Олег Лабозин 30 июля 2010 года в центральной библиотеке им. А.С. Пушкина проводил  презентацию своего уже второго сборника  «На крыше небо прилегло».

Олега в Старом Осколе знают хорошо не как поэта, а  как талантливого молодого актера. Может быть, поэтому, его попросили сыграть хотя бы одну сценку из новой постановки, из «Гамлета». В Московском театре, где главный герой Шекспира и все другие  действующие лица предстают перед зрителями не в костюмах начала семнадцатого, конца шестнадцатого веков, а в обыкновенной одежде нашего современника.

- Так может  Гамлет теперь вовсе и не принц? – спросили Лабозина. – В нашем окружении в настоящем  времени принцев и королей днем с огнем не сыскать.

Но Олег так не считает.

- Гамлет принц. Просто я с ним сидел за одной партой и хорошо понимаю его характер, переживания. Но экспромтом сыграть какую-то одну сценку не могу. Без целостности восприятия одна сценка может испугать  неподготовленного зрителя.

С Олегом нельзя не согласиться. Творчество Вильяма Шекспира будет востребовано всегда, потому, что он создал пьесы о человеческих страстях и проблемах, которые актуальны во все времена: любовь и ненависть, жизнь и смерть, благородство и коварство. Многие не читали Шекспира, но Гамлетовскую реплику:   «Быть или не быть? Вот в чем вопрос», знают  все. Вопрос будет вызывать вечно смятение в людских  душах, требуя сделать свой, только свой выбор поступка, от  которого, может  произойти переворот в судьбе.

Первый по-новому сыграл Гамлета Владимир Высоцкий. Иннокентий Смоктуновский, игравший эту роль в кино, иронизировал над поэтом: «Ха-ха. Гамлет с гитарой». Не торопитесь с иронией.  И у нашего реального современника, возможно, есть душа Гамлета. Есть у Олега и некоторая внешняя схожесть с Высоцким – Лабозин стал перекладывать стихи на музыку и исполнять это друзьям ещё в 13 лет. Первая песня была о доброте и о том, как её трудно отыскать в нашем мире.

Первое стихотворение «Считалочка» Олег Лабозин не прочёл, а пропел. Взяв гитару, и под её переборы зрители услышали, несмотря на вроде бы легкомысленное название, философские слова и суждения.

После этого неожиданного вступления решили вернуться к истокам Олега – к его первому стихотворному сборнику, про который они знали и читали.

- Говорить о стихах в присутствии автора неблагодарное занятие, -   Ольга Мурашко. -  После  первой публикации сборника Олега Лабозина меня раздражало его юношеское стремление к эпатажу.  Мальчишеское озорство. Но теперь или я доросла до стихов Олега, или он приостановил рост разрыва между формой и содержанием.  Меня цепляют за сердце его стихи, где звучит осуждаемая религией греховная гордыня. В которых Олег говорит, что он заблудился между  «я»  и  «мной». 
  

Сергей Туренко о  первой пробе пера Олега Лабозина  сказал кратко, но ёмко:

- Твори, а не вытворяй.

Олег во втором сборнике «На крыши небо прилегло» предстал в новом качестве. Юрий Градинаров сказал, что  сейчас в его стихах  доминирует символизм.

Не прост этот сборник. И чтобы понять, надо поглубже разобраться. Для этого у слушателей, да  тем более у самого Олега есть перспектива и время6 он молод, у него впереди целая жизнь. Когда человек  видит небо, звезды, свет которых, как лезвия ножа, режет глаз и у него появляются неизбежные мысли, новые образы и может быть, его стихи станут для кого-то предметом для подражания.

На что Зоя Буцаева возразила:

-  Олег никому не подражает. Зачем же мы  будем подражать ему.

Умело Лабозин не только пел, но и читал стихи. Помогало  ему в этом актерское дарование. Актера ценят не только за красноречие, а и за то, как он умеет выразительно молчать, держать паузу.

Олег блистательно делал цезуру. Прошу не путать с цензурой. Цезура в стихосложении – это как раз-то пауза между словами, которая делит стих на части, а актер, читая стихи,  и делает акцент, держа паузу (цезуру) на какую-то важную морально-политическую часть стиха.  Цензура же наоборот, проводит ревизию текста, чтобы убрать из творчества те морально-политические акценты поэта или писателя, которые не нравятся власти.  Слушателям нравилась цезура Лабозина.

Нравилось не только его чтение,  но и содержание и образы, те символы, о которых говорил Градинаров.

- Мы простые люди

Вот и верим в чудо.

Мы лежим на брюхе

На земле-краюхе.

Лежать на краешке земли, которая сама лежит на трех китах, плавающих в море, значит ли это, что герои Олега загорают на пляже? Или же смысл в том, что земля наша такая маленькая, как краюха хлеба, но нужно судорожно, сжимая кулачки, вырывать кусок хлеба изо рта ближнего своего, а может быть дальнего.  Не зря он написал свою первую песню о доброте.

Озорство и эпатажность не исчезли  в Олеге и сейчас, но за ними, мне кажется, он пытается прикрыть свою ранимость и переживание трагических жизненных моментов.

- Я сейчас вам прочту стишата, посвященные Александру Башлачеву, - говорит с самоиронией автор. – Они могут относиться ко всем творческим людям.

Вроде бы слышишь грубоватое «Пошли все на

Идет с самим война

Уперся в стенку лбом

И вот такой облом…», а ощущаешь внутреннюю драму Олега. В подсознании же звучит Гамлетовское: «Быть или не быть? Вот в чем вопрос». Извечная тема борьбы с самим собой.

Поэтому когда Олегу Лабозину задали вопрос:  «Какая самая благодатная почва для создания стихов? Какое ваше чувство наиболее подготавливает эту почву?», я не удивился ответу.

- Тоска! Не было бы тоски, не было бы и поэтов.

- А как же любовь, -  воскликнула женщина.

- Любовь бы возникла в людях, даже если бы на свете не было ни одного поэта, - усмехнулся Олег. – Любовь – это радость, и поэты её воспевают.

- Но, если у вас есть радость и любовь, то к чему тогда тоска? О чем тосковать-то?

- О чём тоскует душа русского человека?  Да о чём угодно. Хотя бы о той же радости, которой всегда мало. Грусть – это наша национальная черта. Вы спросили, что в моем творчестве преобладает: трагическое или озорное? Горький смех, смех сквозь слезы, тоже элементы тоски и неотделимы они от нашего характера.

Заканчивался творческий вечер Олега Лабозина с чего и начинался – с песни. Она называлась экзотически: «Женьшень».  Из-за свойств корня в виде человеческой фигурки этого чудодейственного растения, которое обладает необыкновенными целебными качествами, возникла восточная медицина. Женьшень называют корнем жизни, универсальным средством при лечении всех болезней. Но женьшень в природе растет в труднодоступных местах и почти не приживается на культурных  плантациях, а если и приживается, то целебные свойства корня катастрофически  уменьшаются. Но всё равно женьшень пытаются выращивать – всё-таки  он корень жизни и по сей день.

Вот Олег и поэтизирует свое жизненное кредо:

- Я люблю купаться в росах и выращивать женьшень.