Среда, 30 ноября 2011 13:40

Если не я, то кто?

Оцените материал
(1 Голосовать)

Такие разные судьбы

         В 1991 году в стране  кипели страсти. Бурный людской водоворот событий вызывал штормовой ветер, возникший из-за огромного желания перемен. Эти желания пробуждались у наших граждан после провозглашения Михаилом Горбачевым курса перестройки. Цель её характеризовал тогдашний лозунг – «Перестройка, ускорение, гласность!». Но первому и последнему Президенту СССР не удалось реформировать страну и перестроить её экономику.

 

Огромная империя под названием СССР, которую представитель наших идеологических противников американский президент Рональд Рейган назвал «империей зла», рухнула в одночасье, разлетевшись на 15 осколков, по количеству Союзных республик. Самый крупный из них Федеративная Республика Россия, стала правопреемницей СССР, возложив на себя тяжкий груз проблем разоренной до предела страны.

В конце года красное с золотыми звездами и серпом и молотом полотнище государственного флага СССР тихо спустилось с флагштока, где развевалось  над куполом Кремлевского Дворца Советов.

Не потребовалось штурма, после которого было водружено боевое знамя СССР над куполом берлинского Рейхстага, когда наша страна разгромила фашистов, настоящую империю зла, угрожавшего поработить весь мир, уничтожить неугодные им целые нации и народы почти до основания.

В Москве после спуска красного знамени, поднялся над Кремлем российский триколор, но в душе у многих россиян наша национальная гордость – государственный флаг не вызвал ни восторга, ни хотя бы восхищения.

Грустно и жалко было уходящую эпоху. А примерно в это же время, даже чуть-чуть немного пораньше, но в этом же году в небольшом райцентре Чернянка Белгородской области молодой человек Игорь Иваненко был на седьмом небе от счастья. Он влюбился. Когда в Москве, в столице отчаянная попытка предотвратить ГКЧепистами развал страны и на экранах телевизоров шел балетный спектакль «Лебединое озеро»  под тревожные звуки гениальной музыки Чайковского исполнялся танец маленьких лебедей, в небольшой провинциальной Чернянке тоже кричали: «Горько, горько!». Но огорчения, ни у кричащих, ни у тех, кому были предназначены эти возгласы, не было, ведь они праздновали свадьбу Игоря и Ирины.

Жениху и невесте не было никакого дела до несостоявшейся перестройки. Они же сами-то ничего перестраивать не собирались. Игорь и Ирина искренне любили друг друга и решили построить, создать семью, радовались знаменательному событию в их жизни и под крики «Горько!», доставляя радость гостям своим горячим и нежным и очень-очень длительным поцелуем. По русской традиции сразу находился смельчак, который начинал отсчитывать продолжительность поцелуя посекундно: «Раз… пять… двадцать пять… сорок!».  Родители обеих сторон уже супружеской пары, глядя на высокого статного крепкого темноволосого юношу и на обаятельную, святящуюся счастьем девушку, украдкой смахивали от нахлынувших чувств невольно накатывающуюся слезу с уголков глаз. Им тоже не было горько, они были счастливы и радовались, тихонько любуясь молодоженами.

- Какая красивая пара.

Через полтора года в 1993 году белый аист, взмахнув крылом над крышей дома родителей Игоря (они с женой жили пока у его родителей), подарил ему и Ирине мальчика, которого назвали Дмитрием – Димой. Рождение ребенка всегда огромная радость. Радовались и родители для двух семейных кланов Дима единственный внук. Ребенок купался не только в ванночке  с теплой водой, а и в трогательной любви дедушек и бабушек, с удвоенной силой – одному всё их внимание. Но… Хотя браки и совершаются на небесах, а всё же невозможно вечно парить в облаках. Приходится опускаться на нашу грешную землю. Опускаться в суровую реальность жизни и неустроенность жизни.

- Ну, что, сынок, - завел как-то разговор с Игорем его отец, Анатолий Васильевич. – Каждый мужчина должен оставить свой след на земле. Вырастить и воспитать сына, построить дом и посадить дерево. Сын у тебя родился, пора начинать строить собственный дом для своей семьи. Да вот незадача, какая, вы оба работаете в бюджетных организациях: ты после  окончания медицинского колледжа, уже три года работаешь в системе здравоохранения, а Ирина учительницей в школе. Сейчас и педагоги, и врачи бедны как церковные мыши. Тут объяснять тебе особо  и нечего – сам всё прекрасно знаешь и видишь. А на строительство дома нужны немалые деньги. Конечно, мы все будем вам помогать. Вот уже договорились с администрацией Чернянки и вам выделят 25 соток земли под строительство дома. Как ни как я, мой отец и дед, твой прадед родились здесь в Чернянке. Начнем строить его всем миром с Божьей помощью. Но, говорят, Бог-то Бог, да будь и сам не плох. Надо тебе сделать решительный шаг. Ведь любую длинную дорогу осилит только идущий.

- Папа, да я сам мучаюсь этим вопросом, но у себя в больнице я не вижу никаких перспектив достойно заработать нужную сумму денег, чтобы их хватило для строительства дома – огорченно вздохнул Игорь. Думаю уволиться с «легкой» умственной работы и готов ради семьи на любую физическую работу, хоть грузчиком – мешки таскать: плоское тащи, круглое кати. Мужик я или не мужик. Да вот пока ничего подходящего не вижу. Трудно найти работу. Может быть, у тебя что-то есть на примете?

- Ты знаешь, есть! – заулыбался отец. – Твоя мама родилась в Ездочном, оно совсем рядом с Чернянкой. Так вот там нужны сейчас крепкие мужики. Сергей Должиков, хватким он оказался, разворотливым, сумел где-то найти спонсоров и построить в Ездочном мини-заводик по переработке мяса свинины, говядины. Собирается производить колбасы: вареную, копченую, варено-копченую, да и не только колбасу, а и другие мясные продукты и полуфабрикаты. Только не знал как к тебе, на какой кривой кобыле подъехать с таким предложением.

- Какая там кривая кобыла, - засмеялся Игорь. – Ты бы, батя, мне сразу прямо в глаза всё и высказал. Только я не очень-то знаю Должикова. А кто у него работает, где он собирается сырье брать? Ведь у нас в Чернянке есть перерабатывающий мясные продукты завод.

- Не беспокойся, - успокоил сына Анатолий. – Каждый пятый из Ездочного работает у Сергея Васильевича. Мама в селе свой человек и замолвит за тебя словечко. А дальше всё от тебя будет зависеть.

Такова жизнь

Должиков действительно хорошо развернулся в Ездочном. Колхозы были на грани развала, на кое-какое поголовье скота на мясо выращивался. Не чурался Сергей искать сырье на частных подворьях в округе.  Гибкая ценовая политика помогла ему успешно конкурировать с государственным предприятиям, которое в 10 раз было мощнее частного Должикова.

Применял Сергей и новые неожиданные формы услуг при закупке скота. Его агент, подыскавший немощную пенсионерку-старушку, желающую продать не менее ветхозаветную  коровенку, уже переставшую давать молоко, предлагал бабульке увезти покупку автомашиной, а не гнать корову своим ходом на перерабатывающий завод.

- А сколько это будет стоить? – спрашивала хозяюшка.

- Бесплатно, даром, – говорил агент.

-  Даром только за амбаром, а бесплатный сыр только в мышеловке, - резанула купцу с деревенской непосредственностью племянница пенсионерки.

- Ну, зачем же так резко, милейшая сударыня, - возразил покупатель. - Вы  подписываете мне договор купли-продажи, получаете оговоренную сумму, и я звоню механику гаража, и через двадцать минут приедет грузовичок. На нём-то я и увезу вашу коровёнку. А деньги наши – станут ваши. Вот они поглядите. Всё без обмана.

Вид денежных купюр всегда действовал на сельских  продавцов завораживающе, а слова о новой бескорыстной услуге Должикова летела впереди его агентов намного быстрее, чем приезжал автомобиль из гаража за покупкой.

Сергей оценивающе осмотрел ладную крепкую фигуру парня и предложил Игорю:

- Хочешь в цехе термообработки поработать? Очень тяжелая работа, не женщинам же эти телеги катить, - Должиков указал на металлические рамы с колесиками, на перекладине которых были на крючьях развешены колбасы. - Будешь и получать соответственно. Это последняя, завершающая операция, потому и самая ответственная. За более тяжелую и ответственную работу зарплату более весомую и емкую люди получают.

- Последние слова из нашего разговора мне больше всего понравились, - пошутил Игорь. – И готов нести тяготы моей новой службы.

- Тогда ступай на инструктаж, - сказал Сергей – и работай.

В цехе термообработки и узнал Игорь на своей собственной шкуре, что такое трудиться до седьмого пота. Приходилось попотеть не только от физической работы, передвигая в несколько  центнеров грузы, толкая телегу-вагонетку. Входя в термокамеру, Игоря обдавал  жар оставшегося в ней пара. Горячим паром, температура которого намного больше кипящей воды и приготовлялись варёные колбасы. Пот катился ручьями по спине, его струйки плыли по лицу и мелкими капельками скатывались со лба, щек, на шею, плечи, грудь. За смену и скатывалось с парня семь потов. А может быть и больше. Некогда ему было считать.

Но если хватало сил, то вечерами и в выходные предстояла не менее тяжелая и ответственная работа: он строил дом. Помогали все родственники, даже дедушка Игоря – Василий Васильевич, несмотря на преклонные годы, не хотел мириться с возрастом. Угнаться за молодежью ему не удавалось, но делать тонкую работу, где необходимы навыки, лучше его никто сначала не мог выполнить.

- Ирина становится такой рукодельницей, - с гордостью говорил о жене муж после того, как они вдвоем оклеили все комнаты дома обоями.

- Игорек, давай попробуем поклеить обои в кладовке, - предложила как-то Ирина. – Если получится, то начнем клеить обои и в комнатах.

С кладовкой они долго провозились. Терпеливо подгоняли швы, тщательно разглаживали сухими тряпками морщинки на обоях, всё прекрасно получилось с капризными обоями вдоволь и сами же смеялись потом над своими первыми опытами отделки помещений.

- Если долго мучиться что-нибудь получится, - удивлялись невиданной красоте Ирина, - а получилось-то отделка по евростандарту!

Окончательно завершили строительство дома через 10 лет, но перебрались в него жить задолго до полного завершения работ. Как только отделали первую комнату, так и заселились в неё. Стать самостоятельными, не зависеть от родителей мечтают многие молодожены, но не каждым сразу это удастся сделать. Ирине и Игорю Иваненко это удалось.

Когда Дима научился ходить, он тоже стал помогать родителям, строить дом. Ему ещё не было и четырех лет, а он, погрузив полный КамАЗ песка, повез его на веревочке по тропинке.

- Это куда же ты повез песочек? – спросила внука бабушка.

- Пока мама и папа после обеда отдыхают, я им помогу. На раствор для штукатурки песок подвезу.

Игорь  и Ирина едва сумели сдержаться от смеха, чтобы мальчишка не обиделся. А бабушка, погладив его по головке, умилялась:

- Смотри, какой трудолюбивый помощничек-то растет. Весь в папу.

Когда Дима подрос, он нашел в доме деда маленькие проржавевшие гантельки Игоря и старый с растянутыми пружинами эспандер.

Гантельки от ржавчины Димка отчистил наждачной шкуркой сам, а отремонтировать эспандер одному не удалось, и он попросил помочь ему в этом сложном занятии Игоря.

- Если бы мы въехали  сразу в готовую квартиру, то не была бы она нам так дорога, как дом, построенный собственными руками, - поделился на новоселье Игорь и Ириной.

- А я благодарна, - согласилась она  с мужем, - тому, что все свободные от основной работы минутки ты не лежал дома на диване, читая газетку, а всё время крутился около нас. Это так сблизило нас троих. Конечно, Димка очень меня любит, но мальчику так необходимо мужское общение.

Их семейные отношения были видны и со стороны.

- Глядя на вас, и у меня теперь есть свой дом, - признался как-то Игорю его приятель.

- Так ты же в квартире живешь. Неужели внезапно разбогател и сумел коттедж купить? – удивился Игорь.

- Нет, - ответил ему друг. – У меня нет пока ещё денег на покупку виллы. Но дом – это не квартира, не комната, не помещение, где ты живешь. А вот эта аура, - он развел руками воздух возле обнявшихся супругов и прижавшегося к ноге матери сына, - которая присутствует в вашем доме. Спасибо вам за наше знакомство. Мы с женой свою квартиру тоже превратили  в наш совместный дом. Ты, Игорь, так трогательно рассказал мне, как вы с Ириной клеили обои в кладовке, так у меня со своей женой то же жизнь наладилась, склеилась. Что-то щелкнуло у меня в голове, как будто выключатель включился: дом – это теплые, добрые отношения в семье.

Крутые повороты

Оглядываясь назад, оцениваешь по достоинству прошлое. В том дальнем уже 1993 году произошло в семье Иваненко не только рождение сына и начало строительства дома. Крутые перемены происходили и в судьбе Игоря. Он устроился на мясоперерабатывающий мини-завод простым рабочим, но какой солдат не мечтает стать генералом.

Среднее специальное образование имелось, но это был медицинский колледж, не по профилю.

Игорь поступил в технологический колледж мясомолочной промышленности  в Россошь на заочное отделение. Теперь вечерами нужно было, кроме строительства дома, выкраивать  и несколько минуток, чтобы грызть гранит науки.

В Россоши был хороший плодово-ягодный питомник. После каждой поездки туда, Игорь привозил в Чернянку саженцы: груш, яблонь, абрикосов, черенки разных сортов винограда. В семье Иваненко появился не только дом, походивший по мнению друзей на хрустальный замок из-за своей легкой воздушной, прекрасной ауры, но и райский уголок в собственном саду.  Игорь выкапывал лунку, Ирина придерживала саженец, а Дима в маленьком песочной ведерочке приносил воду для первой поливки. И сад вскоре стал приносить им сладкие плоды и ягоды.

Не остановился в учебе Игорь и после получения диплома. Он сразу же поступает в Воронежскую государственную технологическую академию. Высшее образование ему необходимо, решили на семейном совете.

Игорь стал учиться, а на работе произошли большие перемены, как впрочем, и в стране. В 1993 году крутые перемены происходили не только в семье Иваненко. Девяностые как раз и стали называться в России – «лихими» после этого трудного 1993 года. Появилось двоевластие: президенту Ельцину не нравилась активность Верховного Совета, да и само название ему не нравилось. Оказывается, по названию в России выше президента есть ещё и Совет. В Белом Доме оппозиционеры Ельцина, вооружившись, вступили в открытый конфликт с Президентом. Ельцин поступил в духе демократии: на площади возле Дома Советов появились тяжелые танки и принялись обстреливать снарядами здание. В духе гласности это реалити-шоу   транслировали американские и другие иностранные телекомпании. Всему миру показали, как российский Белый Дом  покрывается черной копотью из-за возникшего внутри пожара, после разрывов снарядов.

Боевые действия никогда не укрепляют экономику. Инфляция сначала превратилась в гиперинфляцию, и на денежных купюрах появилось столько много нулей, что даже самая бедная пенсионерка получала не мелкие гроши, а миллионы, на которые нельзя купить батон колбасы и хлеба. В конце десятилетия и прозвучало необычное слово – дефолт. Обанкротилась финансовая система страны, так стоит ли упоминать о разорившихся мелких предпринимателях. Не исключением оказался завод Должикова на котором работал Игорь. Задержки зарплаты, а иногда и натуральные  расчеты, заставили семью Иваненко задуматься опять о поисках работы, где можно заработать на хлеб насущный. Хорошо, что продукцию завода, которую иногда выдавали Игорю вместо зарплаты, можно было есть6 колбаса, она везде колбаса. Но одной ею сыт не будешь.

Игорь узнал, что государственный Чернянский мясокомбинат стал частным акционерным обществом,  и гибкая ценовая политика оказалась и ему не чужда. А мощность и финансовый оборот позволяли брать акционерам большие суммы кредита. Так, что теперь крупный бизнес сумел потеснить своего конкурента из малого бизнеса.

У Игоря был стаж, опыт, образование и сложностей при поступлении на Чернянский  завод у него не было. На нём и проработал Иваненко до окончания академии.

Новый виток в судьбе Игоря

Перед новым 2000 годом Борис Ельцин сообщил дорогим россиянам, что он досрочно слагает с себя полномочия. Исполнять обязанности стал, а потом и был выбран Президентом Владимир Путин. Когда Игорь услышал его слова о необходимости продовольственной безопасности России, о поддержке своих сельскохозяйственных производителей и переработчиков продукции, понял, как правильно выбрал стратегический план в выборе профессии. Переработка сельскохозяйственной продукции в стране всегда была узким местом, а он не зная, что государственная политика определяет это направление приоритетным, делал первый шаг, поступив работать на мини-завод по производству колбас в цех термообработки. Затем сделал и второй шаг: стал учиться в Россоши в технологическом колледже мясной и молочной промышленности.

Пошел и дальше, получая образование в Технологической академии. И вот Президент  Владимир Путин и губернатор Белгородской области Евгений  Савченко наметили избавиться от интервенции в Россию куриных окорочков из Америки, больше известных в народе под названием «ножки Буша». Совсем как в песне Владимира Высоцкого: «На границе с Турцией или Пакистаном  полоса нейтральная, а справа, где кусты…», на границе двух районов Ченянского и Новооскольского стали строить завод по переработке мяса птицы, устанавливая на нём современное импортное оборудование. Стык районов, по замыслу  губернатора, был как нельзя кстати. Создавались рабочие места для жителей обеих районов. Рядом уже был действующий старый завод. Между районами граница проходит незримо, и нейтральной полосы нет, поэтому старый завод относился к Новооскольскому району, а фирма, птицефабрика, строящаяся, так и называлась -  «Приосколье».

Пока не началось строительство нового завода № 2, старый завод естественно имел номер один, но лидером в своей отрасли не был. Находился он на станции, вернее на полустанке Холке, четыре раза переходил из рук в руки, от хозяина к хозяину. А без настоящего хозяина, гласит народная мудрость – и дом – сирота.

«Приосколье» же решило построить не только консервный завод по переработке птицы, а фирму с законченным кольцевым циклом работ. Между двумя заводами есть цех по полной переработке отходов производства в удобрения. Годится всё: перо, отходы после переработки кур, помет. Удобрения нужны полям, где выращивают зерновые культуры. Комбикормовый завод перерабатывает зерно на корм птице. В инкубаторах выводят цыплят, а на площадках во многих районах области выращивают бройлерных кур. Это сверхинтенсивное производство: за полтора-два месяца бройлерный цыпленок набирает полтора-два килограмма веса, а при производстве говядины бычку  нужно расти не меньше года. Соответственно, срабатывают сразу два важных экономических и социальных  факторов: поступает непрерывно мясо птицы на прилавки для населения и после быстрой окупаемости затрат, фирма начинает получать прибыль, которую «Приосколье»  вкладывает в расширение производства. Возле старого завода №1 построили ещё один завод №2. Потом каждый из заводов воспроизвел ещё себе подсобное производство и, чтобы не утомлять бухгалтерию цифрами, и заставить считать их до четырех, каждый новый завод переименовали в цех № 2. Итого вместо четырех заводов теперь осталось числиться два, но у завода № 1 есть теперь не один, а два цеха и то же самое произошло на заводе №2.

Построили завод в Валуйках. В поисках кормовой базы губернатор вышел на Алтай и, чтобы не возить зерно вагонами почти через всю огромную страну, построили завод там. Специалисты «Приосколья» участвовали в пусконаладочных работах, в обучении обслуживающего персонала, а мощность производства-то возросла уже многократно. За пять всего лет вон, сколько событий произошло.

Ведь завод №2 сдавался в 2005 году под  «елочку», в самый что ни есть конец года. Игоря Иваненко пригласили туда мастером. У него за спиной была уже Технологическая академия, а диплом этого высшего заведения у производственников Черноземья высоко котировался.

Отбор кадров производился жестко. Комиссии, для которой отдел кадров подготовил необходимые сведения: послужной список, квалификацию, были ли поощрения или взыскания на прежней работе, умело вела собеседование с претендентом на рабочее место. Игорю было понятно по вопросам, что над тестами хорошо поработали психологи. После такого опроса вряд ли попадет на завод человек с улицы.

Впервые к Иваненко члены комиссии необычно обращались – по имени отчеству – Игорь Анатольевич. Дома первым его  поздравил с новой должностью Анатолий Васильевич и сына спросил:

- Не сказали тебе в кадрах, как шутя, говорят всем новоиспеченным инженерам: «Забудь про всё, чему тебя учили теоретически в институте, и начинай с чистого листа изучать производственные тонкости».

Игорь покачал головой:

- Не говорили мне так, а дотошно выпытывали, что же я вынес из академии. Какой багаж знаний там приобрел. А старинную с бородой шутку я и сам не воспринимаю. Теория основа в любой производственной деятельности. И практика только подтверждает это. Она остро необходима инженерам специалистам  любого уровня, от мастера до  генерального директора.

В конвейерном цехе  слова Игоря подтвердились. Одно дело, когда ты сам работаешь физически: тебе всё расскажут, как надо и в какой очередности выполнять работу, разжуют и в рот положат, объясняя про тонкости технологических операций. Кроме того  рабочий отвечает только за качество на своем участке работы, а не за конечный результат. Как у Райкина: «Я пришиваю только пуговицы. Пришил их очень крепко, ко мне претензий нет, что один рукав пиджака длиннее другого». Рабочий закончил работу  - и всё. Пришел домой и голова не болит, незачем думать о завтрашнем дне. Всё пойдет по намеченному плану.

Мастер Игорь Анатольевич Иваненко посмотрел на весь технологический процесс под другим углом зрения. Зоркость его как раз и определяла теоретическая база, полученная в академии. Рабочим он в буквальном смысле руками продвигал производственный процесс – катил в термокамеру тележку с подвешенными  на ней колбасами. А теперь ему необходимо думать над тем, чтобы тяжелую, малопроизводительную работу люди, после его инженерной мысли, могли бы выполнять легко и эффективно

А что мы можем?

Через год Игорь Анатольевич стал технологом. Далеко позади остались полуночные посиделки над учебниками, вечерние «сверхурочные работы» по строительству дома, но интенсивность и продолжительность рабочего дня у Игоря не уменьшилась. Он с утра до ночи проводил время на заводе.

Хотя слово «проводил» не совсем подходит к той ответственной и одновременно суматошной, беспокойной круговерти  при работе на конвейере. Не грозный генеральный директор, а именно «Его Величество Конвейер» задавал подобный темп. Игорь с сожалением замечал, что не всё его знакомые выдерживали такой темп.

Друзья же и соседи, которые работали  на  других предприятиях Чернянки, удивлялись «работоголику»  Иваненко, и спрашивали:

- А за сверхурочные тебе платят? За инженерные усовершенствования, дающие увеличение прибыли премии выдают?

-  Всё, что я делаю на заводе, входит в мои служебные обязанности, - буднично отвечал им Игорь. Я должен, обязан  творчески думать, контролировать качество продукции, следить за бесперебойной работой конвейера, а это отнимает массу дополнительного времени.

-  Ты же сам только что сказал – дополнительного времени. А за дополнительно затраченное время на производстве можно было бы и дополнительное вознаграждение попросить.

Не верили Игорю знакомые, а он им резонно отвечал:

- Я не прошу никакого дополнительного вознаграждения не потому, что бессребреник. Мне выплачивают приличное жалование, поэтому я и могу трудиться в таком темпе. Материальная мотивация у меня добросовестно трудиться на заводе есть.

- В чём-то ты прав, но вознаграждение вознаграждению рознь. У нас в армии был майор, который для крепления и удержания тросами вертикально высоких радиолокационных матч вместо пяти «мертвяков»-якорей объемом по 50 кубометров бетона каждый (всего 250м3 ) забил под углом пять двенадцать метровых свай объемом один кубометр. Вознаграждения за экономию, а таких матч нужно было поставить по стране тысячи, рационализатору экономисты насчитали миллион рублей. Это тогдашними советскими. Теперь может быть, надо было бы ему и миллиард выплатить. Вот и зачесали репу генералы. Приехала даже комиссия из Москвы. Один важный чин походил вокруг радиомачты и мудро изрёк: «Экономия-то есть, но я не знаю, как поведет новая конструкция при атомном взрыве?»

- Развеселил ты меня, дядя Коля, - улыбнулся Игорь. – Я думаю, что до атомных взрывов у нас в «Приосколье» дело не дойдет.

«На заводе, где было поставлено типовое импортное оборудование, апробированное уже не только на Новооскольском заводе, что же можно было изменить?» - задавался вопросом Игорь Анатольевич.

Оказалось, что можно придумать для увеличения эффективности очень многое. Нужно только внимательно присмотреться к конвейеру. Где-то станки развернуты не так по отношению к друг другу, где-то смонтированы не совсем удачно, хотя все выполнены по проекту, но чистые и грязные потоки хоть и не пересекаются, но риски есть. Были и другие мелкие шероховатости, которые со временем могли бы доставить крупные неприятности.

Игорь благодарен, что его технологические предложения воспринимались его непосредственным начальством: главным технологом и директором завода, с пониманием. Новую компоновку Игоря они изучали и на свой страх и риск давали: «Добро!».

В этом году выдалась морозная зима и жаркое засушливое лето. На перевозимых на автомобильных тентованных прицепах на завод бройлеров, аномальные температуры отрицательно влияли. Пришлось зимой тент утеплять, а летом старались перевозить птиц ночью, когда духота не так сильно чувствовалась. Требуемый результат, предотвращения падежа птиц был достигнут. Исключались стрессовые ситуации для бройлеров и снижались  риски от аномальных природных явлений. Хотя и говорят, что зимние холода и летняя жара всегда приходят «внезапно, неожиданно», но на «Приосколье» это расхожее мнение не сбылось.

Оценил по достоинству Игорь только сейчас тщательный кадровый подбор специалистов. Конвейер не допускает ошибок и за любую пусть и небольшую оплошность предприятие несет огромные убытки. И не важно, что повлияет на сбой в работе, или ещё хуже, на остановку конвейера. Особенно когда идет ошпаривание тушек, задержится остановившийся конвейер и продукция окажется испорченной.

- И, что тогда? – спросил как-то Игоря приятель.

- А как на войне, - не задумываясь, ответил он. – Нужно принять мгновенно одно, а иногда может быть, в какой-то ситуации единственное решение.  Найти болевую точку, подобрать специалиста, который за какие-то минуты, а то и секунды, устранит неисправность. Но, приняв правильное решение, нужно провести решительно и его выполнение. Вот в такие моменты и проверяется синхронность действий всей команды специалистов.

- А бывают в экстремальных ситуациях крупные ошибки?

- Пока Бог миловал. Но после таких встрясок, не все выдерживают. Некоторые уходят  на более спокойную работу. И ни каким уже калачом их назад уже не заманить. Выясняют экстремальные ситуации, кто чего стоит. Бывает, тот на кого и не надеялись то, проявляет себя очень положительно: без суеты, спокойно, уверенно устраняет аварию.

- Что же ты предпринимаешь после таких производственных эпизодов?

- При разборе полетов лучше всего познаются люди. Не ошибается лишь тот, кто не работает. Присматриваешься, кто кого в экстремальных случаях может заменить. Подмечаешь, как новичок вгрызается в работу, отмечаешь про себя – растут люди, профессионально растут. Ведь самая сложная работа – не с техникой, а с людьми.

На таких производственных совещаниях убедился, что много неожиданного можно узнать.

- Нельзя  успокаиваться на достигнутом, - говорит Игорь Анатольевич, - и поверить в свою непогрешимость. Уровень и талант руководителя проявляется в его желании подпитываться мнениями специалистов снизу. Бывает, слушаешь на планерке подчиненных: чушь несут несусветную. Отойдешь в сторону молча, подумаешь и хлопнешь себя по лбу: «Умница, какая. Ведь мне и голову такое не приходило, а тут на тебе – всё просто и ясно». Другой казался таким серьезным и ответственным, а оказывается ему всё трын-трава. Поэтому я ценю людей, которые берут ответственность на себя, не боятся принимать после взвешивания шагов на успех рискованные решения. Но необходимы иногда и коллегиальные решения. Приходится преодолевать преграду только после мозгового штурма. Одному бывает очень трудно справиться с поставленной задачей, а вместе мы многое можем. Что в семье, что на производстве. Только каждый на своем месте должен понимать: «Если не я, то кто?!».

Прочитано 2929 раз