Кровь ручьем течет на чудской тот лед!

И не выдержал тут весенний лед,

И пошли ко дну чуть да рыцари!

Получилась у Александра Невского не битва на Чудском озере, а настоящее ледовое побоище. Но готовился князь к разгрому крестоносцев основательно.

Много разных советов он выслушал! Были торопыги, которые советовали

- Вскочив в седло, взмахни плетью, а не сползай сразу же на землю – говорил один из советчиков.

- Если ждешь нападения врага, то поскорее бросайся на него сам и опрокидывай на спину – предлагал другой.

С озера доносились звуки молитвенного песнопения.

Вот как они настраиваются на свою битву – заметил воевода – Бога в помощь призывают.

- Мой батюшка Ярослав Всеволодович с детства мне говорил: «Кто на нас с мечом пойдет, от меча и погибнет! Мы сумеем отстоять свободу земли русской. Наше дело правое, с нами Бог! – уверенно ответил Невский.

Решил Александр Ярославович направить самого опытного военачальника Гаврилу Олексича с головным отрядом встретить удар «свиного рыла».

Лазутчики донесли радостную весть: река Великая в верховьях вскрылась и ледоход пошел в озеро. Значит, если загнать всадников на лед, то от тяжести лат, коней, лед треснет и проломится. Решение теснить немцев к полыньям и промоинам только укрепилась:

- Дадим мы им сейчас жару, чтобы остыть немного, они пусть в воду лезут – усмехнулся князь, вселяя уверенность и надежду на победу остальным.

Ликовали там и велик, и мал!

И бояре все шли с поклонами!

… И до сей поры князя чтит народ:

Александра лик стал иконами.

Много с той поры утекло воды,

Слой веков не скрыл князя славного:

Стал он символом ратной доблести,

Силы, мужества богатырского!

Вот, что сказано в завершении сказа о Александре невском Людмилой. И это подтверждается историческими фактами. В 1547 году причислили и святого благоверного князя к лику святых. В этом году началось и царствование Ивана Грозного. До той поры он именовался великим князем. Именно Ивану Грозному удалось расширить территорию государства покончив с самостоятельностью Казанского и Астраханского Ханств, которое началось с куликовской битвы, под руководством Дмитрия Донского в 1380 году.

Первый собор в России, посвященный святому Александру Невскому в 1630 году. Его устроил родоначальник династии Романовых Патриарх Филарет. А его правнук Петр сумел вернуть России те места, где княжил Александр Невский, «Ногою твердой стал у моря!».

И именно при правлении малолетних Петра и Ивана в 1695 году была обновлена река, в которой хранились мощи святого Владимира. И именно при Петре Великом перенесены были мощи святого благоверного князя Александра Невского из Владимира в Петербург. Петр Первый успел это сделать за пол года до своей кончины.

Потомки Петра демонстрировали любовь и почтение князю Александру Невскому. Вдова Петра Екатерина Перваяучредила орден в честь святого великого князя Александра Невского. Императрица Елизавета посвятила святому покровителю столицы первое серебро, добытое в Колыванских рудниках. Из него она повелела обновить реку с мощами святого. Императрица Екатерина Вторая воздвигла в Александро – Невской Лавре новый соборный храм, куда в 1790году перенесли мощи князя Александра.

В девятнадцатом веке носили имя святого князя три русских императора: Александр Первый, Второй и Третий. И это свидетельство о глубоком уважении Александра Невского в Российском Императорском Доме.

В двадцатом веке во время Великой Отечественной войны Советское Правительство в 1942 году учредило орден Александра Невского, которым награждали командный состав за полководческий талант и личное мужество на поле боя. Этот орден существовал полвека до распада Советского Союза.

В двадцать первом веке в 2010 году, совсем недавно уже в новой России, возродили орден Александра Невского. На этот раз это гражданская, а не только войсковая награда, еще больше возвысила статус ордена Александра Невского. Это единственная награда, которая существовала всегда: в Российской Империи, в Советском Союзе и в Российской Федерации.

Заслуги Александра Невского перед Родиной одинаково высоко оценивались при любом общественном строе.

И дай Бог, что не наступят такие мрачные времена, о которыхговорил другой великий гражданин России, поэт Александр Пушкин, тезка князя Александра Невского: «Дикость, подлость и невежество не уважают прошлого, пресмыкаясь перед одним настоящим!»

Нельзя быть Иванами, родства не помнящими … И только правда, а не ложь остается в веках. Этим и заканчивается былина «Александр Невский» Людмилы Дриновой – Ворониной:

… Верит всяк тому, что милей ему,

Только в сказе том нет ни слова лжи,

Потому что князь в самом деле, жил

И дела вершил он великие!

И СНОВА О ЗОЛОТОЙ ОРДЕ

 

Нашествию Орды Людмила Воронина посвятила еще две былины: «Сказ о боярыне, СухманеНепровиче и Сухман – реке» и «Сказ об Авдотье-Рязаночке».

Сказ об Авдотье написан так же в ритмическом стиле старинных былин, баллад, саг. А сказ про Боярина написан современным языком и поэтическим классическим стилем. Начнем же со сказа о Боярине… Начинается он с пира:

В просторной гридне стол стоит,

Боярин за столом,

Гостей собравшихся поит

Он медом и вином.

Красивый зачин, пир на весь мир, щедрый хлебосольный хозяин потчует «медом и вином» своих друзей. Но не стоит торопиться в каждом «друге» есть червоточинка:

И каждый гость тот – лютый враг:

Желая смерть ему,

Творил он зло, чиня всяк шаг,

Разор в его дому.

Один желал его добра,

Другой его жены,

А третий вместо серебра –

Лишь крови без вины.

Застолье двигалось к концу –

Гость каждый сыт и пьян,

И в пору стал тут молодцу

К лицу любой изъян.

И стали гости поносить

Боярскую жену,

И стали девки голосить,

Как в пал или в войну.

Играть устали гусляры,

Не заглушив скандал,

И виночерпий до поры

Гостям вино подал.

В хозяине вскипела злость,

Явь показалась сном,

И угощен был каждый гость

Отравленным вином!

… Сидел боярин за столом,

Не видя пирогов,

И думу думал о былом,

И не жалел врагов!

Так трагически закончилось застолье «дружеское». Вот и собирают на праздник друзей: каждый может оказаться врагом. Но опасность трудно угадать, если не знаешь ее причины. Невозможно было угадать боярину грешные мысли гостей, которые нарушали заповеди Господни: не убий, не укради, не прелюбодействуй.

Это вскрылось, когда хмель ударил в голову и развязал их языки. А что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

И боярин сумел укротить свой пыл и не высказал вслух свои претензии к «дорогим» гостям. Он сам решил свершить неправый суд и отравил друзей, которые из-за скандала стали его врагами.

Но, сделав такой поступок, боярин сам преступил закон и стал преступником. За мысли, пусть и грешные и непотребные нельзя казнить. Казнят за совершенное преступление, а гости пока что высказывали свои дурные намерения и не более. А вот боярин перешел роковую черту …

Но пути Господни неисповедимы. От сумы и тюрьмы не отрекайся. Придет беда, отворяй ворота. А беда уже стучит в ворота:

Едва собрался на покой –

Прибыл гонец: «Беда!

Стоит за Непрою-рекой

Татарская орда!

Улусов вид сведет с ума!»

Не время, знать грустить!

Враг не за тем придет в дома,

Чтоб просто погостить!

А увести в полон людей,

Русь данью обложить,

Чтобы татарский хан –злодей

Мог припевая жить!

Нельзя, чтоб Синяя орда

И басурман мурза

Прошли чрез Непру без труда,

Чьи воды, как слеза!!!

Собрать бесчисленную рать

Велел на берегу

И переправу разобрать –

Путь преградить врагу!

В сказе о боярыне Людмила Воронина упоминает о Синей орде. Но ведь на слуху у каждого много лет, нет, даже веков, звучит название драгоценного металла: Золотая орда. Исторических источников, которые объясняют откуда взялось это название: Синяя орда – много. Но наиболее подробно рассказал об этом термине Василий Григорьевич Ян в романе «К последнему морю». Он пишет, что Хан Батый заинтересовался неугасающей славой великого полководца Александра Македонского, которого на Востоке называли иногда Искандер Великий, иногда Искандер Двурогий, по внешнему виду его золотого шлема. Хан обратился к философу, своему летописцу и звездочету (то есть предсказателю судьбы по звездам) Хаджи Рахиму. Батый задал ученому вопрос:

- Почему Искандер Двурогий до сих пор пользуется не меркнувшей славой среди народов всех наших земель?

Рахим пояснил, что великий полководец, покорив всех, кто вставал на его пути, оставался милостивым к новым народам, которые влились в его царство. Он их не притеснял, считая их своими родными детьми – гражданами. Потому слава Александра Македонского – истинная вечная слава.

Но самовлюбленный Хан Батый не согласился с доводами Хаджи. Привел свои доказательства: полководец не создал нечто вечного – после его смерти царство развалилось. Друзья и соратники Македонского объявили себя новыми царями и растерзали владения Искандера Великого на части, которые тоже растаяли, как лед на солнце.

Подводя итог своим высказываниям Батый заявил:

- Владыка, стремящийся к власти должен создать вооружения, которые возвещали бы его славу после смерти много веков.

Рахиму ничего не оставалось как согласиться, что мудрые слова невозможно оспорить, но спросил, что же собирается создать Хан Батый.

- Могу же Ханство – Синяя Орда – ответил гордо Батый, - это небесное царство призвано синим небом повелевать народами всех стран вечно, десять тысяч лет. Это и будет немеркнущая слава моя – повелителя вселенной.

Жаль, что Батый не читал, а вернее, не мог прочитать о теории пассионарности народов Льва Гумилева. Иначе не стал бы так высоко заноситься в облаке – неплохо бы почитать теорию о пассионарности народов и Бараку Обаме, утверждающем об единственной американской нации, которая исключительно только она может решать глобальные мировые проблемы. Притом с политики силы, а не мира.

Но перейдем к третьей части «Сказа о боярине …». Не один он был готов вступить в схватку с Синей Ордой. Нашлись смельчаки, а вернее смельчак – герой, который не паникуя, как боярин, уже бьет захватчиков, не жалея живота своего …

… И лодьи мерные плывут,

Чтоб разгромить врага,

И волны реченьки ревут,

Бегут на берега!

Из этих волн вдруг выплыл челн,

В нем сын реки – Сухман,

Был богатырь тем увлечен,

Что бил он басурман!

Бегут враги! Он – по пятам!

Бегут, как от грозы!

И полегли рядами там

Уланые мурзы!

А славная дружина та

Кричала «Гой еси!»,

Желая многие лета

Сухману и Руси.

И на Окатовой горе

Стоял младой Сухман,

Глядел, как воды на заре

Укрыл густой туман.

В этой части поэт в одном аллегорически соединил силы природы и дружины боярина в одном имени – Сухман. Погрузилась дружина боярина в мерные ладьи, размер которых позволял преодолевать водные преграды вооруженным воинам с лошадьми, чтобы форсировать Непру и дать отпор Ордынцам и произошла глобальная природная катастрофа. Наводнение на Непре разметало по сторонам части и утопило конницу Батыя: автор показывает в сказе это так: «А волны реченьки ревут, бегут на берега». Волны как бесстрашные воины ревут и бегут на берега, чтобы бить врага. Силу волн до мощи цунами увеличивает сын реки – приток Сухман. Это он ловко бьет басурман: «Бегут враги! Он – по пятам!» Не дает им ни охнуть, ни вздохнуть. И – смерть врагам: «полегли рядами там уланые мурзы».

Но победа не бывает без жертв. Автор опять прибегает к эзопову языку, чтоСухман:

Глядел, как мать-река вошла

В крутые берега!

Вдруг … грудь его стрела нашла

Заклятого врага!

И кровь Сухмана пролилась,

И потекла рекой,

И речка эта назвалась

Потом Сухман-рекой!

«Мать река вошла в крутые берега», поясняет читателю, что жизнь русичей постепенно входит в свое обычное русло, как бы ни были круты берега. Не укатают Сивку крутые горки. Но стрелы татаро-монгольских лучников наделали бед.

Кровь дружинников, защищающих Русь, полилась рекой и смешалась с водами Сухмана, чистыми, как слеза, как поминальная слеза!

Но вода рек сама очищается, пробежав несколько километров – веков, но сохраняет в своих каплях информацию. Поэтому в журчании реченьки Непры звучит ода защитникам Руси:

И начала река гоить,

И многие года

Святую Русь могла поить,

Чем и была горда.

В сюжете сказа о боярыне проглядывает яркая мысль, что наша полноводная река – Русь наполняется полноводной силой из маленьких ручейков и небольших речушек. В этом и неиссякаемая мощь Руси. А в отдельные моменты истории играют важную роль, казалось бы совсем незаметные ранее наши жители, ставшие в один момент героями. Так и сын реки – Сухман – погиб героически, но отстоял пядь родной земли.

Отработав с третьей частью сказа, мне пришла неожиданная мысль, что я не до конца разобрался со смыслом трагедии в первой части былины. А может быть боярин вовсе не преступник? Может быть это автор подшутила надо мной и читателями? Ведь сказала же она «явь показалась сном». Может быть боярин – это собирательный образ русских князей, затеявших междоусобные войны, и каждый не увидел страшной беды, которая не приснилась бы в кошмарном сне – нашествие Синей орды. Кто понимал, тот бился на смерть, защищая города, а кто понадеялся на авось, угощал у себя в гридне нежданных гостей, как раз тех басурман, которых и бил с помощью Сухмана боярин. Ведь сидящие за столом гости жаждали то, чем и промышляли мурза Батыя: желали и сеяли вокруг себя смерть русскому люду, забирали в полон жен русичей, разорив дома и города, забирали все богатство и имущество себе. Так угощение отравленным вином этаких «гостей» не преступление, а неотвратимое наказание за их преступление перед Русью.

Сухман же совершил то, что советовал Батыю его старший наставник. Большое войско не означает обязательную победу. Все зависит от таланта полководца:

- Вспомним, что вторжение Чингисхана в Китай нашими степными ханами было воспринято ими как царство Цзиней, имело народ в триста тридцать три раза больше чем монголы всех рядов и племен нашей степи. Войско Китая казалось бескрайним лесом. Но сквозь него, по приказу Единственного, стала прорубаться наша бесстрашная конница.

Города Китая имели неприступные стены. За ними прятались испуганные жители. Они издали грозили нам огромными топорами и мечами. И сами же покорно сдавались. Так будет и теперь. Не надо забывать заветы Священного Правителя и мы победим. Столицы «вечерних стран будут опрокидываться, как наши войлочные юрты, во время урагана. Наш удар должен быть точным и неотразимым. И в том месте, где враг нас не ожидает.

Но в сказе Людмилы, все наоборот. Не Батый а Сухман с малочисленным войском вступает в борьбу с Синей ордой и опрокидывает в волны бурной реченьки, как ураган войлочные юрты кочевников. Сотни и туманы ордынцев.

А тот же Александр Пушкин сказал незабвенные слова о роли Руси, России, которая в те грозные года не только сама освободилась от ига орды, а не позволила своим сопротивлением Синей орде дойти ей до последнего моря и поработить всю Европу.

«России определено было высокое предназначение … Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы. Варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией.

Хотя у Чингисхана планы: «Я дойду до последнего моря и тогда вся вселенная окажется под моей рукой».

Не выполнил заветы Священного Правителя и Батый. Теперь не знают как называть иго кочевников, которое длилось триста лет: татаро – монгольское иго или монголо- -татарское иго. Сбились историки на расплывчатом термине, будто иго вообще никогда не было. Этот термин звучит так: «Время Золотой (не Синей) орды». Много золота было награблено на Святой Руси завоевателями …

Но не каждый мурза понимал, что золото высшей пробы хранится не в кладовых русских князей, а в сердцах их воинов, и даже в любящих сердцах женщин своих мужей, братьев, сыновей, и именно о таких любящих сердцах и рассказано в былине «Сказ об Авдотье – Рязаночке». Людмилой Дриновой – Ворониной. Каждая былина, всякая сказка имеет зачин и свой конец, нежданный и негаданный. И «регламент» жанра Воронина не нарушает.

В сказе об Авдотье –Рязаночке конец именно такой: нежданный и негаданный. А вот зачин обыкновенный:

Преданье старины далекой

Гласит, что было много княжеств,

Кочевники, ведя набеги,

В крови топили Русь святую!

Между князьями пря случалась –

Размирье – следствие раздоров,

И потому всем приходилось

С врагом справляться в одиночку.

Период разобщенья княжеств

Довольно долго затянулся,

И на Руси народ старался

Себя всегда обезопасить:

Валами город защищали,

Острогом стены возводили,

По стенам всюду караулы

И в башнях боковых дозоры.

В зачине Людмила кратко обрисовала политическую обстановку на Руси во время набегов кочевников до нашествия Синей орды. Но она уже дышала в затылок местным басурманам.

Хотя историки, исследуя летописи и хроники эпохи, рассказывают о войнах, политическом противостоянии стран, о их торговых и культурных связях, а вот быт, его детали простого народа подробно приводятся. А это огромный пласт развития общества.

Воронина же в повествовательной части об Авдотье – Рязаночке, взятие Рязани Батыем страдания уцелевшего мирного населения показала через трагическую судьбу семьи Авдотьи.

Женщина была счастлива: муж был стрелецкой головой, по современным меркам командиром стрелецкого отряда, охраняющего крепость. Брат так же нес государству службу, а младший сын был дома, держась за мамкину юбку.

Но наступила пора сенокоса. Мужчинам недосуг – служба есть служба, и Авдотья, оставив сынка играться дома, отправилась на дальние покосы одна. Ей было не привыкать вести домашнее хозяйствоодной.

Вот во время покоса и случилась беда:

Душа по дому исстрадалась

И мысли обгоняют ветер!

Вставало солнце над покосом,

Залив округу ярким светом,

И ощутила вдруг Авдотья

Над лугом горький запах гари!

На город издали взглянула –

От страха сердце оборвалось:

Горит Рязань и клубы дыма

Разносит всюду вольный ветер!

Авдотья как будто чувствовала, что случится несчастье, показывает Людмила. – исстрадалась душа, а мысли о своих родных роились в голове с такой скоростью, что ветер обгоняли. Такой неожиданный образ: мысли обгоняющие ветер. Есть сравнения о лихом коне, который обгоняет ветер. А вот поэт применяет эту метафору к мыслям, взбудораженной Авдотьи.

Оригинально изображен и ужас женщины. Обычно говорят, что сердце застыло, заледенело, замерло от страха. А тут звучит крик души: от страха сердце оборвалось. Оборвалось и летит в никуда, в бездну … Отчаяние за судьбу своих родных: мужа, брата и сына больше чем желание сберечь свою жизнь – сердце оборвалось!

Но тут автор показывает цельную натуру Авдотьи, ее умение взять себя в руки в самый ответственный момент:

Не от дождя лицо рязанки –

От слез горячих стало влажным,

Но не дрожали белы руки,

И весла были ей покорны!

А по реке повсюду плыли

От изб горелые поленья,

И пепел в воздухе кружился.

Вот каков характер рязаночки – кремень. У нее, как у любой женщины, глаза на мокром месте и Авдотья плачет, понимая, что ее любимые мужчины могли погибнуть при пожаре или в бою с ордынцами. Но руки не дрогнули. Женщина гребет интенсивно веслами навстречу беде и опасности, игнорируя их знаки: по воде плывут головешки от сгоревших изб и пепел хлопьями кружит в воздухе. Но самое страшное Авдотью в Рязани. Известие от дряхлых старушек. Которые спаслись от жестоких воинов Батыя, именно из-за преклонного их возраста, ужалило рязаночку но не до смерти:

И храбро бились все рязанцы,

Но не могли набег татарский

Отбить и город отстоять свой!

Сгубил татарин тьму народа!

Кто уцелел – в полон забрали!

Твоих всех: мужа, брата, сына –

С полоном увели татары!

Возбужденное состояние старушек автор показала обрывистой от волнения речью женщин. Они говорят короткими рубленными фразами, в которых звучат горестные сообщения: город не отстояли, погибла тьма народа, уцелевших угнали в плен.

Известие про мужчин Авдотьи она воспринимает двуяко: С одной стороны муж, брат и сын живы, а с другой попали в неволю и неизвестно, что с ними и где их искать.

Авдотья опять проявляет мужество. Она отправляется, не задумываясь, на поиски своих родных. Питалась чем Бог пошлет, люди помогали кто краюхой хлеба, а кто добрым словом. В лесу не тронули звери, не замерзла в зимнюю стужу. Что же двигало ее:

Несла с поминком узелочек:

Три пояска да три рубахи!

Мечтала всех найти живыми,

Переодеть и подпоясать!

Так и шла с одною целью, с одной мыслью о близких Авдотья около года. Говорят язык до Киева доведет, но женщина шла не на Запад, а на Восток в ставку хана, что бы узнать о судьбе своих родных мужчинах.

В ставке хана шел пир горой. Авдотье показалось, что это пир во время чумы. Она на этот пир смогла попасть и оказавшись перед ханом сказала в глаза ему о том, что она думает о хане. Ведь снявши голову, по волосам не плачут:

«…Спалил Рязань, лишил нас крова?

В полон увел людей безвинных,

А сам на радости пируешь?

По всей Рязани смерть посеял

И полонянам чинишь горе!

Коли тебе так горе любо,

Так почему ж сам не горюешь?»

Батый удивился смелости Авдотьи:

Уж очень ты смела, рязанка!

Не уж, меня не убоялась?

Ты говори, зачем явилась,

Иначе запорю плетями!»

Диалог продолжался:

«Я не боюсь тебя, татарин,

Хотя и с виду ты так грозен!

Пришла к тебе я за родными,

Отдай мне мужа, брата, сына!

Коль не отдашь – хоть покажи их!

Дай повидать живых иль мертвых!

Автор сказа не только показала твердость характера Авдотьи, а ее тактичность в разговоре с чужеземцем. Ведь у рязаночки нет выбора. Тут бабушка надвое сказала: живы или мертвы ее родные, она готова к любому известию. Но если мертвы, то хотя бы узнать, где они похоронили и поплакать на могиле. Если это ей удается – свои слезы она уже давно выплакала.

Далее поэт показывает характер хана. С одной стороны он поражен великими чувствами Авдотьи: терпению, страданию, любви и воли. Хан даже проявляет благородство и отдает приказ своим татарам показать рязанских пленных, чтобы его посетительница могла поискать среди них своих родных. Но в ответе хана звучат тоже несколько восточных слагаемых характера Батыя: «Хитрость, восточные иезуитство и коварство. Он разрешает поискать родственников Авдотье, но с условием, которое, скорее всего, сведет на нет все усилия женщины. Хан приказывает слугам:

«Пущайона родню поищет!

А ты сорви цветок, рязанка,

Да и ходи с ним по полону,

До той поры искать их можешь,

Пока цветок твой не завянет!»

Очень щедрое заявление «милостивого» хана: цветок, сорванный в пышущей зноем степи завянет под палящим солнцем через несколько минут. Какие уже тут поиски своих родственников. Слуги, как только цветочек завянет и склонит головку вниз от жары, сразу вернут Авдотью назад, в шатер хана, попивает прохладный кумыс в своей жаронепроницаемой войлочной юрте, для вынесения им совсем не благодарного вердикта: «Не нашла свою родню, так и отправляйся же вслед за ними к небесному покровителю!»

А земные порядки слишком жестоки! Но хан был поражен второй раз за этот день. Цветочек-то у рязанки не завял, и она смогла за три дня и ночи отыскать родных своих. Милостивый оказался Господь не позволил засохнуть в пекле степи сорванному цветку. Или подсказал Авдотье сорвать такой цветочек на монгольской выжженной равнине, который долго может находиться на палящем солнце и не завянуть. Ведь он потому и называется бессмертником! Это подавало рязаночке надежду и:

 

Цветок не вял, а расцветал лишь!

И на четвертый день к полудню

Нашла всех: мужа, брата, сына, -

Все, слава Богу, были живы!

Ей говорит тут хан татарский:

«Ты выбирай из них любого,

Того на волю отпущу я,

Кто сердцу твоему милее!»

 

Вот каким интриганом оказался хан. Вроде радость великая пришла в сердце Авдотьи, а надежду на освобождение всех пленников, всех родственников рязаночки, он обрубил, будто мечом, одним махом.

Но Авдотья, не моргнув и глазом и этой крупице счастья, которая дороже всего богатства мира, стала размышлять кого же из трех ей следует освободить? Это все равно, что сердце разорвать на три части:

«Как мужа милого забыть мне?

Как мне от брата отступиться?

Как сына малого покинуть? –

Не знаю я, что мне и делать!

В другой раз замуж можно выйти,

В другой раз и дитя родится,

Вот только брата не добыть мне!

… Ты отпусти со мною брата!»

Хан в третий раз был поражен. Теперь мудростью Авдотьи. И вот звучит ответ татарского хана, который поверг в шок и своих и подчиненных и его незваную гостью Авдотью:

«Хвалю твои я рассужденья!

Умела вымолвить ты слово –

За то тебя вознаграждаю!

Всех забирай с собой, рязанка!

И, возвратившись, расскажи там,

Что ты не зря в Орду сходила

И столько мук перетерпела!

С тобой полон весь отпускаю,

Чтоб на Руси меня хвалили,

Ордынским ханом восхищались,

Орду добром бы поминали!»

Вот какой щедрый, по-королевски щедрый подарок сделал Авдотье татарский хан. Но это только на первый взгляд. Этот «дар» был корыстным и жестоким изначально. Завял бы цветочек, склонила бы головку и рязаночка на плаху и отлетела бы она в сторону от одного удара палача! Не смогла бы ответить хану так мудро, как ответила ему, то освободила бы только одного из троих родственников, выбранного ею не разумом, а по велению сердца. Ханы не терпят сантиментов. А он совершил этот «благородный» поступок из личной корысти. Ему хотелось, что бы возвеличивали его до небес и восхваляли не только его послушные подчиненные воины и военачальники, а и покоренные им народы.

Хан не понимал, что Русь не покорится ни ему, ни другим завоевателям никогда!

Это автор показала всего на всего одним небольшим штришком, но таким многозначительным:

И тем же часом полоняне,

От сна как будто пробудившись,

Авдотье в ноги поклонившись,

Пошли домой в Рязань родную!

Пленные рязанцы поклонились не хану, а великой женщине их матери, сестре и жене, которая спасла их от плена и лютой смерти на чужбине. Ведь их могли бы казнить за любую провинность.

Вот так иносказательно, но так точно и верно показано в сказе о величии русской души, веры и непобедимости своей отчизны. Русь смогла объединиться и разгромить Орду. А о таких великих гражданах, как Авдотья, люди слагают сказы, легенды, былины. Сказ об Авдотье, разумеется уже был на слуху, но Дринова – Воронина вдохнула в него свои интерпретации, свою душу, свой талант и Сказ заиграл новыми гранями, новыми красками, как огромный алмаз, становится бриллиантом и радует глаз и сердце своим новым неугасимым светом.

Хотя в эпилоге Людмила не употребляет высокопарных слов, а только говорит о доброй славе в памяти людской о цветке, который так метко мог назвать, только народ: «Бессмертник!» и широкой русской душе нашего народа:

… С тех пор немало лет минуло,

Сменилось много поколений,

Но сказ о женщине отважной

До сей поры все существует!

А тот цветок благословенный,

В руках Авдотьи не увядший,

Людьми бессмертником зовется

И доброй пользуется славой!

Время расставило все на свои места. В эпилоге Людмила еще нашла черту Великой Женщины, употребив эпитет – отважная.

Да Авдотья несомненно отважная женщина. С родни некрасовскому образу: И коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет. И по всей Руси пройдет, от русских раздольных равнин до монгольских степей, чтобы вернуть из полона ордынского своих мужа, брата и сына. И сделает это, не пресмыкаясь перед ханом, не ползая на коленях перед ним, и истошно рыдая и умоляя отпустить родных, а достойно. Именно достойное поведение Авдотьи и главное сокровище в сказе Дриновой – Ворониной.

А для хана Батыя сожженная Рязань была лишь первой вехой к завоеванию вселенной, который собирался стать ее властелином и повелителем. Ведь Синяя орда называлась по цвету синего неба, которое простирается над миром. И в своих мечтах он, как наяву, видел картину завоевания мира!

- Я вижу впереди бои. Пылающие города, как летят испуганные кони, прыгая через овраги, роняя своих всадников. Я напою кровью своих врагов коней и прикажу убивать всех, кто сопротивляется – женщин, стариков, детей. Превращу в золу и пепел «вечерние страны».

Но как раз такие женщины, как Авдотья – Рязаночка своей стойкостью и милосердием к своим родным и смогла поднять воинов – мужчин на защиту своей Руси. Хан не понял глубину ее души и просчитался в своих планах. Не завоевал вселенную. И властью голубого чистого, широкого, бескрайнего неба, оно ему показалось размером в овчинку.

Своим подвигом Авдотья нанесла первый и главный удар по игу Синей орды.

Но мечты о всемирном господстве лелеют и современные политики, мнящие себя стратегами, а тактику для завоевания вселенной берут из мыслей средневекового жестокого хана: «Я прикажу убивать стариков, женщин и детей, всех кто сопротивляются мне».

Так делается сейчас на Юго-Востоке Украины. Убивают своих сограждан не по приказу из ставки хана в Каракоруме, а из Киева, который когда-то стер с лица хан Батый. Но характер русских не сотрешь в порошок, на этом характере и держится равновесие в мире.

Хан Батый склонял стать союзником Александра Невского, его отца Ярослава и многих других князей, но они отказались от такого почетного предложения. Хан был возмущен:

- Близорукие! Будущие дни великих сражений покажут, кто из нас прав: они или я.

В своих исторических литературных произведениях Людмила Дринова – Воронина великолепно показала. Что близоруким-то оказался хан Батый, а Александр Невский оказался прозорливым, и именно Невский стал правым в их очном и заочном споре. Былины и сказы поэта Ворониной актуальны, современны и очень нужны для воспитания подрастающего поколения.

Фразу: «Кто на нас с мечом придет, от меча и погибнет» Александр Невский услышал от отца и взял ее для себя за основу.

Поэтому я уверен, что читать исторические былины и сказы Людмилы необходимо с детства.

ЧУДО

После серьезной исторической темы в сборнике «Былины и сказы», который вышел в 2013 году, Людмила Дринова- -Воронина вернулась к своей любимой лирике. И любовной и воспевающей красоты природы. Сборник называется «Цветок желтой примулы». Цветок ярко-солнечного желтого цвета – как бы озаряет уже своим названием поэзию Людмилы, а читателей настраивает на лирический лад. Книга Ворониной вышла в том же 2013 году. В этом году исполнялось 400-летие царской династии Романовых и историческая тематика была, как раз, кстати, для такого юбилея России. И как бы ни сурова была ее судьба, Солнечный цвет желтой примулы чудесным образом сверкал лучиком надежды в самые смутные, мрачные времена Руси.

Сборник «Цветок желтой примулы начинается стихотворением «Чудо». Под этим символическим названием построена вся поэтическая подборка.

С этого чудесного стихотворения Ворониной и начнем знакомство с новой ее книгой!

На перекрестках двух дорог

Звезда задумчиво глядела,

Из дома вышла на порог

Тоска, вздыхая то и дело.

 

Луны неполный яркий рог

Висел на вербе близ калитки,

И рассыпал везде, где мог,

По травам золотые слитки.

 

И ангел мне летел помочь,

Качая звездные качели.

В них тихо пела песню ночь,

Играя на виолончели.

Настоящая элегия! Хотя, увидев такой милый пейзаж, что для грусти вроде бы нет места. Звезда поглядывает на землю свысока, а луна с неполным серпиком, чтобы из-за отсутствия электрического освещения на селе, уселась на гибкую веточку вербы и стала, как светлячок подсвечивать палисадник лирической героини, чтобы она случайно не споткнулась, выходя через калитку на прогулку.

Но элегию дополнила, как необходимый для этого жанра персонаж, - тоска. И, что самое главное, тоска уходила из дома героини добровольно. А может быть уже знала, что к девушке на помощь, развеять грусть – тоску, Ангел.

А ночь-то как радовалась перемене в настроении лирической героини: она играла виртуозно на виолончели и в такт музыки своей подпевала.

А поэт … поэт красоту и музыкальность стихотворения к колоссальному образу: золотые слитки лунного света, лежащие на росистой траве, добавила к метафоре – звездные качели, рифму необычайную: виолончели!

Кстати, тоска, тоже оказалась меломанкой. Но ей нравились больше не тихая грусть песни ночи, тоска сама уже грустью-то пересытилась, а задорный речитатив ручейка. Вот и вздыхала с горечью – тоска от тоски. Лучше послушать что-нибудь веселенькое – журчание ручья. И дождалась:

Туда, где голос ручейка,

Был словно звон хрустальной нитки.

Покинув дом, ушла тоска,

Забрав с собой свои пожитки.

 

Этого самоотверженного шага «подруги» и дожидалась героиня:

… Где Ветерок в саду вздремнул

Под молодой цветущей сливой.

Мне Ангел руку протянул,

И стала снова я счастливой!

Замечательный образ: ветерок заснувший под молодой, кровь с молоком, цветущей сливой. Можно подивиться и другому персонажу: Ангел, как истинный джентльмен, чтобы не спугнутьсладкую дрему ветерка, молча, но многозначительно подал лирической героине руку, и она, счастливая, что ангел принес радостное известие, прикоснулась трепетно и нежно к его руке. Ведь с этого прикосновения начиналась новая пора – пора любви.

Так и называется следующее стихотворение автора книги: «Пора любви». Но в этом, по названию вроде бы оптимистическом стихотворении должно звучать восхищение, радость, а – звучит грустинка. Навеет ее белая метелица. Нет это не в зимнюю стужу крутит ветер хоровод снежинок. Это отцветают весной садовые деревья и плодовые дикие кустарники. Весна красива, но кратковременна от того-то немного не по себе. Жаль весну и свою молодость, так же отцвевшую так скоротечно!

Носит белая метелица

Лепестков душистых рой –

Отцветает сад, цвет стелется

В травах вешнею порой.

О любви уже не бродится

Мне под пенье соловьев –

В небе ковш Большой Медведицы

Дождь наполнил до краев.

Да созвездие Большой Медведицы очень похож на берестяной ковш наших предков. Вот они и придумали такое название двойное. Как будто Медведица важно шествует по небесам, а глянешь повнимательнее – ковшик!

И, видимо, когда ковшик наполняется небесной влагой из облаков водой до краев, а то и больше, тогда-то и начинается капать с неба дождичек. Но капать могут с неба на землю не только дождинки. Если считать Большую Медведицу живым существом, то она может ронять свои слезинки. Надоедает ей бродить одной по безграничному пустому пространству, вот и взгрустнется сердечной, поплакать захочется …

А отчего, автор поясняет:

Ковш наполнился в ночи седой

Из-за дождика с грозой

Может и не дождевой водой

А горючею слезой.

 

Потому, что зорька ясная

Утром в небе не встает,

И в душе любовь несчастная

Звонких песен не поет!

 

Дальше звучит рефрен. И как не повторить эту звенящую, как струна строчку:

… Носит белая метелица

Лепестков душистых рой.

Вот только в первом случае поэт сказала, что «отцветает сад», то при повторе продолжение более грустное, личностное:

Отцвела любовь! не верится,

Что печаль не за горой.

Оба стихотворения, которые мною приведены, они как бы перекликаются друг с другом. В «Чуде» тоска, бормоча что-то себе под нос, покинула дом, а в стихотворении «Пора любви» в таком интригующем названии любовь-то отцвела. По крайней мере, по заявлению лирической героини.

И вот эти рефрены и переклички в поэзии Людмилы Дриновой – Ворониной имеют стойкую тенденцию. Я понял это, прочитав стихи Людмилы: «Рябиновые бусы». Название такое часто встречается: «Рябиновые бусы, не гаснущий костер», или «Подари, подари мне коралловые бусы», есть и страдания на эту тему: «Слева кудри токаря, справа кузнеца», а выбрать кого, девчонка и не знает, и просит красна девица красную рябину: «милая рябинушка, сердцу подскажи».

У Ворониной про рябинушку своя песня. Если девушки весной плетут из цветов своим возлюбленным венки, то осенью из ярко красных ягод рябины делают себе оранжево-красные ожерелья. Себе, дождавшись от кавалера коралловых бус.

Но у поэта Ворониной такое яркое, светлое и лирическое стихотворение, что позабыть такой великолепный образ нельзя. Судите сами:

На вечерней зореньке выйду на крыльцо

И водой колодезной сполосну лицо:

Стану лучше прежнего, милый поглядит,

Скажет мне: -Красавица! – сердцу угодит!

 

Наклоню рябину я, кисточку сорву.

Упадет печаль с души в сорную траву!

Я на нитку ягодки с кисти нанижу

И той нитки кончики в узел завяжу!

Ожерелье красное очень мне к лицу.

До чего прекрасная! Приглашай к венцу!

Даже не узнал меня: - Что ты? – Это – я!

Это я, хороший мой, я – любовь твоя.

 

Подойду тихонечко, за руку возьму,

Паренька несмелого крепко обниму.

Подведу к рябинушке, песню запою.

И под ней всю ноченьку с милым простою.

Прочитав «Рябиновые бусы», я сделал два вывода. В старой заезженной колее трудно оставить свой след. Но кому это удается, тот великий мастер!

Когда Михаил Исаковский написал первый куплет «Катюши»: «Расцветали яблони и груши. Поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша, на высокий берег на крутой», ему кто-то сказал жестко и резко: «Примитивность!» Но когда песня приобрела необыкновенную популярность, друг Исаковского сказал в его защиту фразу, которая тут же превратилась в крылатое выражение: «Примитивность, но очень гениальная примитивность!»

А потом и вовсе произошел фурор. Другой поэт рассказал в своем стихотворении о мировой славе «Катюши»:

- Пели негры русскую «Катюшу», ту, что Исаковский написал.

На мой взгляд, «Рябиновые бусы» Ворониной тот самый случай.

А второй вывод уже именно о сборнике «Цветок желтой примулы». Его код заключается как раз в словах: «Ожерелье красное очень мне к лицу: Я на нитку ягодки с кисти нанижу, и той нитки кончики в узел завяжу!»

Я читал стихотворение за стихотворением из сборника «Цветок желтой примулы» в запой, в захлеб, залпом и сначала не понимал, почему мне так нравятся эти милые, грустные и веселые стихотворения.

Потом пришло озарение после слова ожерелье. Стихи Людмилы, как бусинки жемчужного ожерелья, которые сделаны из одного материала; но каждая бусинка имеет свою индивидуальность, свой оттенок, блеск и даже разную форму. Одна бусинка покруглее, другая продолговатее.

Эти бусы, которые ювелирно сложила, нанизала на одну тему – нить поэт Воронина. Тема извечная для всех поэтов: любовь и красота природы. Но бусы всегда очень походили на четки, которые можно передвигать на ниточке их бесконечно долго, приводя свои мысли в порядок, успокаиваясь, принимая очень важное решение. Вот так перебирая, как бусинки – четки, ожерелье «Цветка желтой примулы» я вспомнил стихотворение нашего классика Ивана Бунина. Оно называется «Детство»:

Чем жарче день, тем сладостней в бору

Дышать сухим смолистым ароматом.

И весело мне было по утру

Бродить по этим солнечным палатам!

 

Повсюду блеск, повсюду яркий свет,

Песок, как шелк … Прильну к сосне корявой

И чувствую: мне только десять лет.

А ствол – гигант, тяжелый, величавый,

 

Кора груба, морщиниста, красна,

Но так тепла, как солнцем вся прогрета!

И, кажется, что пахнет не сосна,

А зной и сухость солнечного лета.

 

Вот так же необычайно пахнет и поэзия Ворониной Людмилы.

В стихах автора «Цветок желтой примулы» такое впечатление детства, когда кажется, «что пахнет не сосна, а зной и сухость солнечного лета». Белая метелица источает сладостный запах роя белых лепестков черемухи, и из переполненного ковша Большой Медведицы тянет влажностью дождя или горьких слез. И так не хочется оставаться «в плену у нелюбви и непогоды».

А чудеса продолжали совершаться. И пример тому стихотворение «Кудесы». Кудесы, поясняет Людмила, на старорусском языке означает волшебство, чародейство. Оно, это слово, оставило след и в современном русском языке. Про волшебницу и чародейку говорят – кудесница.

Но Людмила не собирается предлагать людям дожидаться, когда же чудо совершится и ей повезет.

На это мой земляк и великий полководец Александр Суворов резко сказал, когда злопыхатель стал утверждать, что генералиссимусу просто везет: «Раз везенье, два везенье … Позвольте, сударь, но где же придет уменье!?».

К Людмиле Ворониной умение пришло твердо и надолго …

Я подарю тебе зарю,

Как сон, явившись неоткуда.

Своей улыбкой покорю,
И в тот же миг свершится чудо!

Подарит ветер волшебство.

Он прошлое оставит в прошлом,

Где злобной вьюги торжество

Изводит пением истошным.

Где веют черные ветра

И вносят в душу лишь тревогу,

Где праздной жизни мишура

Закрыла к истине дорогу.

Построение стихотворения поэтом очень интересно. Говорится в нем о волшебстве и чудесах, и ожидаешь, читая строки, что сейчас в повествование Ворониной впорхнет добрая Фея и, взмахнув грациозно волшебной палочкой, сотворит «кудесы»! Появится прекрасный принц в бархатном плаще темного цвета, контрастирующим со светлой мастью белого коня, подхватит юную девушку за талию, посадит ее к себе на коня и помчатся они на крыльях любви в сказочную страну. Об этих мечтах лирической героини Воронина говорит иносказательно. Чудесный вечер дарит девушке великолепный подарок: «прошлое оставляет в прошлом». И теперь жизнь можно начинать с чистого листа?

Но прошлое было слишком сложным, трудным, тяжелым, и избавиться от него не помогут ни какие чародеи. Нужно самой бороться со злобной вьюгой, как и прежде, и с ее помощниками – черными ветрами. И следует разобраться в важном вопросе: не затмевает ли мишура праздной жизни истину.

Если эти моменты прозевать и все пустить на самотек, то и чуда то не произойдет, а, как снег на голову, свалится беда:

Где хлопья снежные зима

В сугробы белые сметает,

Где сводят боль и ложь с ума

И где любовь, как льдинка тает.

И вот, после таких многотрудных хлопот и усилий сквозь перену серого зимнего неба появится чудо:

… Ненастным, серым, зимним днем

Преодолеем все преграды,

И наконец-то, все ж поймем,

Что мы с тобой друг другу рады!

И, разделив судьбу одну,

Впредь не расстанемся на годы,

И не окажемся в плену у нелюбви и непогоды.

В стихотворении«Сезон дождей» автор сборника всерьез рассердилась на непогоду. Хотя Эльдар Рязанов считает, что «у природы нет плохой погоды», но сентябрь, к которому и обращается поэт – сезон бабьего лета, как и продолжение летней теплой погоды, но не как не «сезон дождей». Да вот занепогодилось с сентября и льются дожди. Лирическая героиня «Сезона дождей» - упрекает сентябрь, как живого человека во всех смертных грехах:

Сентябрь, сентябрь! Куда дел Бабье лето?

Что ты молчишь, руками разведя?

Последние деньки тепла и света

Не мог оставить людям, уходя?!

Вновь тучи плачут горькими слезами,

И тополяприпоминают вдруг,

Как летом небо синими глазами

Глядело на дождем умытый луг!

Как приносил цветов благоуханье

Попутный, теплый, нежный ветерок.

Сентябрь, хотя поэт обращается к нему, как к живому существу, все же не может ответить словами, а объясняется жестами – разводит в сторону руками из дождевых струй. Извиняясь за ненастье. Мол, что поделаешь, милая женщина, не я, а тучи плаксивые виноваты, я же очень подарить людям бабье лето.

У Ивана Бунина сосна с морщинистой корой, как у постаревшего человека лицо, пышет ароматом коры и трав, а у Людмилы Воронинойтополь вспоминает голубоглазое лето, которое любовалось умытым лугом, от которого шел такой аромат, что дух захватывало. И этот аромат поэзии дарил всем живущим в округе теплый. Нежный ветерок. Но самым главным эпитетом был у этого ветерка – попутным. Он, ветерок подхватывал запахи лета, которые запомнились еще в детстве и по пути раздавал их щедро любому встречному – поперечному.

Лирическая героиня сожалеет, что так рано вступила в свои права осень. И не засентябрило на дворе, не засентябрило, а задождило … Так не заметишь, как в непогоду и завьюжит:

… Смотрю в окно, сквозь шторы полыханье,

И понимаю, что всему свой срок.

Но все ж сезон дождей, начался рано

Не повернешься и … сезон снегов!

Сентябрь, сентябрь! Все начал ты с обмана

И тем нарушил заповедь богов!

 

В повторе обращения к сентябрю звучит такое сожаление, что лирической героине хочется, как и туче, поплакать. Он нарушил череду времени, а без бабьего лета какой же сентябрь. И героиня его обвиняет не только в обмане, а в воровстве:

«Не укради!» - является заветом!

… И плачет туча, не жалея слез!

Ведь ты тепло, завещанное летом.

Зачем-то взял, а и с собой унес!

Но чудо все-таки произошло. В другом стихотворении поэт пишет:

Я возвращаюсь вновь туда, где мы

Нашли любовь под желтым листопадом,

Нашли тепло сердец среди зимы

С ее ветрами, холодом и градом!

Я вспоминаю теплые слова,

Я вспоминаю ласковые руки –

И кружится от счастья голова, …

Тут я останавливаюсь, хотя стоит в конце строчки не точка, а запятая, и вслед за лирической героиней тяжело вздыхаю: «Сентябрь, сентябрь!» А что поделаешь, если у лирической героини «кружится» от счастья голова, опережая горечь от разлуки! …

Прочитав стихотворение «Зимний вечер» сразу вспоминается Пушкинское: «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя. То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя. ..»

Но зимний вечер – это пограничное состояние тусклого серенького дня, который мгновенно темнея, превращается в тьму кромешную – ночь. А теперь мое описание зимнего вечера сравните с ярким поэтическим образом, если только можно применить эпитет «Яркий» к слову ночь. И так первая строфа стихотворения «Зимний вечер» Людмилы Ворониной:

Зимний вечер и тосклив, и долог

За окошком бьется в стекле мгла,

Опускает ночь свой черный полог,

Распластав над миром два крыла.

Картина, вроде бы, жуткая, мрачная. Но так завораживают эти возвышенно – поэтические строчки: « опускает ночь свой черный полог, распластав над миром два крыла!» Нет ни сожаления, что наступила ночь, а возникает душевный порыв от необычного образа: ночь летит над миром, расправив могучие, огромные крылья, которые такие необъятные, что загородили собой весь белый снег. Но и тьма-то у Ворониной не густая, мрачная, мертвая, а живая как у Пушкина буря: «За окошком бьется в стекло мгла». Но раз пошли сравнения и аналогия зимнего вечера с классическими примерами, то Николай Васильевич Гоголь сравнилне только ночь с птицей, а самое дорогое, что у нас есть – нашу святую Русь, которая мчится по миру или летит над миром, в запряженной в сани Птицу-Тройку, и « распластав два крыла»!

А вот и аналогия: лирическая героиня зимнего вечера, как любая девушка мечтает так же пронестись на Птице – Тройке в санях свадебного поезда:

Эх, запрячь бы тройкуда – по полю!

По равнине снежной мчаться вскачь!

С песнею раздольной да на волю

Слыша бубенцов толь песнь, толь плач!

А в санях тех, что б ковры лежали,

Да чтоб кучер был на каблучке.

Что б собаки с лаем провожали,

И чтоб чарку поднимать в руке!

Чтоб в санях сидел жених пригожий,

Чтоб кураж грел сердце молодцу.

М чтоб ночкой темной, непогожей

В церковь он меня отвез к венцу.

Но лирическая героиня не для того мечтает, чтобы эти ее желания так бы и остались девичьими грезами. Нет, она мечтает обвенчаться со своим пригожим красавцем не во сне, а наяву:

А потом, под песни и под пляски

Свадебку б веселую сыграть,

Жизнь прожить бы с милым в мире, в ласке

А потом и … можно помирать.

 

Сказочная мечта: «А потом они сыграли свадьбу и жили вместе долго и счастливо и умерли в один день!»

Прочитав это задорное, озорное стихотворение, любому из нас захотелось бы и попеть на счастливой свадьбе и поплясав, покричать хором «Горько!». И пожелать молодоженам любви и ласки. Но в душе скребется тихой мышкой грусть – тревога, вспоминается поэтическая красота первой строфы с мрачным подтекстом.

И…читаешь его снова в конце стихотворения «Зимний вечер»:

… Зимний вечер и тосклив, и долог …

За окошком бьется в стекла мгла –

Опускает ночь свой черный полог,

Распластав над миром два крыла …

 

В последней строфе три! – многоточия. А многоточие обозначает неоконченное действие или мысль. Значит жизнь не закончена, а помирать нам рановато, как поется во фронтовой песенке: «Есть у нас еще дома дела» … Да – да!

О девичьих грезах рассказала поэт в стихотворении «Монисто». И в нем звучат слова – кодовое «чудо», а название монисто сразу же навевает воспоминание о простеньких бусах из рябиновых но таких дорогих ягодах, нанизанных на ниточку, с тугим узелком на память в конце ожерелья. И в «Монисто» звучат и задор и слова любви, как во всей любовной лирике Людмилы Ворониной, но с легкой грустинкой.

У Михаила Булгакова в своем романе «Мастер и Маргарита» есть потрясающая фраза о неожиданной любви. Говорю по памяти, поэтому за точность не ручаюсь, но смысл таков: - Любовь выскочила из под ворот, как убийца с ножом в руке, и сразила меня наповал …

Так же молниеносно возникла любовь в душе лирической героини в «Монисто»:

Повстречался ночкой лунной

На тропинке паренек.

И зажглась в девчонке юной

Чувство, словно огонек.

 

И девчонка приглянулась

Там, где пел ей соловей.

И где к речке ива гнулась,

О любви сказал он ей.

Любовь и страсть вспыхнули в груди у них обоих. Но кокетство в женской природе присутствует всегда, и вот юная дева дает очень «простенькое» поручение пареньку:

С неба звездное монисто

Мне достань и подари,

Под аккорды гармониста

Буду петь я до зари!

Ты моим любимым станешь –

Только чудо сотвори!

Коль монисто не достанешь,

О любви не говори!

Задача для молодого человека не простая. Более того, не выполнимая. Но хоть бы паренек пообещал бы, что попытается совершить чудо. Как сказал Александр Сергеевич Пушкин: «Меня обманывать не трудно, я сам обманываться рад!». Или паренек не вынес такой заносчивости, или слишком он был робкий, не как Николай Курочкин из древнего кинофильма «Свадьба с приданным», который не только говорил, а хвастливо пел куплеты:

«Хвастать милая не стану

Знаю сам, что говорю,

С неба звездочку достану

И на память подарю.»

Но дальше короткой вспышки влюбленности дело не пошло:

День за днем проходят быстро,

Только парень не идет,

Видно, звездное монисто

Он на небе не найдет!

Ждет она у речки чистой,

Там, где катит воды плес,

Только звездное монисто

Он ей так и не принес.

Но в жизни бывает, что искорку любви неосторожно, по своей ветрености гасит не юноша, а девушка. Про такую сложную ситуацию Людмила тоже написала стихи, назвав его – «Стрекоза». В нем уже исподволь звучит намек про легкомысленную, не унывающую в летний яркий день стрекозу, которая проигнорировала внимание к ней трудолюбивого муравья. Но сам сюжет стихотворения «Стрекоза» совсем не басенный, а лирический, но о взбалмошной и легкомысленной девчонке:

Хорошо бродить в лесной глуши

Зная, что меня не вспоминаешь,

И желать тебе от всей души,

Лишь того, что сам себе желаешь!

 

Далеко осенние дожди,

Не печалят душу неудачи

И вся жизнь пока что впереди!

… Вспомнишь обо мне – желай удачи!

 

Начало довольно романтическое, и настроение бодрое, оптимистическое. Девушка не грустит даже зная, что ее возлюбленный, или бывший возлюбленный уже позабыл про нее такую нежную и юную. И она не шагает по жизни, а … порхает. Как легкокрылая стрекоза:

Я умоюсь ключевой водой,

Соберу букет гвоздики нежной,

И не встречусь с горем и бедой

На просторах юности безбрежной!

Не беда, что веет ветерок,

Запахом сирени и тумана,

А любви тебе приходит срок,

Ставя точку на конце романа.

Грустно … А может быть и правильно поставлена точка в любовном романе и в конце стихотворения «Стрекоза». Не сложились отношения и любовь не получилась. Но та искорка – звездочка, которая когда зажглась в душе вспоминается иногда по происшествию многих лет. Но сказать, что у Дриновой – Ворониной только элегические стихи нельзя. Я предлагаю читателям ознакомиться со стихотворением Людмилы с нежным названием «Идиллия»:

Дождик кончился к утру,

Выплакав все слезоньки.

Тихо шепчут на ветру

В рощице березоньки.

 

Солнце красное встает,

Зоренька чудесная.

Звонко песенку поет

Птаха не известная.

 

В деревушке за рекой

Жучка с лаем носится.

И в душе такой покой –

В рай душа уносится!

 

Идиллия получается в стихах Людмилы Ворониной не только в описаниях райских пущей, но и при прогулках в лесах золотой осени. А стихотворение об этом прекрасном времени называется «Позолоченная шаль».

Вновь туманом осень даль

Занавесила,

Позолоченную шаль

В лес повесила.

Мелким бисером с небес

Дождик падает.

Все равно осенний лес

Сердце радует

И забыли про печаль

Дни осенние!

Позолоченная шаль

В ней спасение!

Комья снежные зимы

В лес нападают.

Перелески и холмы

Нас обрадуют.

Только вспомним, все же, мы

Шаль осеннюю,

И поймем: среди зимы,

В ней спасение.

 

Есть научная передача «Зеркало природы». А человеку обыкновенное зеркало необходимо, чтобы заглянуть в свою душу, в свое сознание. В зеркале, когда в него смотришься, то явно видишь свое лицо. По другому то, без зеркала, его и увидеть не возможно. Если только в зеркальной глади воды… И увидев свое лицо в зеркале, можно лучше понять свою душу и все, что кипит и бурлит в ней.

Наука продвинулась настолько, что без научного объяснения своих поступков, вроде бы и не обойтись. А про душу-то иногда и забываешь.

Психологи теперь даже мрачновато шутят: «Раньше изучая психологию, мы думали, что открываем глубины души, а теперь, кажется, что мы ищем в психологии доказательства отсутствия души в человеке, как таковой».

Слава Богу, что в стихах Людмилы Ворониной, столько вложено души, что она переполняет все клеточки нашего тела, и льется щедро, от души, через край. Простите за тавтологию, но мне, кажется, что когда чувства в душе перехлестывают через край, то глупеешь и начинаешь повторяться. И светлый образ позолоченной шали золотой осени согревает душу даже глупцам и неудачникам среди холодной, но блистательно чистой зимы. К тому же появляется надежда. Про проказницу судьбу поэт рассказала в стихотворении «Надежда»:

Звезд далеких колыханье

Вновь воспоминанье будит

Чувства жаркие не студит

Ночи свежее дыханье.

 

Знать душа не обнищала –

Для любви открыты двери,

Не смотря на все потери!

Ведь судьба мне обещала.

 

Ты снова да поможешь делом,

Я забуду про обиду

И встречать тебя я выйду

В подвенечном платье белом!

 

Такова мечта девушки. А о чем думал молодой человек? На что он надеялся, когда мчались, неслись года, а попутчица так и не встречалась на его жизненном пути.

Для бабьего лета характерны летающие и витающие в еще теплом воздухе серебристые паутинки. А в промозглой осени для мужчины дороги редкие солнечные дни. И если в такой светлый денек начнет накрапывать дождик, то настроение может хорошо поднять дождя серебряная нить, сверкнувшая в солнечном луче. О судьбе вечного жениха рассказала Людмила Воронина в стихотворении: «Дождя серебряная нить».

… Он счастье напросил у Бога

И не мечтал о нем в тиши,

Но неожиданно тревога

Коснуться краешка души.

Ведь жизнь под горочку катилась.

Скакали годы во всю прыть,

С небес ему не опустилась

Дождя серебряная нить!

С любимой прочно не связала

Не позаботилась о нем

И к счастью путь не указала

Весенним или летним днем.

 

Вот опять в который раз мы сталкиваемся в поэтическом цикле Дриновой- - Ворониной с атрибутами этих чудес и «чудо» волшебных знаков судьбы. В этом стихотворении символом счастья и любви для мужчины должна стать «дождя серебряная нить». А он все никак не мог среди многих бесцветных дождинок струю серебристого цвета. В мифах древней Греции был такой претендент, когда богиня вывела из подземелья героя, подарив ему клубок ниток, уж никто и не помнит, какого цвета был этот клубок, в темноте цвет не важен, но он юноше очень пригодился. По ниточке, которая тянулась за античным героем в каменистые лабиринты катакомб, он сумел выбраться снова на белый свет.

Лирический герой в стихотворении Людмилы Ворониной такой царский подарок из рук женщины не получил и семейная судьба его без «дождя серебристой нити» удачно не сложилась.

И в бабье лето идут дожди. Есть такое народное название – слепой дождь. Уникальное явление природы: светит солнце и туч на небе вроде не видно: а дождик сеется, словно через решето и цвет дождинок становится золотистым. Как будто бабье лето позолотило «дождя серебряную нить». И у мужчины появляется надежда. И эту живописную образную картину подарила читателям Людмила:

Но озарила позолотой

Вдруг осень ранняя его

И дождь слепой с большой охотой

Наобещать сумел всего.

 

Что он судьбе спасибо скажет,

Что станет впредь любовь ценить!

Бог даст: его с любимой свяжет

Дождя серебряная нить!

 

Чудесное образное романтическое изложение простых истин в поэзии сродни таланту кутюрье. Те же ткани, те же цвета, но мастер от Бога может из мешковины скроить наряд так, что он будет сиять на обычном человеке, словно королевская мантия. В этом случае простота не хуже воровства, а дар Божий, это когда все простое гениально. И потому в поэзии у Ворониной простые слова превращаются в волшебные.

Об этом ярко сказано в стихотворении «Колдовской поцелуй». Еще не зная в чем же изюминка, такого сладостного поцелуя, но колдовские чары проглядываются уже в первой строфе:

Свищет зимний ветер над полями

Вновь поземка белый снег метет,

И в дохе, подбитой соболями

По сугробам зимушка идет.

 

Необычной красоты наряд у Зимушки – доха, подбитая соболями. Такая шуба – штучный товар. Не каждой даже по карману. В старину в таком одеянии могли пощеголять разве что царственные особы.

Но не это главное в «Колдовском поцелуе». Важно, что зима бредет по пушистым коврам, которые она сама и расстелила на полях. И именно там, где под соловьиные песни проходили у лирической героинисвидания со своим миленком:

Там, где соловьи подругам пели,

Где весной черемуха цвела.

С милым счастье встретить не сумели.

И тропинки вьюга замела.

 

Затянулось счастья ожиданье,

Я решила: плакать погожу,

Приглашу я парня на свиданье,

А потом к себе приворожу.

 

Но, каким же образом? Сразу же возникает вопрос. Соловьи, например, завораживали своих подруг, посвистывая свои рвущиеся наружу зажигательные любовные серенады. От этих рулад и загорались в сердцах милых соловьиных подружек горячая страсть. А героине и выдумывать ничего не пришлось: есть давнее надежное средство для приворота – долгий и сладкий поцелуй:

Ровно в полночь, следуя примете,

Поцелую, крепко обниму,

А потом, на целом белом свете.

Не отдам его я никому.

 

Но в жизни кроме таких прекрасных слов: любовь, чудо, счастье, радость есть и их антиподы – злость, ненависть, обида, зависть, подлость. Из песни слов не выбросишь и об этих негативных явлениях в нашей бренной и грешной жизни рассказывает поэт Дринова – Воронина. При том оба чувства: и доброе и злое могут, не конфликтуя, уживаться в одном человеке. Смотришь на него внимательно, слушаешь его рассуждения, и вдруг понимаешь – что в одном человеке уживаются два. Об этом феномене Людмила говорит в стихотворении «Два человека»:

Пришла весна, растаял снег,

Очнулись ото сна деревья.

И показалась краше всех

Простая Курская деревня.

 

Смотрю в вагонное окно

И у самой душа запела.

И стало ясно, что давно

Сюда приехать я хотела.

 

И пусть никто не будет рад

Здесь встрече с женщиной неместной,

Не станут мне чинить преград,

Поездка будет интересной!

 

А если кто признает вдруг

Во мне девчонку – непоседу –

Куплю здесь дом, найду подруг,

Возьму и вовсе не уеду.

 

Почему стихотворение Людмила назвала «Два человека», удивился я, прочитав первые строфы, которые я процитировал выше. Его вполне следовало назвать «Ностальгия»?!

Да, у каждого из нас начинается такой период, когда в сердце пробирается грусть – тоска, которую можно убрать одним способом – приехать в то место, где родился. А не пригодился … Покинул когда-то свою неухоженную деревню, уехал в большой комфортабельный город, но вдруг засосет под ложечкой и позовет тебя великий дух предков заглянуть хотя бы на часок в мир своего детства.

И понятны до прозрачности чувства бывшей деревенской девушки: конечно же, простая курская деревня для нее краше всех и милее всех! От того и поет душа, но появляются и сомнения: а узнает ли кто тебя? Ведь твоих ровесников в деревне нет, они тоже уехали по городам. А кто был постарше, уже переселились в мир иной. Но, если кто и узнает, так радость-то будет неимоверная! Мечты, мечты, где ваша сладость,реальность быстро помогла спуститься лирической героине с небес на нашу грешную землю. Разочарование, вот какое название подходило бы как нельзя точно к названию второй части стихотворения «Два человека». Совсем по другому, без ностальгии взглянула на свою милую родину героиня. И детское очарование своей деревней растаяло, как дым:

… Прошла неделя. Долг зовет

Дел неотложных дома куча!

… Чужое все здесь – быт, народ.

И … жизнь в деревне не певуча.

 

И стало горестно душе,

Как будто что-то потеряла!

… Я чувствам детства доверяла,

Но с ним чужие мы уже!

 

Вывод героини стихотворения и дал название ему – два человека! В детстве деревенская беззаботная жизнь казалась девчонке-непоседе в розовом свете, а в этот последний приезд - взрослая уже женщина увидела совсем другие реалии, которые разрушили приятные впечатления о стране Детства, и стала другим человеком. Там в детстве жила другая душа. И нет больше единодушия. И ностальгия пропала. Два человека – два разных взгляда на один и тот же предмет наблюдения.

Но над небосклоном вдруг взошла и ярко засияла звезда любви. И опять все перевернулось в душе вверх дном, захотелось этой крохотной звездочке помолиться, став на колени. Стихотворение Ворониной, которое я приведу ниже, так и называется «Звезда любви». Первые строчки прозвучали возвышенно, словно оратория:

В саду осеннем холодно и пусто

Прижался робко к ветке желтый лист.

В багряный цвет закат окрасил густо

Часть небосклона, хоть денек мглист

 

Смотрю в проем листа и понимаю:

Не возвратить былое никогда.

Как невозможно осенью быть маю.

Так не вернуть ушедших навсегда.

 

Катись, катись, горячая слеза!

Тебе не искупить греха земного!

Слезой своей не вымолят глаза

Прощения и бытия иного.

 

После слов «не вернуть ушедших навсегда» и «слезой своей не вымолят глаза прощения» понимаешь, что оратория постепенно превращается в реквием. Но, не зная, о ком именно звучит реквием, начинаешь перебирать варианты: кто из ушедших в мир к ней был так дорог автору или лирической героине, что она назвала свой плач по усопшим, как это издревле повелось на Руси: «Звезда любви». Это очень значимая личность, раз она засветилась, засияла высоко в небе. И ее любят и помнят здесь на земле. Любовь и память не умирают, а остаются жить. В другой ипостаси, в другом параллельном мире.

Но автор томит читателя неизвестностью и раскрывает быстро свой секрет:

Горят дрова. В камине пляшет пламя

Горит огонь тоски в моей груди!

Звезда любви, сиявшая над нами

Погасла и осталась позади.

 

Подходит кульминация, развязка. Это ощущение поэт умело передает динамичным глаголом, который жжет сердце и пылает, как огонь: горит!

Горят дрова, пляшет в камине пламя, горит тоска в груди, и только звезда любви уже погасла … Но разве может погаснуть любовь?! Нет, нет, никогда! И пронзительный крик лирической героини разрывает сердце:

Звезда любви, сиявшая над нами,

Зажгись, опять и продолжай светить!

Прошу тебя: скажи при встрече маме,

Что я люблю и что прошу .. простить!

 

Звезда любви зажглась, как свеча в церкви. Так и на небе в честь памяти мамы. Какие бы слова тут не произносили, они будут и скорбными и благодарными. Потеря любимого человека, если она произошла с чьей- то помощью, вызывает не только скорбь, а и ненависть к виновному. Появляется самое жестокое. Темное из глубин мозга и подсознания чувство мести. Месть откидывает в сторону все рациональные мысли, а сердце боль утраты заставляет стучать, как метроном: мсти, мсти. Мсти. Об этом неверном чувстве, которое затмевает даже свет разума поэт Дринова – Воронина сумела рассказать в стихотворении «Месть». Так очень выпукло и рельефно, что мурашки бегут по коже, читая это литературное произведение. Начинается «Месть» со строфы, как бы с неторопливой разминки, в которой объясняется только причины мести:

Не забыть во век

Свет любимых глаз!

Коротаю век,

Горе маючи.

 

Был мне свыше глас:

- Вот твой горький час!

Знать не жить сейчас

Припеваючи.

 

Причина понятна: закрыли темные мрачные тучи «свет любимых глаз». И рифма для этой строки соответствующая – «глас». Почти одно и тоже слово, только на конце у одного звонкая гласная, а во втором – глухая. Только слово с глухой согласной в конце означает очень звонкий и высокий смысл. Тут поэт недосказала, не расшифровала подробно смысл слова «глас», но во фразе явно прозрачно намекается – это глас Божий!

Лирическая героиня это ясно понимает, как и то, что «припеваючи» уже не жить.

И только ритмом стихотворения Людмила показывает зарождающее в сердце чувство мести. Ритм стихотворения созвучен с метрономом сердца, в котором разгорается жажда мщения: в каждой строчке всего два-три слова, а то иногда и одно – «припеваючи» …

А далее Воронина поднимает градус непреодолимого чувства мести до кипения крови из-за вынашивания героиней стиха безумного плана:

Припеваючи –

Не точи топор,

Не лелея зло

Думу грозную:

 

Грянет гром в ночи,

Дунет ветер с гор,

И блеснет топор

В ночь беззвездную.

 

Тут автор «Мести» нарисовала мрачную картину для совершения преступления, которое придумала лирическая героиня. В великой русской. Да и в мировой литературе принято показывать трагические события обязательно в аранжировке негативных сил природы: темная ночь, в добавок гром, гроза во тьме, а вместо сверкающих звезд, которые скрыты от глаз людских сплошной пеленой облачности, сверкнет топор, своим остро отточенным лезвием, что можетволосок на лету перерубить, а не только шею злодея. Далее Людмила раскрывает мотивацию «думы грозной» героини:

А блеснет топор,

И … короткий сказ!

Это вам отпор,

Злые вороги!

Это вам за тот

Свет любимых глаз,

Тех, что до сих пор

Мне так дороги.

И поражаешься той умиротворяющей доброжелательности Людмилы, когда в следующем стихотворении «Вдова». Она говорит о судьбе женщины, которая прожила всю жизнь рука об руку с мужем, но он раньше ее ушел в мир иной. Было в судьбе вдовы разное. И ярко светило солнышко, иногда тучки задергивали небо. И жизнь казалась уже не такой безоблачной. Но потеря любимого человека всегда трагедия. Но грусть вдовы легка и светла. И она молится лишь о светлой судьбе своего мужа в другой неземной жизни:

Дней вместе прожитых закончился срок,

Видала и счастье, и горе,

«Помру!: говорил дед, хоть был не пророк,

Но умер он все-таки вскоре.

 

По белому холмику стелется снег

Где крест подравнять было б надо.

Дед был, не сказать бы, что лучше уж всех

А жизнь без него не отрада.

 

Наступила зима, и умер дед. Снег саванам лег на могильный холмик. Крест, как и сама жизнь деда, стоит покосившись. А метель заметает его следы. Но вдова то стоит на ветру с непокрытой головой по законам предков и скорбит:

Безмолвно, безропотно, как часовой,

Уйдя от забот канители,

С седой непокрытой стоит головой

Средь белой декабрьской метели.

 

Хотя и бывали порой, как враги,

Но мало ей радости в тризне!

… Спаси ее, Господи, и помоги

Покой обрести в этой жизни.

 

Торжественность последней прощальной минуты вдовы, автором подчеркнута сравнениями. Она стоит «безмолвно, безропотно» словно часовой на посту у могилы неизвестного солдата. А бабушка то застыла, как изваяние у могилы собственного мужа. И трудно поверить, что застыла вдова, хотя при жизни была энергичной и неутомимой. В стихотворении это подчеркивается кратко: «уйдя от забот канители». Почти одним только словом – канитель, показывается необычность состояния вдовы. Второй четкий штрих – цветовой: белая, седая голова и летящая над этой сединой белая поземка.

Дополнительно увеличивается значимостьбелого цвета эпитетом, что метель то декабрьская. Декабрь последний месяц года. Конец года и конец жизни деда. И Людмила Воронина не может удержаться и высказывает свое личное авторское мнение о героине стихотворения «Вдова». Поэт пожелала женщине, как вдове, успокоиться и приобрести покой в этой суматошной земной жизни: «…Спаси ее, Господи, и помоги покой обрести в этой жизни».

Однако и в безмолвии вдовы кроется боль. И ей не хочется верить, что любимого человека она не увидит уже никогда. Об этой боли поэт рассказала читателям в стихотворении «Боль». Она так потрясающе глубоко, что не требует никаких комментариев:

Не верю: сердцу и глазам не верю!

Но день: как ночь! И мрак стоит под дверью!

И грустью наполняется душа.

Не может сердце воспринять потерю.

 

И как бы не летели дни, спеша,

Беда, все чувства светлые круша,

Собою наполняет не спеша

Все уголки души! … И вновь болит душа!

И в стихотворении «Ведьма» Людмила Дринова – Воронина предостерегает женщин, желающих мстить, ненавидя мужчин, которые поступили с ними подло, совсем не по-джентельменски, об разрушающей силе ненависти для них же самих.

Ненависть и месть порождают только ненависть. Красивая молоденькая девушка из беззаботной хохотушки потихоньку превращается в брюзгу:

Была стройна, красива, молода

Перед людьми всегда умом блистала,

Да только дело сделали года:

Жизнь благосклонной быть к ней перестала!

 

Исчезли статность, молодость и ум,

И красота куда-то подевалась.

И в голове от светлых прежних дум,

Лишь только к людям ненависть осталась.

 

Не возможно поверить, что стройная, молодая, красивая девушка, к тому же умница, вдруг людей окружающих ее, возненавидела ни про что. И куда же улетучились светлые души? Какая же ведьма сглазила лирическую героиню? Но оказывается трагедия намного грандиознее, чем какой то обыкновенный сглаз …

Произошла душевная катастрофа девушки за ее прошлые грехи,ей не отмыться и не отмолиться:

В душе ее – грехи и пустота,

И места нет для счастья и прогресса!

И стала совесть не совсем чиста!

… И стала ведьмой бывшая принцесса.

 

И подводя итог лирическому циклу сборника «Цветок желтой примулы» поэт Людмила Воронина на волне памяти косвенно оценивает и свои недюжинные литературные способности. И делает это довольно скромно, как герой поэмы Александра Твардовского «Василий Теркин»: «нет, ребята, я не гордый! Не заглядывая вдаль, я скажу: - зачем мне орден?! Я согласен на медаль!»

Тополиной белой замятью

Вновь устелен майский луг.

Возвращаюсь вслед за памятью

В детство. Вспоминаю вдруг,

 

Как девчонка босоногая

Познавала этот мир,

И как бабушка нестрогая

Для нее была - кумир!

 

Как промчались годы юные

Как любовь весной нашла.

Как души стальными струнами

В мир профессии пришла.

 

Все мы родом из детства и незначительные, на первый взгляд другого человека события юности,любому кажутся такими яркими незабвенными. Вот и лирическая героиня восклицает спустя много лет, что ее: «Бабушка не строгая для меня была – кумир!».

Но квинтэссенция воспоминаний все же в последней строфе, где сказано, что же именно нужно делать, чтобы не только своя память сохранилась, а память других о тебе – нужно делать добро!

Как однажды было понято,

Что творить нужно добро.

Может слово пусть не золото,

Но хотя бы серебро!

 

Последняя фраза про золото и серебро напоминает опять про название поэтического сборника Людмилы: «Цветок желтой примулы», цветок золотистого цвета, в котором собрались все ароматы жаркого лета. Я еще взглянул на обложку сборника и полюбовался соцветием примулы, над которым сияла семицветная радуга – символ счастья. И мне опять почудился нежный аромат цветов.

Открыл сборник «Цветок желтой примулы и … увидел вступительную статью Виктора Верина. Когда я первый раз стал читать поэзию Людмилы Ворониной, я прозу пролистнул и углубился в роскошь поэтического слова, даже нежное поэтическое название статьи Верина не успел прочитать. А оно-то, какое певучее: «Аромат поэзии». Тут-то меня заинтересовало не только название «Аромат поэзии» но и сама сущность этой поэзии с точки зрения писателя Виктора Верина. Его мнение оказалось весьма весомым и очень интересным: «В стихах Людмилы Дриновой – Ворониной можно найти не только и не сколько созвучие слов, удачные поэтические обороты, тонкую лирику и иронию, замечательные пейзажи и портреты … Все это конечно же есть, но на мой взгляд, это не главное. В творчестве этого автора присутствует нечто, превращающее слово в образы, когда пробуждается у читателя образное мышление и текст воспринимается не предложениями, словами, слогами, бу-к-вами, а, растворяясь в гармонии чувства, необъяснимо передает явственное понимание счастья, любви, горя, жизни…

Я рассказать словами не сумею – о том, как гром гремел, как ветры были грубы, как лебедиными руками, обняв шею любимого, и целовала сладко в губы. И действительно, казалось бы, невозможно передать чувства словами … Но для того и существует поэзия. И именно тем она и отличается от простого рифмования слов, от графомании когда стремится человек, когда стремится человек зарифмовать все, что в голову лезет, подчиняясь бурному ритму своего сердца, да скорее занести свои творения сии на бумагу, как крупицы сокровища бесценного… Запишет, прочтет – вроде как и все складно, а кроме как самому автору, более ценность их никому и не понятна. Бывает и слов умных много, и сюжет затейливый вплетет автор, и сравнений «цветастых» навыдумывает – все правильно сделает, даже размер по учебнику выверит, а стихи-то не получаются. Точнее вот они вроде бы есть, а на самом деле – нет – ибо остаются они просто словами складно в строфы подобранными, а как в песнях современных в телепрограммах, когда шумит, а душу не тревожит.

С творчеством Людмилы Дриновой – Ворониной все иначе. Мне порой кажется, что и сам автор в данном случае, не ведает о том даре, которым обладает, ибо стихи свободны и естественны, и как раз насыщены запахами, которые создают аромат поэзии, вовлекают в мир образного мышления, когда становится возможным определить неопределяемое, когда в одном слове уже содержится несколько понятий…

Читая стихи, сонеты, басни Людмилы Дриновой – Ворониной, я, даже не зная ее, мог бы с уверенностью сказать, что созданы они человеком, который развивается, растет на крепких корнях словесной культуры, конечно, на мой взгляд, не все совершенно в ее стихах, наверное, что-то могло более точнее сказано… но аромат поэзии Людмилы Дриновой – Ворониной узнаваем. Я узнаю запах своего дома, своего Отечества, своей культуры, своего народа … В ее речевых оборотах даже при нераскрытости каких-то смысловых направлений, явственно проступают разные сердцу мотивы того уклада жизни, когда совесть является главным мерилом и главным судьей твоих поступков, когда родная мать – земля предстает воплощением красоты и совершенства. И когда человек не противоставляет себе, обществу, другому человеку, а прислушивается к своей совести, к памяти народа своего, то тогда и рождаются стихи, вселяющие надежду на будущее.

МНОГОГРАННОСТЬ ТАЛАНТА

В предисловии к сборнику «Цветок желтой примулы» Виктор Верин отметил разнообразие жанров автора его: стихи, сонеты, басни. Но отметил только аромат поэзии лирической части поэзии. Но басни и сонеты, а вернее венец поэтического слова – венок сонетов. Но басни и сонеты заслуживают не менее пристального внимания, чем романтические стихи Людмилы Дриновой – Ворониной.

Начнем освещать басенный период с басни «Чертова мельница». Раньше на Руси водяные мельницы строили на бурном потоке, заузив русло реки плотиной. Несется водяная струя потока на лопасти мельничного колеса и вращает его вал, на котором жернова насажены, из зерна пшеницы намалывается мука.

Испечет жена мельника из муки каравай, ароматный запах разливается по всей округе.

Но вода, проскочив через порог плотины водопадом ниже по течению, где разливается опять на всю ширину русла реки. А до того, чтобы разлиться реке по долине, сразу же возле плотины еще бурлит воронкой, кружится вода все тише и тише в омуте.

В народе говорят; «В тихом омуте – черти водятся». Людмила взяла на вооружение эту народную мудрость и написала басню «Чертова мельница». Раз в омуте черти водятся, то почему бы им, или ему не забраться ночью на мельницу и отдохнуть там в свое удовольствие. Ведь по ночам мельник муку не мелет. У него бывают в вечернюю пору дела поважнее:

На старой мельнице завелся черт

Ходы там зная все наперечет

Он шел туда, куда его влечет!

Любил глядеть, как там вода течет.

И есть блины, сидит блины печет

На камне, что преступное деянье

Собою наказанье повлечет.

 

Только однажды мельник, напившись до чертиков, застал черта за кулинарным деянием, ароматный запах блинов был слышен за версту. А говорят, что пьяному море по колено. А тут всего на всего тихий омутишка, в котором водятся вороватые чертишки. И задал мельник хорошую трепку чертенку:

А мельники все драться мастаки,

Имел он по два пуда кулаки.

И слышны были долго черта стоны

Близ мельницы на берегу реки.

 

Людмила заканчивает свои басни канонически – с моралью текста. Мораль:

Черт получил свое, и неспроста

Ведь совесть не была его чиста!

«Не надо брать чужое!» - в назиданье

Недаром чьи-то молвили уста.

 

Есть два самых главных сюжета в мировой литературе. В них показывается противостояние добра и зла.

Считается, что силы добра, в конечном счете побеждают силы зла. Но есть и другое мнение народа: «Пока солнце взойдет – роса очи выест».

В сюжете басни «Чертова мельница» оба героя: и черт и мельник далеко не идеальные фигуры. Один втихаря блины из чужой муки печет и уплетает за обе щеки, что в ушах пищит, а другой, увидев на мельнице непрошенного гостя, скор на расправу. Надавал охальнику двухпудовыми кулаками по загривку и накрутил хвоста чертушке.

Но, каким бы не был мельник драчуном и выпивохой, он труженик великий. Построил мельницу и перемалывает всем хлеборобам в округе жито и пшеницу на муку.

Мука, если поставить ударение на второй слог, то это производство мельника. А если ударение падает на первый слог, то это характеристика адовой тяжелой работы мельника. Пыль, грязь, пяти пудовые мешки с зерном ворочать надо. Потому и кулаки огромные появляются, да силушка богатырская. Ему, мельнику, сам черт не брат!

А чертенок обыкновенный воришка, который привык что-нибудь по мелочишке стырить то, что плохо лежит. Поэтому по делом каждому воздано.

Как тут не вспомнить идеологию двух других героев в кинофильме режиссера Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» следователя МУРа Глеба Жеглова и Володи Шарапова.

Глеб считает, что добро должно быть, как у мельника, с пудовыми кулаками, и преступник получить заслуженное наказание – «Вор должен сидеть в тюрьме». А Володя уверен, что закон нельзя переступать, даже если не понятно, кто совершил преступление, но доказательств, улик нет. И по мнению Шарапова, Жеглов нарушил закон, подкинув вору-рецидивисту Кирпичу, который срезал сумочку в трамвае у одной женщины, у другой вытащил из жакета кошелек. Улику – кошелек Кирпич выбросил, когда почувствовал опасность разоблачения, а Глеб поднял его и незаметно засунул кошелек в карман воришке.

Спор разгорался очень жаркий, и коллеги сыщики явно поддерживают точку зрения Глеба Жеглова. Хотя по существу прав-то Шарапов: «Закон суров, но это же закон!»

Но из этого спора выпадает обсуждение поступка Кирпича. Он опытный вор-карманник. И факты налицо: сумочку срезал, украл кошелек у старушки – преступление совершил Кирпич. Значит, наказание он неотвратимо должен получить – «Вор должен сидеть в тюрьме!». И он его получит благодаря хитроумной проделке Глеба. Он не только поймал вора за руку, в буквальном смысле этого слова, но еще не позволил избежать Кирпичу наказание, не позволил уничтожить улики.

Вот такие противоречивые чувства появляются у читателя басни «Чертова мельница». Но мораль: «Не нужно брать чужое, все ставит на свои места.

В басне «Мужик и Смерть» Людмила Воронина показала ту же диалему, что и в «Чертовой мельнице». Но только мужик совершает не материальное воровство, не денежное, а нравственное. Если ассигнации бумажных банкнот лучше всего хранить не в чулке, а в сберегательной кассе, то добыча моральных краж и ограблений, приходится хранить в тайнике своей души. Но и в этом случае наказание неизбежно, притом приговаривается к высшей мере социальной защиты общества – к смерти.

Притом какой витиеватый ход предпринимает автор: Она предоставляет полновластие карательному органу: смерть и следователь и прокурор, и адвокат, и …. палач! Но в литературе не самое главное, что ты написал. Важно как это написано:

В глухом углу души зарыт был клад,

И от мышей стояла мышеловка.

Тому хозяин вовсе был не рад,

Что по дешевке приобрел все ловко.

Что же такое съедобное хранилось в «глухом углу души», что хозяину этого сокровища пришлось поставить от любителей полакомиться за чужой счет крепкую с сильной стальной пружиной, мышеловку, в которой по традиции жанра хранился для приманки грызунов бесплатный сыр?

По гамбургскому счету сыр был намного вкуснее продукта клада, на складе, размещенном в душе мужика.

Там хранились и очень давно аппетитные, неудобоваримые кушанья: Вранье всем и вся – жене, о своих амурных приключениях ни гу-гу, друзьям, соседям, детям рассказывал басни о своей «лебединой верности» к жене. Да так заврался, что сам стал героем басни «Мужик и смерть». От своих секретов его с души воротило от натасканного в нее грязи и хлама. Но так хотелось полететь на «ангельских» крыльях в рай, или хотя бы въехать в него на чужом горбу. И вот он повстречал подходящего проводника, вернее проводницу. Она была в белом балахоне и держала на плече косовище острой, как бритва, косы:

- Ну, как дела? Собрался ль на тот свет? –

Спросила у него, в кулак зевая!

- Ох, тяжела душа! – Был дан ответ

- Спеши! От скуки смертной изнываю.

 

Мужик большой был в жизни краснобай, не смог заговорить он смерти зубы.

Бери лопату, душу отскребай!

… А на счет Рая, закатай-ка губы!

Вот так резко прекратила бессмысленные споры. Небольшого диалога вполне хватило. Смерть совсем не выглядит ужасной и беспощадной. У Ворониной она скорее безразличная к своей «работе». Вынося свой вердикт, смерть равнодушно зевает от скучной и обыденной процедуры, которую предстоит ей выполнить после разговора с мужиком. Но нотки иронии звучат в диалоге. У смерти и скука-то смертная. Ей наплевать, что клиент не освободился от тяжкого груза, который скопился в его душе за долгие прижизненные годы, но дает ему шанс, кратко бросив, одно лишь слово: - Спеши!Отскребай свою душу лопатой.

Лопатой нужно выбросить изнутри все отбросы, а как хотелось краснобаю заговорить зубы смерти. Да у нее зубы целы, а вот вместо глаз зияют пустые глазницы. Ей бесполезно строить глазки, не подействует это проверенное на женщинах средство – смерть слепа, но острым лезвием косы всегда попадает точнов цель.

В итоге этого диалога смерти с мужиком у поэта рождается нравственная формулировка морали:

Жизнь начиная с чистого листа,

Промчатся дни от срока и до срока.

Но будет от той жизни мало прока,

Коль чести нет и совесть не чиста!

 

Другая басня называется почти созвучно с концовкой предыдущей: «Права и честь». В ней герой по имени Василий обладал свойством, которое называется: раздвоение личности. И у него было не одна только «пламенная страсть», а две: Любил вино и женщин. Хотя такое двойственное поведение характерно для многих ловеласов, искателей острых ощущений. Они любят женщин, о вине пока не будем заострять внимание, но до поры до времени. Как только дело доходит до женитьбы, то не знаешь, в каких кустах спрячется донжуанчик. А если женщине захочется иметь от него ребенка, то это пожалуйста, но помогать растить и воспитывать дитя, это уж, господа хорошие, увольте.

Ловелас сразу же уходит на нелегальное положение, коспирируется, скрывается в подполье, залегает на дно.

Поэтому Людмила Воронина басню «Право и честь» разбила на две главы.

Теперь посмотрим на лицевую сторону медали «Кота» Василия, который мышей уже не ловит, а любит, чтобы была круглый год масленица:

На свете жил да поживал Василий

Не прилагал он никаких усилий

Во имя справедливости святой,

Не поражал душевной красотой.

Подвластен был Бутылке лишь, да Лени,

И всякий раз боялся своей тени.

Как видим по натуре не простой,

Одна отрада: был он холостой!

 

Характеристика Васи убийственна: Он рыцарь бутылки и Лени, конечно же, пальцем не шевельнет ради «Справедливости святой». Потому что равнодушный, а скорее бездушный бездельник и труслив, как зайчонок, который своей тени боится, а тем более волка и сову: трясется даже услышав их запах, как осиновый лист на ветру.

Но этот невзрачный человеческий экземпляр все же мог загореться от пламенной страсти. Об этом во второй главе можно хорошо познакомиться с эротическими выкрутасами Василия:

Вот как-то летним, очень жарким днем

Пошел он к речке в полдень искупаться,

Увидел там Русалочку за пнем

И стал он с той Русалочкой лобзаться.

 

Роман был с Русалкой скоротечным. На долгое продолжение из-за лени Вася был не способен:

Страсть бушевала! Дева понесла!

(Так предаваться страсти без оглядки!)

Походам к ней не ведал он числа,

И родились однажды Русалятки.

Их не признал! И двери на запор!

И даже в доме окна занавесил!

Так и живет до нынешних он пор

С собой в согласье, бодр всегда и весел.

 

Русалочка то, намыкавшись с детишками и, поняв безнадежность положения – помощи от «кота» Васи, как от козла молока, принялась поднимать, растить и воспитывать своих ребятишек одна. Да и какой из Василия воспитатель?! Он забыл давно это слово. А Русалка и не пытается взывать к его совести, ее у Васи все-равно этого редкого чувства человеческого нет.

… А русалятки – те растут себе

Не зная, что папаша в ус не дует!

Заботясь о своих детей судьбе,

Мать знать его им не рекомендует.

 

Мораль:

Чтобы потом не ахать и не охать,

Любви дождитесь, отметая похоть!

… А то, что отказал своей невесте

Имеет – Право, не имеет – Чести!

 

Вот такое мудрое окончание басни. Афоризм, который можно сравнить с девизом графа Аракчеева: «Без лести предан!» Сочинил этот девиз граф для того, чтобы понравиться императору, а характер-то был совсем не преданный, а предательский. И все вельможи двора перелицевали аракчеевский девиз на свой лад более подходящий для характера графа: «Бес лести предан!». Изменили одну только букву «з» на «с» и какой чудовищный смысл оказался во втором варианте.

А афоризм Ворониной можно выбить даже на скрижалях он века переживет «Имеет – Право! Не имеет Чести!»

Тут прямо в точку поэт попала, ни убавить, не прибавить!

В басне «Крот и картошка» автор с сарказмом показывает причину мздоимства, казнокрадства чиновников всех рангов, которым помогаем набивать карманы именно мы. Да, да мы возмущаемся, костерим их … на кухне. А в лице лицемерно улыбаясь, желаем им здравствовать и властвовать, а кое-кто даже «Аллилуйя!» поет.

В басне сюжетец покруче составлен. Крота не раз подцепляли на крючок, но … не буду пересказывать то, что можно прочесть в оригинале. Ведь любая копия слабее картины, написанной кистью мастера.

Ходить стал крот на дачный огород

И воровать картошку у хозяев.

Те не сидели смирно, рот раззявив.

А ставили крючки. И как-то вот

Однажды на крючок попался крот.

 

Дринова – Воронина пренебрегает в басне правилам детективным романов, где преступника трудно угадать до самого окончания детективчика. Но выявляет «преступника» Людмила, вытаскивая его сразу же за ушко и на солнышко, специально, чтобы закрутить интригу еще сильнее:

И на крота налюбовавшись всласть,

Не применив к нему Закон и Власть,

Забросили в соседский огород,

И стал там воровать картошку крот.

 

Мы удивляемся непотопляемости некоторых чиновников! Схватят их за руку соответствующие органы, но, видимо и там водятся свои кроты, глядь а воришка «окопался» в другом огороде. И поживает себе там припеваючи. И переброски в другие вотчины – огороды в басне продолжались, а благосостояние крота увеличивалось. И жил - поживал «кесун», как в раю:

… До сей поры, тот крот так и жирует:

Картошку в огородах все ворует.

Ход прокопал он под землей до Рая!

Все потому, что чья-то «хата с края»!

Пресловутая «хата с края» могла бы послужить и окончанием басни и ее моралью. Но Воронина не любит расплывчивости формулировок. И мораль, а басня без морали, не басня, у нее звучит звонко:

Все вместе дружно навели б порядок

Не воровал бы крот картошку с грядок!

 

Хочется отметить еще один остроумный ход баснописцы. Не смотря на превратности судьбы, крот докопался до Рая тихой сапой. Сапа – это подкоп для разведчиков от своего окопа до стен укрепления крепости в средние века. Чтобы тихонько можно вблизи наблюдать за приготовлениями наблюдателя к штурму. Вот и родилось выражение: подкрасться «тихой сапой». А тех, кто прорывал эту сапу, стали называть саперами. Саперы и мины устанавливали перед своими окопами, чтобы противник при внезапной контратаке взорвался на минной ловушке, не смог выполнить свой замысел внезапно. Говорят, что сапер – минер ошибается один раз. До второго раза он просто не доживает – сам подорвется на мине. А крот докопался до ограды самого рая. Хорошим сапером оказался крот. Так он и до Рублевки докопается.

Очень созвучно с басней про крота второе произведение Людмилы под названием: «Ворона и пугало». Только в басне «Крот и картошка», превалируют головотяпство и разгильдяйство, то в «Вороне и пугале» тупость и глупость:

Вот пугало стоит на огороде,

Болтая рукавами на ветру.

Отпугивать всех птиц должно бы вроде…

Ворона прилетела по утру.

Бесцеремонно на него уселась,

Почистив клюв, глядит на огород.

В подсолнухах пичушка там вертелась

И набивала семечками рот!

 

Пугало не замечало пичугу – в упор ее не видело. А вот бесцеремонность вороны его возмутило: тоже мне, нашла себе насест, да еще о драные поля шляпы, клюв почистила … А пичушка, как в крыловской басне «Крот и Повар» - слушает возмущенные крики пугала, да клюет и клюет семечки:

Да так клевать подсолнух наловчилась,

Который рос на грядке перед рвом.

… Тут пугало немного изловчилось

И стукнуло ворону рукавом!

А что же ворона? Она-то почувствовала, что каким бы несуразным охранником не являлось пугало, но все-таки находится при исполнении служебных обязанностей, и не гоже ему на голову –то садиться, да еще вести себя по–хамски – чистить клюв об шляпу. Поэтому ворона поспешила ретироваться:

Закаркала она на всю округу,

И отлетев, уселась на забор!

А в стороне без страха и испуга,

Тем временем клевал подсолнух вор.

 

Мораль этой басни изящна и назидательна без лишнего морализма. Если у тех, кто поставил охранять подсолнухи, у самих в голове шелуха от подсолнечных семечек, то нечего на зеркало пенять…

Не хорошо, конечно воровать,

И пугало не может понимать

Различия, что тот совсем не вор.

Кто сел в испуга на чужой забор.

Но человек обязан понимать,

Потом уже решенье принимать.

 

В басне «Счастье на блюде» великовозрастный сынок, выслушав шуточный совет отца, к которому нужно было подойти творчески, что стоит хорошо отточить ум, то счастье тебе само свалится на умную голову или его принесут умнику на золотом или серебряном блюде, стал оттачивать …

Но об этом поговорим потом. Сначала хочу напомнить историю про умного изворотливого человека, которого звали Остап Бендер. Он знал четыреста способов «честного» отъема денег у их владельцев, но погорел на идее – фикс получить ровно миллион на блюдечке с голубой каемочкой от другого, такого же Великого комбинатора, как и сам Остап.

Но Людмила Воронина внесла в свой сюжет совсем парадоксальную ситуацию. Счастье на блюде решил дождаться глупый и тупой, как пробка, человек.

Одолела мужика

Собственная глупость.

И замучили тоска,

Жадность, лень и тупость!

Говорит ему отец

- Отточил бы тупость

И ушли бы наконец

И тоска и глупость!

Жизнь, глядишь, и поднесла б

Счастьице на блюде

От природы ты не слаб,

Стал бы жить, как люди!

Есть такая байка – загадка у охотников для особливо умных про тупого медведя. Опытный охотник решил подшутить над новичком и спрашивает у дилетанта:

- Хочешь, я тебе расскажу, как без огнестрельного оружия, без ножа и рогатины, без капкана сразить наповал медведя?

- Не знаю – отвечает новичок.

- Так слушай! Способ очень простой. Увидишь дерево, на котором следы от когтей хозяина тайги, он когти-то подтачивал о кору дерева, так и прикрепи на стволе кедра фанерку, на которой написано: 2х2=5. И медведь, считай, у тебя в кармане.

- Хватит дурить мне голову – говорит новичок. – Во – первых, 2х2=4, а во вторых, что эта фанерка даст?

- Эх, ты чудак! – восторгается бывалый охотник. Медведь-то увидит, что ответ в арифметическом примере на умножение неправильный и станет ломать себе голову. Ну почему же 2х2=5?

- Ты меня совсем за дурачка считаешь, - обижается новичок. – Я не настолько тупой, чтобы попасться на твою уловку. Медведь-то, не знает таблицу умножения!

- Знает, знает. Начнет он ломать себе голову над неправильным ответом, а когда сломает, то и бери медведя голыми руками.

Хохот стоит, когда новичок понимает, что его разыгрывают. Посмеялись же охотники зря. Животные так же имеют, как человек мозг и реагируют на зрительные, слуховые, вкусовые ощущения отлично, не говоря уже об нюхе животного! По запаху следов человека собаки могут спокойно отыскать его, куда бы он не пошел в лесу. А совсем недавно в начале XXI веканемецкие ученые создали прибор, с помощью которого можно услышать, как растения выражают свои эмоции. В состоянии стресса они выделяют газ этилен. Устройство издает звуки разной громкости в зависимости от концентрации газа. Однажды провели такой эксперимент: в комнату, где произошло убийство, ввели по очереди подозреваемых, когда вошел убийца стрелка прибора, который проверял реакцию растения –свидетеля преступления, резко отклонилась, а растение, как будто вздрогнуло от страха.

Ученые предполагают, что растения обладают зачатками разума и они способны к вычислениям почти как животные. Предвидят, как и животные, катаклизмы, помнят события, что происходили много лет назад, прошлое.

Академик Эдинбургского университетаТони Труэвас считает, что растения поглощают и перерабатывают информацию на таком же сложном уровне, что мозг человека и животных. Поскольку на растения приходится 39% всей земной биомассы, то они лучше всех других живых существ умеют договариваться с природой. Видимо, поэт Людмила Дринова – Воронина, которая творит свои произведения так красиво с пониманием самых сложных проявлений родной природы: лесов, полей, болот, птиц, животных, обладает интеллектом, которому природа раскрывает свои секреты.

А в басне «Счастье на блюде» главному герою не до смеха:

И послушался мужик:

В руки взял точило

Все ножи и вилки – вжик!

Мигом наточил он.

… И усевшись у ворот,

На резном крылечке

Стал считать раскрывши рот

Облачков колечки!

 

Наточил все тупые домашние предметы и ждет, что ему кто-то свыше счастье на блюде принесет. Раньше он от безделья на дворе ворон считал, а теперь взор его устремлен ввысь: считает колечки облаков в небесах. Вот вместо реального счастья на блюде и попал пальцем в небо. не отточил свою тупость до такой остроты, чтобы светлые мысли в голове появились. Поэтому ждать бездельнику счастье, которое ему подадут на подносе до марковкиныхзаговин:

 

- Ждал: на блюде принесут,

Счастье вместе с кашей.

И хлебнет он, разом тут

Радость полной чашей!

На горе не свистнул рак –

Зря точил старался!
Как был раньше он дурак

Так им и остался.

Отсюда и мораль у автора – клеймит и прожигает насквозь бездельника:

Дан природой светлый ум –

Пользуйся им смело!

Голова, коли, «Бум – бум!» -

Жди дурное дело!

А вот в басне «стрелец и скатерть – самобранка» Людмила Воронина рассказала о счастливчике, которому счастье-то привалило. И ум у него заточен под нужным углом, словно меч булатный, до такой остроты – махни им, и его лезвие волоок, повисший в воздухе, налету перерубишь пополам. И трудяга выбрал профессию охотника, вот и добывает хлеб свой насущный в тайге охотясь. Но и в трудолюбивой семье бывают дети не без изъяна. Но у Ивана – стрельца другой, не менее коварный порок…

Иван –стрелец пошел в тайгу за дичью

Едва забрезжил за окном рассвет,

Не видя в том особого различья

В кого стрельнуть, чтоб скушать на обед.

 

Как видите старательный парень Иван – стрелец. Еще ночь на дворе рассветная полоска чуть подсветила кромку горизонта, а Иван уже на ногах. Весной рано утром токуют тетерева да глухари в бору. Мужские особи бьются за внимание к ним прекрасной половины на смерть, до крови… они и не заметят, как прячась за кустиками подкрадывается к ним охотник.

Вторая черта характера у Ивана тоже положительная. Он не прихотлив к еде. Не важно ему на какую он дичь нарвется: мясо оно и в Африке мясо – колоритное и питательное, а вкусное – пальчики оближешь. Если руки помыть воды в тайге не найдется.

Был Иван к тому же и удачлив, но именно в тот день стрельцу не везло. Вся живность, которая сгодилась бы для приготовления пищи в лесу словно вымерла. Зыркает Иван по сторонам острым взглядом, но нечем следопыту своим оком зацепиться. Пусто в тайге. Но голод не тетка. Не прекращает Иван поиск. А тут словно вопреки поговорке: «Слушай ухом, а не брюхом». Как раз голодное брюхо и помогло уху услышать характерный звук токующего глухаря: «чок-чок! чок-чок»:

Ходил, ходил, но никого не видно

Лишь птицы подпевают ветерку.

И стало и досадно и обидно.

Чу! – глухари токуют на току!

Стрельнул Иван и стал искать подранка

На, опустевшем в тот же миг, току!

Вдруг видит диво: скатерть-самобранка

Пред ним висит на кедре на суку!

 

Вот тебе на! Думал, что Иван неудачник, а ему удача за удачей так и катит: глухаря подстрелил, да еще такую халяву обнаружил. Скатерть – самобранку нашел. Теперь можно не ходить сутками по тайге. Стирая ноги до ягодиц, разыскивая дичь, а только крикни: «Скатерть, скатерть, подай мне поджаренного кабанчика в собственном соку, да икру заморскую баклажанную для соуса!» а на скатерти уже все блюда стоят и аромат необычайный от жареного, пареного мяса ноздри щекочут. Иван не преминул позавтракать:

Схватил ее, и … скатерть стол накрыла:

Перед стрельцом заморских яств полно!

Наелся он – и тут душа заныла …

 

Последняя фраза басни «Стрелец и скатерть – самобранка» перечеркивает все достоинства охотника Ивана. Нет, все достоинства его как человека. Хотя и охотничьи принципы тоже попраны: настоящий охотник никогда не стреляет столько дичи, чтобы ее нельзя было бы счесть. Только жадный до крови хищник – волк может напасть на стадо овец и резать их и резать без разбора, хотя пообедать ему хватило бы и ягненка. Но у Ивана душа заныла, не смотря, что скатерть – самобранка от еды ломилась. И фраза стрельца срезает читателя наповал:

Пошел искать подранка все равно.

 

Стихотворные строчки морали автора хлестки, жестки:

 

Казалось бы, судьба поцеловала!

Держи удачу крепче – улетит!

Но жадным – им всегда бывает мало.

И жадность многим разум затмевала!

Не лучше ли умерить аппетит?!

 

Далее следует в сборнике «Цветок желтой примулы» Дриновой – Ворониной баснословный фейерверк, в котором такое разноцветье красок и оттенков, что даже в названиях звучат сарказм, ирония, юмор: «Чудо и Чудовище»; «Визит и Виза»; «Тарантул и Тарантелла», «Оса и Осел».

Начнем рассказывать расцветшие в вечернем полумракебукеты фейерверка по порядку. Итак басня «Чудо и Чудовище»: к ней автор подобрала соответствующий эпиграф: «Не буди лихо, пока тихо».

Пришел мужик воды напиться,

Вдруг у ручья он видит чудо:

Красавице там сладко спится,

Бог весть, явившейся откуда.

Стал на нее он любоваться.

Потом протягивать к ней руки,

Потом полез к ней целоваться!

 

Чудо и чудовище – как созвучны эти слова, но как противоположны они. Это же антиподы: чудо – это неожиданная красота, радость, счастье, а чудовище – уродина, злость, коварство и негодяй. И вот чудовище, предположил. Что сила на его стороне, и он стал приставать к чудесной красотке, на вид такой нежной и скромной. Насильник позабыл правило дворовых хулиганов: «Не протягивай руки, а то протянешь ноги».

Девушка весьма современная, красавица и спортсменка дала насильнику отпор:

Красавица, зевнув от скуки

Сказав: «Так дело не годится!»

Отправила его в нокаут.

И отмокал мужик в водице

Поняв, что дело – полный аут!

Визит к красавице не увенчался для похотливого мужичка успехом. Он разбудил лихо, которое спало себе тихо.

А вот в басне «Визит и Виза» подразумевается, что визит к даме может произойти лишь только с разрешения женщины. Нужно У Визы (имя ее такое) получить визу на пересечение границы ее жилплощади. Или же выдать Визе визу на вход в квартиру к Визиту. Имя для мужчины весьма редкое, хотя визиты к дамам многие из них наносят.

Однако время на посещение сопредельной территории у визы для Визита – ограничено.

Видимо поэтому басня «Визит и Виза» предельно коротка.

Визит готов был состояться,

Но Виза выдалась капризной –

Над ним решила посмеяться,

И завершилось дело тризной!

 

Мораль:

Спесь никому не помогала,

А только всем всегда вредила!

Любовь лишь цели достигала –

Дорогу к счастью находила!

 

А в басне «Оса и Осел» влюбилась в Осла Оса. А тот равнодушно хлопал ушами, а на любовь не реагировал, даже ухом не повел. Зато хвостом вилял и помахивал усердно…

Осе понравился Осел

И стала та над ним кружиться!

Осел, пройдя не мало сел,

Не захотел с осой сдружиться!

 

Причина для конфликта появилась, а Оса обладала ядовитым жалом и обидчиков всегда сурово наказывала имеющимся всегда при себе оружием. Но и у Осла имелся арсенал для самозащиты. У него были не только длинные уши, но и длинный хвост, которым он хлестал без предупреждения по надоедливым насекомым. Хотя Оса кусалась больно, но стерпеть было можно, а Осел взял и применил свое «оружие» к осе неадекватно грубо – наповал ее уложил. Она-то только мстила:

И тут решила укусить

Оса невежду в наказанье –

Не пожелал тот боль сносить,

- Предотвратил он истязанье:

Взмахнув хвостом, ей по лбу – щелк!

И оказался враг в ответе …

И для других был в этом толк:

Не стало той Осы на свете!

 

Мораль о назойливой Осе проста:

Не следует надоедать

И чьей-то дружбы добиваться,

Чтоб этой дружбой упиваться.

…Урок вам могут преподать.

 

Басня хорошо передает и характер Осы звуками: с-з, с-з – слышится занудливый звон осы, который надоедает окружающим хуже горькой редьки. Прислушайтесь сами «Осе понравился Осел», «Осел прошел немало сел», «укусить», «сносить», и лишь резкий и бескомпромиссный звук удара хвоста: «щелк» - как сухой винтовочный выстрел расстрельной команды.

Тут не только Ослу надоест это жужжание, но любому … слушателю. А когда она доведет до белого каления, то: «Ну, Оса, погоди!» Все логично получается.

На этом «Ослиная» тема не заканчивается. Воронина поместила в поэтическом сборнике басню и «Ученые ослы». Бывают в жизни и такие случаи. Пример классического ученого осла привел в романе «Щит и меч» Вадим Кожевников, потом это произведение было экранизировано. Начальник школы разведчиков Абвера спрашивает у преподавателя:

- Какая характерная черта у осла?

Майор вместо общеизвестного – упрямство, называет внешний признак животного:

- Длинные уши.

Начальник, скептически ухмыльнувшись, обрывает резко подчиненного:

- Это ослиные рассуждения!

Но такая ситуация возможна, если средитуповатых солдафонов находится хотя бы один умный командир. В басне Людмилы «Ученые ослы» - все себя считают гениями. Им нельзя сказать: «Мы академиев не заканчивали». У всех в карманах дипломы лежат, и сердце их согревают. Басня «Ученые ослы», конечно же, бьет по нашему сегодняшнему высшему образованию, особенно по заочному. Его в честь ослов иногда называют «заушным». Поступил на заочный факультет и стой себе спакойненько в очереди за дипломом шесть лет. Все равно преподаватели тебя за уши вытянут и присвоят соответствующую квалификацию. Хотя стало наоборот таких «ученых» вытащит за ушко, да на солнышко. Басня «Ученые ослы» имеет яркую гротесковую окраску. И с горечью читаешь мудрые строчки поэта Дриновой – Ворониной:

В одном учебном славном заведенье

Произведен однажды был ослов набор.

Осел к ослу! Все как на загляденье,

Один ослей другого – будто на подбор.

Шесть долгих лет велось там обученье:

Рычать учили…….. всех, посредством игр.

Преодолев мученья, в заключенье

Квалификацию присвоили им: «тигр»!

 

Отличные находки отыскала автор басни: «Один ослей другого». А после высшей ослиной степени слова – «будто на подбор» Людмилы навевают в памяти продолжение – «С ними дядька Черномор». Да выпуск богатырей, которые ослей друг друга будет мощным подкреплением для флагманов современного производства. Они играючи справятся со всеми поставленными перед ними задачами. Ведь их обучали же с помощью игр.

А какое мужество проявили ослы обучаясь «в славном учебном заведении»! Тонкую иронию автора можно уловить в такой замечательной фразе: «Преодолев мученья, в заключение». Действительно обучение в ВУЗе было для ослов мучение, а сам институт – тюрьмой, в котором они отбывали в заключении срок долгих шесть лет. Грамматически фраза построена правильно и мои домыслы не укладываются в прокрустово ложе синтаксиса и орфографии, но подтекст-то проглядывается.

Но это была только присказка, а сказка будет впереди:

Ослы с дипломами в тайгу явились,

И ну, как тигры, там на всех зверей рычать.

И звери постепенно с тем смирились:

Не стали тигров настоящих замечать

Тогда ослы решили сжить со свету

Всех тигров. И при встрече им кричать:

- Не тигры вы! У вас дипломов нету-у-у!

Дипломов нет, так нечего на всех рычать.

 

Беспредел ослов похож на выходки анархистов – матросиков в революцию 1917 года, которые любили при пьяных дебошах распевать песенку про цыпленка жареного и пареного: «Цыпленок жареный, цыпленок пареный пошел по Невскому гулять. Его поймали, арестовали, велели паспорт показать!» Но вскоре лозунг «Анархия – мать порядка» канул в лету. Нечто подобное произошло и в басне «Ученые ослы»:

И удивились тигры. Рассердились!

Так грозно рыкнули на бедных тех ослов,

Что и дипломы им не пригодились:

Спасались бегством из тайги без лишних слов!

 

Мораль под стать финалу:

Тигр настоящий грозен по природе.

Его не нужно обучать рычать

И зря бытует мнение в народе

Что можно всех ослов на «тигров» обучать!

 

В басне с грибоедовским названием «Горе от ума» тоже торчат ослиные уши. И действующие лица в ней не студенты заочники-заушники, а маститые ученые. И собравшись они на Большом Совете не учиться, а других поучать. Но появился гость незваный, и все пошло на перекосяк:

В одном из зданий на Большой Хмельницкой,

Совет собрался! Нет, не большевитский

Собрался от науки яркий цвет.

Решал вопрос ученейший Совет

О несказанной «Пользе табака»

И очевидном вреде «молока»!

И вот когда вопрос тот был решен,

Нежданно плотник на Совет пришел.

И пожелал произвести доклад.

Но плотнику никто там не был рад.

И слово горемычному не дали.

Ведь у него нет званья и медали.

 

В этой части басни пока вроде бы, не видно ни горя, ни ума. Обыкновенное словоблудие околонаучных кругов, хотя у многих ораторов научные степени есть и награды, а темы докладов, которых так изящно подала для читателя поэт «О пользе табака» и «О вреде молока», очередная околесица и втирание очков, но никакое не научное исследование. Нет в них ни анализа, ни интерпретаций научных.

К тому же и дураку ясно, что плотник ничего не смыслит в пользе табака – он самосад курит, а что бы избежать вред здоровью, употребляет не молоко, а самогон:

 

К тому же, у него диплома нет

И значит: зря пришел он на Совет!

Диплома нет, простите, - нет и слова!

Тут плотник рот открыл лишь только снова

И в тоже время рухнул потолок

… и развязался мигом узелок:

Не нужно было говорить ни слова.

 

Что за наваждение! Что за кара небесная! Какой трагический финал в басне «Горе от ума». Ну, не дал ученый Совет плотнику слова, но разве из-за этого отказа рухнул потолок и сидящих в зале ученых придавил, кардон, всмятку … Конечно же ученых жалко. Они научные труды писали, старались, а их, как муху пригвоздил к полу рухнувший потолок. Несомненно произошла беда и горе великое! Тут не до ума, а с ума сойти можно. Не до морали …

Но когда я прочитал строфу со словами морали, то рассмеялся, как бы жалко не было ученых. В морали у поэта вся соль басни:

Хотел предупредить всех человек

О том, что потолка кончался век!

… Пришел не ради славы и наживы!

Послушали б его, и были б живы!

 

В моральной строфе три восклицательных знака, но смысл настолько мудр и велик, что можно бы и четыре восклицательных знака поставить. Жаль опять грамматика не позволила поставить четвертый восклицательный знак!

Если у Грибоедова Александра Сергеевича название прямо указывает на драму сюжета: Чацкий действительно пострадал из-за того, что слишком был умен для деградировавшего общества, то у Людмилы Александровны Дриновой – Ворониной горе произошло с заседателями Ученого Совета, которые вообразили, что они очень умные люди, а на самом деле не послушали, или не дождались, не сподобились послушать умного и знающего плотника, который не был ученым, но крепко знал свое дело. «Послушали б его, и были б живы!»

Но оба литературные произведения «Горе от ума» великолепные комедии. Возможно трагикомедии.

ВЕНОК СОНЕТОВ

Сонеты писали знаменитые поэты раннего Возрождения (ренессанса) Данте Алигьери, Франческа Петрарка, Пьер де Ронсар. Один посвящал любовные вирши незабвенной Беатриче, второй - любимой девушке Лауре. Пьер де Ронсар сочинял такие эротические сонеты, что все дамы высшего света и полусвета, готовы были отдаться ему полностью без остатка.

Сам по себе сонет очень изящная филигранная форма стихосложения.

В сонете четырнадцать строчек, как будто две семицветные радуги появляются на литературном небосклоне. Но как же четырехстопные строфы втиснуть в четырнадцать строчек? Последняя строфа состоит из двух строчек, а иногда две катрены сложены из трех строчек.

В венке сонетов еще одно сложное обязательное правило. Последняя строчка одного сонета является первой строчкой следующего сонета.

Венок сонетов не набор разных полевых цветочков, а цельное литературное произведение, и по сюжетной линии и по смысловой нагрузке. И что бы уместить все эти правила воедино, не потеряв красоты слога, витиеватости сюжета, чеканность смысла, необходимо не просто мастерство, а огромный талант. Венок сонетов – это высшая стадия, фаза в мастерстве поэта!

Венок сонетов Людмила Воронина назвала «Цветок желтой примулы». Это название венка сонетов получил и общий сборник её. Желтый цвет на языке цветов – цвет измены. Не могу точно сказать, что именно поэтому так назван венок сонетов, но тема измены, предательство и разрыва с когда-то родственной душой проходит через всю цепочку венка и согласно правилам сонета с чего начинается, тем чувством и заканчивается.

Если легендарные творцы венков сонетов из эпохи Возрождения воспевали красоту, нежность, а иногда отвергнутую любовь к ним предмета воздыхания, то в венке сонетов Дриновой – Ворониной два лирических героя: одна – одна – любимая женщина со святым именем мать, второй – мужчина, герой отрицательный и ненавистный: злой дух, злой гений.

Идет борьба в душе автора Добра и Зла, ведь венок сонетов пишется от первого лица и чувства и эмоции принадлежат первому лицу в отношении к одному или двум лирическим героям в венке сонетов.

Первый сонет Людмилы начинается с описания сказочной красоты утреннего рассвета:

На небе гаснет свет Селены

Заря с рассветом вновь придут

И слезы сказочной Елены

Росой на травы упадут!

Но и красота зари не вечна, поднимется солнышко повыше и растают краски зари:

На легких крыльях ветерка

Умчится утро тоже прочь.

И побежит за ним река!

Все это будет так – и в точь – точь.

Но чуть позднее, а пока

Бледнеет постепенно ночь.

Как я уже упоминал в предыдущей главе чувство нюансов природы, ее красоты в любой ипостаси, у Людмилы заложены … самой природой. Она умеет договариваться с природой на одном ей понятном языке. И возникают такие изумительные пейзажи в сонетах, стихотворениях, баснях, балладах, сказах, что диву даешься. И, кажется: так это же я видел, это я переживал, эти я восторгался …

Но перейдем к первому сонету. Две последние катрены состоят из трех строчек. Последняя строчка завершает предрассветную картину и берет весь пейзажс зарей и рассветом в рамочку из «багета»: «Бледнеет постепенно ночь».

Согласно правилам «дорожного» движения в венке сонетов вторая строфа с этого предложения начинается:

 

Бледнеет постепенно ночь,

На мутном небе гаснут звезды,

Стараясь, сон свой превозмочь,

Вновь птицы покидают звезды.

 

В первом сонете утро уносится «на легких крыльях ветерка». И речка несется, бежит за ним, торопится чтобы не отстать от быстроногого ветерка, то во втором сонете из насиженных гнезд вылетают навстречу яркому дню птицы.

А лирическая героиня ждет когда из мрака ночи выглянут силуэты родной русской березки и ароматного куста сирени:

И ароматный куст сирени

Взъерошит теплый ветерок,

А я, встряхнув остаток лени,

Тихонько выйду на порог.

Природа восхищает лирическую героиню и желает ей помочь, избавить её от под скудной грусти. И спешит это сделать все тот же ароматный куст сирени:

Что утро смотрит сиротливо.

Что убегают тени прочь!

… А куст сирени торопливо

Стучит в окно, спешит помочь!

На этом оканчивается третий сонет и начинается четвертый:

Стучит в окно, спешит помочь,

Заря на небе возродится!

Не знает он: ему невмочь! –

Как день решит – так и сгодится!

Преамбула, по – сути, заканчивается и начинается то, о чем и задуман венок сонетов: про муки и страдания души лирической героини:

С решеньем дня придется жить!

Мечтать не стоит понапрасну!

… И понимаю я прекрасно: -

Мне боль свою не пережить!

Хоть в сердце вспыхнет огонек,

К чему пустые ожиданья.

О боль споткнусь, как о пенек

И… не наступит час свиданья!

Героине трудно, нахлынули воспоминания, которые будоражат душу. Вместе с нежными запахами цветов врывается тревожный запах зла, у которого не выпросишь не то что прощения, а прошлогоднего снега, среди холодной, равнодушной зимы:

Собой заполнил помещенье

Черемухи густой настой,

Где злобы дух витал и мщенье!

 

Вот какое виденье встало перед героиней венка сонетов «Цветок желтой примулы». В шестом сонете показано противостояние Души «с великой красотой» и ничтожеством Злого Духа. И в этом противоборстве пока побеждает зло:

 

Своей великой красотой

Душа не может возгордиться,

По той причине по простой:

Что пасть пришлось ей мертвой птицей

Ведь за оградой из плюща,

Цинизм используя природный

Злой дух – ничтожный инородный –

Стоял душонкой трепеща

Имея к подлости признанье

Все ради выгоды простой,

Заполучил любви признанье,

Вообразил в башке пустой.

Что он в широком пониманье,

Любимый образ и святой!

Но любимый образ и святой в понимании лирической героине был совсем иным. Ей прочила страсть наживы, за счет простодушия редкого человека. Очарование от первого впечатления совсем не святого, не безгрешного человека, начинает ускользать, когда подлость и ничтожество вылезают наружу и довольные своим обманом показывают язык: Накоси – выкуси!

А у героини все в душе переворачивается вверх дном. Родные люди, которым безгранично верила героиня оказались неверными и перечеркнули все её мечты и идеалы.

И все-таки в сознании её остался светлый, дивный незабвенный образ.

Но добро должно уметь себя защищать. И героиня венка сонетов это прекрасно понимает:

Нуждался образ тот в защите

И мне бы вовремя прийти

И всем сказать бы: не взыщите!

Прошу … подальше отойти!

И образ тот бы в грязной свите

Все …….…смела безликое с пути!

Как вошла поддержка в трудную минуту. И когда ты не успел или еще хуже, когда не посмел подставить свое плечо, нуждающемуся человеку в опоре, потом кори себя, не кори, ничего исправить уже невозможно. Сослагательного наклонения в истории не бывает.

А как было бы здорово отогнать от светлого образа грязную свиту! Тогда бы и засиял бы он вновь ярким светом, очистившись от грязи ….

И героиня, нарушив обет молчания хочет выговориться и очистить хотя бы свою душу, коль не удалось очистить от грязи светлый образ:

Все те, кого любила ты,

Любви той были не достойны,

Сердца бывали их спокойны

Из-за душевной пустоты!

Но к ним вели тебя мечты

Прямой дорогой и бессменной.

И, не найдя в них чистоты,

В своей надежде неизменной

На нем остановилась ты!

Он главным стал во всей Вселенной!

Лирическая героиня вполне могла бы радоваться такой удачи Матери. Она на склоне лет нашла человека, который стал главным во всей Вселенной. Но, он то не ценил самоотверженность женщины, которая его обожествляла.

Более того, главный во всей Вселенной затуманил ей рассудок так, что милее «главаря» никого вокруг не видела и видеть не хотела. На свою же голову:

И он, той пользуясь любовью,

Жил, припевал и в ус не дул –

К сырой земле тебя согнул,

Добавил злобу к пустословью.

Тут автор венка сонетов дает убийственную характеристику «главаря»: он пустобрех, притом злобный. Использует труды влюбленной в него женщины и живет припеваючи: «и в ус не дул!». В то время, когда женщина от тяжелого крестьянского труда загибается, подорвав здоровье. Она превратилась в тень, так как её «любимый» не любил её, а любовь никогда не жила в его жестоком холодном сердце. Не было любви, а был только её призрак. Призрак даже тень не отбрасывает. И растворяется во мраке.

В народе говорят: «Чтобы развеять тьму, зажги хотя бы огонек одной свечки!». И автор умело воспользовалась этой народной мудростью. Она не собирается говорить о кознях и интригах «главаря». Слишком много чести для него, разговоры про его напасти. Воронина озабочена о светлом и великом чувстве к Матери:

Я об одном сказать хочу:

О матерей любви священной,

Слепой любви хоть к палачу,

Непобедимой, неизменной!

… Мать ставит к образам свечу

Ему в своей любви нетленной!

Для лирической героини священная любовь матери даже к палачу – неприкосаема. Об этом сожалеет героиня венка сонетов, что не пришла в обитель зла и не помогла, хотя и сумела бы, расправиться с той злобной сворой! Героиня не только скорбит, а горько сожалеет о случившемся несчастье:

Твой путь закончился печально,

… Все можно было бы снести!

Все в нашей жизни не случайно! …

… Я все ж сказать хочу: - Прости!

Тебя, ты знаешь, я любила!

И на твоем конце пути

Не разделяет нас могила.

Ведь я с тобою не рассталась!

Ты в сердце навсегда моем

Любимой и живой осталась!

Венок сонетов в который раз подчеркнул неординарный талант поэта. У Людмилы Дриновой – Ворониной не бывает простого, черно-белого сюжета: это хорошо, а вот это плохо, это добро, а это зло. В жизни все переплетается, как корешки полевых трав. Потянешь за один росточек, а он корнем переплелся с другой былинкой и от того, что стало больно одной травинке, причинялась боль и другой.

Людмила научилась хорошо чувствовать боль другого человека, дарить радость ближнему и дальнему своими со переживаниями, и своими светлыми и чистыми стихами. Она дорожит каждой крупицей счастья. Счастье для поэта дороже золота, его не купить ни за какие деньги. А счастье не бывает без любви. И если собрать все золотые крупицы счастья воедино, то получится приличный жизненный капитал.

Напоследок я хочу показать читателям нежное и трепетное стихотворение Людмилы «Крупица счастья»:

Я рассказать всего словами не сумею

О том, как гром гремел, как ветры были грубы,

Как лебедиными руками обняв шею,

Любимого я целовала сладко в губы.

И как сдували ветры с листьев позолоту,

Как разбросал октябрь те листья по округе.

Как шла по жизни, как по зыбкому болоту.

И жизни стала вдруг обязана подруге.

Как чувства острые, как горные вершины,

Быстронесущиеся ветры при тупили,

Как не милее стал он мне, чем все мужчины.

Как розовые сны потом в туман уплыли.

… Я рассказать всего словами не сумею.

Да и рассказывать всего-то и не нужно,

Но, почему-то, позабыть того не смею,

И до сих пор стучит сердечко та натужно.

Все стихотворение поблескивает золотыми крупицами: грубые ветра, лебединые руки обнимают шею, сладкий поцелуй в губы, позолота листьев, чувства острые, как горные вершины, розовые сны уплывают в туман и от воспоминаний стучит натужно сердечко.. Сложить все крупинки золота воедино, да переплавить их на пламени сердца поэта и получится золотой слиток поэтического шедевра.

Но сколько же времени и труда потребуется для «работы адовой»?! Наверно столько времени, сколько длились эти счастливые мгновения, сны, мечты… Всю свою сознательную жизнь. Таковы отношения мужчины и женщины, их любовь и разочарование, счастье и надежда и память об этих мгновениях …

Прочитав «Крупицы счастья» мне вспомнился сюжет кинофильма «влюблен по собственному желанию» в главной роли снимался известный киноактер Олег Янковский. Герой хороший спортсмен, но выше второго места никогда не поднимался. Всегда чуть-чуть не дотягивал до чемпионского титула. Но и ниже серебра не опускался. Он был вечно вторым. Потому и родилась у него мечта: «бежать по своей собственной дорожке».

Странно? Нет! При таком условии, когда бежишь по своей дорожке один, нет ни первых, ни вторых, ни последних. Нет ни победителей, ни побежденных. Хорошо? Навряд ли! Пропадает интерес, когда нет борьбы, состязательности. А когда бежишь один по своей дорожке, то и чемпионом никогда не станешь. Ведь нужно в этом экстремальном случае победить только себя. А победить себя невозможно. В этом и заключается порядок соревнования при беге по одной дорожке. Олегу предлагали стать опять же вторым – замом спортивного функционера, но унижаться, ходить в холуях герой «Влюбленный по собственному желанию», не захотел. Продолжал пьянствовать по вечерам и кое-как работать даже не вторым, а средненьким токарем. Выполнять нудную работу, заливая «горе» вином. Но вдруг он встретил простенькую, не видную, неброскую девушку, но с необыкновенной красотой души. Сначала герой эту красоту не видел, а затем уже не смог обходиться без тепла её души.

И Олег, который играл героя, вдруг понял, что спасет его от депрессии только любовь. Он изменился не только внутренне, но и внешне. Не стал пить водку, получал удовольствие от токарной работы – стал наконец-то первым: передовиком производства!

В один прекрасный вечер любовь соединила не только их души, а и тела. Когда они, радостные и утомленные, взглянули на часы, то на электронном табло. Где мелькали минуты и слагались из секунд и минут часы, показались четыре ноля!

Начинался новый отсчет их совместной жизни. Героиня, прильнув к плечу своего возлюбленного произнесла:

- Как жутко! Как будто настало начало сотворения мира, когда нет еще ни времени, ни пространства! И только присутствуем мы вдвоем в этом мире …

И началась новая жизнь у пары влюбленных, началась с нуля.

В поэзии Людмилы Дриновой – Ворониной властвует любовь во всех ипостасях: в природе, в душе, в борьбе добра со злом. Читая её стихи, будто окунаешься в чистую воду и выходишь из речки, бегущей по равнине, которая кажется узеньким синим пояском девушки, и видишь рябиновый закат, который сияет в небе. И начинаешь чувствовать, как тебя охватывает Вдохновение. И не страшно начинать жизнь с нуля, с чистого листа.

 

Владимир Крайнев