Театрального актера он понимает на генетическом уровне

            В Центральной библиотеке им. А.С.Пушкина в Старом Осколе 28 ноября выступали поэты Российского Общества Современных Авторов (РОСА). Актер театра для детей и молодежи Сергей Александрович Лысенко тоже читал стихи.

              - Стихи я писать не умею, – заявил Лысенко перед выступлением, – и никогда не пробовал их писать. Я читаю чужие стихи, поэму Вадима Егорова о событиях тысячелетней давности.

            То, что прочитал Сергей, опровергало его слова, что он читает чужие стихи, а события – дела давно минувших дней, преданье старины далекой. Тема княжеской междоусобицы как никогда актуальна сегодня: «Русь отныне лоскутное одеяло», «Каждому князю свой кусок», «Пожили боярами, поживете холопами». А разве чужая для него боль, когда происходит такое: «И рубили, знать тропка узкая: русский – русского, русский – русского». Сумел Сергей своим мастерством актера, своим талантом сделать «чужое» – своим. Этот своеобразный спектакль Лысенко создал 10 лет назад. Но подробнее вернемся к этому чуть позже.

            Пока же Сергей Александрович считает, что каждые 10 лет актеру следует переучиваться. В двадцать лет он думал, что все может сыграть, любую роль, любой экспромт. В 30 понял, что, в сущности, ничего не понимает в актерском мастерстве. Необходимо сделать творческий рывок или уходить из профессии. Вот и создал моноспектакль. Сейчас ему без малого сорок, и он понимает, что со своими товарищами, с которыми ему посчастливилось с нуля создавать театр, можно будет играть и в 50 лет, и в 60. Но учиться и совершенствоваться необходимо.

            Стал Сергей актером неожиданно. После армии не имел ни профессии, ни работы, и вдруг увидел объявление. Режиссер Виктор Оршанский создает театр и набирает актеров. Почему Лысенко пошел в театр, сам не понимал. Сейчас иронизирует:

– В пустой черепной коробке бились об стенки всего две мысли, и решение возникло спонтанно. Война – ерунда, главное – маневры.

            Режиссер же так не думал, предложил Сергею сразу главную роль в пьесе «Знать бы прикуп…» Бориса-Брелка. Слава пришла так же нежданно-негаданно. Весна, солнце, поклонницы – голова закружилась. Ему даже из родной школы в подарок отдали им же написанное сочинение в 3-м классе. Тут он и вспомнил, что с детства мечтал о театре, даже прилипло тогда прозвище «артист».

            Может быть кому-то кажется, что «Знать бы прикуп…» далеко не «Ромео и Джульетта», но спустя двадцать лет Лысенко понимает, что страсти в пьесе кипят не меньше, чем у Шекспира. Тогда бы он стремглав бросился в шекспировскую пьесу, а сейчас еще бы и подумал. А стоит ли? Какие роли ему не пришлось сыграть, а он хотел бы, – не задумывался. Для одних, может быть, фактуры не хватило, для других – фарта, но он не сожалеет. Играли хорошо и его товарищи. С Валерием Пашковским, его другом, пытались «доброжелатели» столкнуть лбами:

            – А не конкурируете ли вы? Не боретесь ли за лидерство? Как вы уживаетесь на одной сцене?

            Валерий ответил один раз, резко оборвав все сплетни и слухи:

            – Мне неинтересно играть, когда рядом со мной играют одноклеточные существа.

            Сергей готов подписаться под этими словами и сейчас.

            Но слова и радость творчества – одно, а реальная жизнь и быт – совсем другое. Время такое было неуютное. Шла смутная эпоха перемен. Одна страна уже не существовала, а вторая еще не наладилась. Но это смутное время и позволило создать театр: что не запрещено – разрешено. Зато по три месяца зарплату не получали. Выручали друзья, знакомые, родители. Иногда и собственная смекалка. Сергей и Валерий устроились в магазине ночными сторожами, и ночь через ночь дежурили, получали пусть небольшой, но стабильный заработок.

            Букинистическая книга по соседству помогла Сергею в самообразовании. Он никогда не был студентом и классику и развлекательную литературу поглощал в невероятных количествах. Это чтение позволило ему совершенствовать мастерство. Хотя опять кто из скептиков «наставлял» его на ум. Чтобы стать эрудированным человеком, достаточно прочитать книг 20. А затем перечитывать их, закольцевав друг за другом, всю жизнь. Умному человеку, может быть, этого и достаточно, но Сергей не прислушивался к советам. Мысли нужен простор, но словам необходимо тесниться. Говорить нужно кратко, а мыслить широко. Это качество дали Лысенко книги.

– Токарь никогда не станет великолепным специалистом, если не знает структуру металла и не изучил сопротивление материалов. Так и актер. Не зная мировой литературы, не добиться огромного успеха.

            В тридцать он и попытался создать моноспектакль. Вдруг остался на сцене только один актер. Что он говорит, что он чувствует при этом? 300 человек сидят в зале и слушают только его одного. Хороший вкус не у каждого зрителя. Бывает, сидит человек в театре, а глаз его мутный, как у тунца. Он только сидит в зрительном зале, а мыслями ушел домой.

            Лысенко как-то спросили, как он относится к полупустым залам. Сергей ответил, что полупустых залов он не видел ни разу. Правда, приходилось иногда играть в полуполных залах. Когда каждый спектакль каждый раз получается по-другому, а процесс не поставлен на поток, то люди идут в театр, горят душой, радуются, переживают вместе с актерами.

Почему же на моноспектакль Сергей выбрал именно тему русских князей. Война, даже междоусобная – все равно война. Есть такая профессия – Родину защищать. Она называется – военный. В юности многие мальчишки видят одну сторону этой профессии: мундиры, ордена, парады. Но у войны есть и другая сторона медали: кровь, грязь, гибель близких тебе людей. Об этом Лысенко задумался еще в 9 классе. Как два пожилых человека Гитлер и Сталин сумели поднять молодых парней, направить их (один на Восток, другой на Запад) и заставили рубить друг друга саперными лопатками? В его голове это не укладывалось. Но хоть одно было понятно: воюют два разных народа.

В тридцать лет у Сергея подспудно, на подсознании чувство отвращения, когда рубит «русский – русского, русский – русского», вырвалось наружу: шла война в Чечне. А он обостреннее почувствовал это еще и потому, что у него в семье произошло великое событие – родилась дочь. Раньше он только играл в театре роль отца. Тут же радость отцовства ощутил наяву. Играть роль молодого папаши в жизни ему нравилось больше, чем на сцене. Появилось новое существо, за которого нужно отвечать. Хотя маленькая дочурка ничего не понимает в жизни, но уже начала влиять на его работоспособность, на его мысли. И все же одна «роль» не заменяла другую, а дополняла ее. Появилось какое-то новое состояние и реальное ощущение отцовства.

Не коснулся Лысенко на подходе к сорокалетнему рубежу кризис среднего возраста. Кризис чего: перепроизводства или недопроизводства? Такой вопрос встает у многих людей его возраста. Что-то хотел сделать, а не сумел, так сам виноват, считает Сергей. У него сейчас очень много работы, насыщенный репертуар, творческая работа. Загруженность не оставляет места для раздраженности, недовольства: ты мало чего добился в жизни, была возможность достигнуть большего, а не сумел. Нет у него такой сумятицы. Взять даже то обстоятельство, что роль Брелка в пьесе «Знать бы прикуп…» Сергей играет до сих пор.

Как-то в молодости мне пришлось читать пьесу Островского, и в графе действующие лица прочитал ремарку: молодой человек 25-40 лет. Помню, что возмущался. Какой же в 40 лет может быть молодой человек? Если и не старик, то пожилой мужчина – это точно. Глядя на Лысенко, наоборот, по внешнему виду ему не дашь больше двадцати пяти лет. В такой он великолепной физической форме. Притом не особенно заботясь о ней.

Эльдара Рязанова как-то спросили о секрете его энергии в почти что 80-летнем возрасте. Каким способом ему удается поддерживать жизненный тонус? Рязанов щедрый человек и с удовольствием поделился тайной. Ему врачи посоветовали поменьше есть мучного, жирного, сладкого. После приема пищи ни в коем случае не лежать, а двигаться, ходить  на прогулку. А Эльдар Александрович поступает по-другому. Приходит домой, плотно покушает и ложится на диван отдыхать. Поэтому и чувствует себя бодро. Что-то из методики Рязанова перенял и Лысенко. Он в выходной день делает то, что ничего не делает.

Может быть это природная лень, а может быть инстинкт самосохранения. Нагрузки на репетициях и спектаклях нуждаются в компенсации и состояние физического покоя просто необходимо.

В кинематографе Сергей Александрович силы не пробовал. Пришлось как-то участвовать в первых рядах актерской массовки, но микроб звездности его не коснулся. Местечковый патриотизм или страх перед киношной богемой не позволяет ему заморачивать себе голову. Ему хорошо работается здесь, в Старооскольском театре. Он человек команды. Может быть, кому-то противно стадное чувство, а Сергей в своем коллективе чувствует себя как рыба в воде.

– Нельзя сказать, что мы одна семья – говорит он, – после работы каждый идет в свою семью, в свой дом. Но между театральными актерами существует какая-то генетическая связь. На площадке понимаем друг друга. Спокойно можно попросить: «В этой сцене стань в пол-оборота ко мне и отойди шага на два в другую сторону». Никогда не возникает синдрома замкнутого пространства: я не могу уже смотреть на эти рожи. Хотя со многими актерами знаком с начала создания театра, почти двадцать лет. А кино – это другое дело. Там сборная команда и поделен каждый на свой отрезок работы в кинофильме. Сборная, она и есть сборная. Наша футбольная сборная, сборная великой страны ни разу не сумела стать чемпионом мира. Кроме того, современное кино сильно коммерциализировано: голосуй рублем, касса за все ответит. В театре же сохранился дух классики мировой и русской литературы.

Сергей Лысенко уверен, что если ребенку вместо страшилок показывать хорошие классические пьесы, из него никогда не вырастет негодяй.