Главный редактор «звонницы» Владислав Шаповалов посвятил весь тринадцатый выпуск журнала 65-летию Великой Победы. Владислав Мефодьевич открыл цикл литературно-художественных произведений поэмой Владимира Молчанова «Поле русской славы».
И не мудрено. Ведь одно из знаменитых ратных полей, на которых решалось: быть России иль не быть – Прохоровское поле, расположенное на нашей Белгородчине. С упоминания этих полей, о их значении в судьбе нашей Родины и начинает свое выступление поэт.
Эти поля и стали истоками нашей былинной русской славы. О, сколько, неимоверно много эпитетов прозвучало к словам-сиволам: земля и поле.
Поля: безмолвные, заветные, державные, тучные, гордые, суровые, победные, объятые огнем, великие, бессмертные, мирные…
Земля: родная, святая, русская, доблести и славы… Нет, нет, не хочу да, наверно и не смогу перечислить весь поэтический арсенал Владимира Ефимовича.
Но его звучащие рефреном эти слова завораживают читателя и «былинный зачин» вместо обыкновенного «вступления» больше эмоционально подходит к литературному произведению Молчанова.
Эпохальность поэме создает и образный язык поэта:
Поля бесстрашия Отчизны
Родная русская земля,
Ты знала смерть во имя жизни.
Вставай, огромная страна.
Читаешь эти строчки, и невольно мурашки бегут по коже. Молчанов так органично включил в свою, без всякого парадного пафоса, поэму строку из песни, которую исполнили в первый же день войны: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой, с фашистской силой тёмною, с проклятою ордой». Эта песня отражала патриотический порыв народа, а в поэме у Владимира Молчанова слова: «Огромная страна» и «священная война» уже не инородные, а самые народные. Об этом говорит и сам поэт:
Уже которые столетья
Идут на мирные поля
Разрухи войны, лихолетья.
Но так, же крутиться земля.
С Куликовской битвы прошло 630 лет, Молчанову – 63 года. Если по большому счету, то событие, после которого и стала считаться Русь святой и державной, лишь в десять раз старше самого поэта, но ведь столетия и века прошли.
Он об этом говорит:
Шесть веков черных врагов стая
Красно солнце хотела затмить
Только нету такого Мамая,
Чтоб Россию мою покорить.
Когда-то Александр Блок сказал: «Да, скифы мы, да азиаты мы». Владимир Молчанов индефицирует себя совсем по-другому. Он не считает себя воином, родства непомнящим: славяне мы. В любви мы беззащитны, а в ненависти праведно страшны.
Эту тему не сворачивает и дальше Молчанов, а раскрывает её вовсю ширь:
Возможно,
Мы порою грубоваты:
То – нежности,
Что в нашем сердце, щит.
Славяне мы,
Оратаи,
Солдаты –
На том стоим!
И мир на том стоит!
В пяти последующих главах поэт рассказывает о реальных событиях и о реальных людях, как раньше говорили, об окопной правде, но так убедительно и с такой художественной силой, что превращаются эти небольшие военные эпизоды в общенародный подвиг. А рассказ о них в былинный эпос.
Ком подступает к горлу, наворачиваются на глаза слёзы, и не видишь, и не можешь уже прочитать ни строчки, а сам думаешь, как же смог ослепший танкист насмерть перепугать оставшихся в живых фашистов, после того, как он протаранил артиллерийскую батарею и гусеницами расплющил, раздавил четыре пушки и три миномёта:
Вдруг – удар! На силу – сила…
И танкиста ослепила
Тьма внезапная в глазах.
А за тьмой – враги, враги…
Осознать не всё успевший,
Вёл свой танк танкист ослепший,
С болью стиснув рычаги.
Месть священна и крута,
Хоть глазницы кровью плачут.
И казалась самой зрячей
Для врага машина та.
А произошло это потому, что «словно видел над Рейхстагом Красный флаг слепой танкист».
Во второй главе поэмы лётчик лейтенант Горовец в одном бою сбил девять вражеских самолётов. На белгородском направлении было их сбито эскадрильями части, в которой служил Горовец – 156 за один день. Масштаб этой огромной армады, битвы машин на примере одного самоотверженного боя лейтенанта Горовца и показал Владимир Молчанов:
Гулко в висках стучало:
«Что ж, против всех – один!»
И – на куски для начала
Одну из вражьих машин.
Удивлялся, когда читал четверостишие:
Зная врага повадки,
Смотрит не только вперёд.
Сзади, из-за посадки,
«Юнкерсов группа прёт.
Какие сочные народные словечки и чёткое знание армейского юмора тех лет. Мне отец рассказывал, что когда было противостояние Советской армии и гитлеровцев на водных рубежах сравнительно рядом протекающих рек Прут и Серет, то среди наших солдат была популярной перед наступлением такая шутка: «Если наши на Прут, то немец на Сереет». Что ж, со многими фрицами случалась, приключалась медвежья болезнь и, когда один молоденький летчик, лейтенант Горовец в одном бою сбивает девять немецких ассов, последний самолёт он, израсходовав весь боекомплект, протаранил. Ни одному лётчику в мире не удалось сбить в одном бою больше, чем лейтенант Горовец. Разве не былинным героем он стал. Без сомнения. Пройдут века, столетия, а подвиг его люди будут помнить.
Владимир Молчанов, хотя и несколько раз упоминал: русские, славяне, страшны в своей ненависти, но прекрасно понимает - силу солдату придает только любовь. И сейчас нетленны строчки из стихотворения фронтового поэта Константина Симонова: «Жди меня и я вернусь, только очень жди».
Многих солдат спасала от смерти Вера, надежда и Любовь. Судьба, уходящего паренька на фронт незатейливо начинается:
Кутаясь в кургузое пальтишко,
Детского отчаянья полна,
С юным и застенчивым парнишкой
Вышла попрощаться и Она.
Заканчивается же история как чудесная волшебная сказка, но в которую верили все участники великой Отечественной войны: «жди меня и я вернусь, только очень жди…».
Владимир Молчанов в поэме предлагает сногсшибательную концовку. Она не стала дожидаться, когда Он повоюет и с победой вернется с фронта. Она сама пошла на фронт медсестрой и так судьба распорядилась, что на поле боя встретила своего любимого:
Падал он под залпы батареи,
А когда очнулся – тишина.
- Жив, - услышал, слуху не поверив.
И склонилась над бойцом Она.
И вынесла его с поля его Любовь. Только счастье это оказалось очень горьким.
В следующем эпизоде драматизм достигает апогея. Командиру батареи выпало счастье освобождать свое село. Перед этим артиллеристу вступить в схватку с прославленной гитлеровской дивизией «Мертвая голова»:
Здесь, посреди июля,
Выжившая едва,
Шею себе свернула
«Мёртвая голова».
Сравненьице, что надо «мертвая голова» стала и в самом деле мертвой, потому, что шею себе свернула. А может быть, если быть более точными помогли свернуть ей шею наши былинные богатыри?
Такую картину боя сумел нарисовать Молчанов, что, кажется, сам присутствуешь там зримо, явственно:
С криком «ура-а!» пехота
Круто взяла подъём,
Но поредела рота
Скошенная огнём.
Смотрит комбат нам в лица,
Взгляд напряжённо-лют:
«Братцы, из дома фрицы,
Где я родился, бьют…»
И уже на изломе,
Голос его не свой:
- Огонь!
(По родному дому!)
- Огонь!
(По земле родной…)
Но разве целостной была бы панорама войны, вовсю ширь Прохоровского поля, если бы Молчанов не показал в поэме невинные жертвы войны – гибель мирных жителей от рук фашистов.
Начинает поэт эту главу с контрастов: не только цвета белый-черный, но и окраски противодействующих сил: мирный белый город распинают фашисты на кресте черной свастики:
В Белом городе
дни темнели
С чёрной свастикой
у дверей.
Выводили здесь
на расстрелы
Неповинных
ни в чём
людей.
А заканчивает видением, которое навсегда запечалится в памяти каждого, кто прочитает эти строчки:
Я смотрю вокруг –
что случилось?! –
Маки алые
зацвели,
А мне кажется –
просочилась
Кровь погибших всех
из земли…
В эпилоге поэмы Владимир Ефимович возвращается к трем ратным полям России и говорит с гордостью, что «в сражении новом Русь была сильна полем Куликовым, Днём Бородина».
Поэт показывает в поэме простых русских воинов-солдат, которые в потертых шинелишках, голодные, уставшие через четыре года, у которых было, по мнению Молчанова, только одно время – война, до Победы. А кто не смог дойти, они до сих пор защищают нас.
Они навсегда останутся в памяти народа. Помнят же про поле Куликово и чтят не только полководца Пересвета, который первым начал Куликовскую битву. Запомнят и героев поэмы Владимира Молчанова «Поле русской славы» и завершающие её строки:
Смотрю на контур танка чёрный,
Смотрю на красный цвет куста –
И понимаю очень чётко,
Что победила правота.
Покуда войны есть и боли –
Надеждой светит мне во мгле
Платформа «Танковое поле» –
Платформа мира на земле.
Писал эту поэму Владимир Ефимович не быстро. Долго он писал – 29 лет, с 1971 года по 2000. Оно и понятно.
Эпические произведения с одного маха с наскока не напишешь. Нудна глубокая проработка темы, её осмысление. А на это требуется время. Как образно сказал другой русский поэт, Сергей Есенин: «Лицом к лицу, лица не увидать – большое видится на расстоянии». Чем дальше отдаляет нас время от реальных событий, тем четче и рельефнее должны показывать их нам и нашим потомкам писатели и поэты.
Поэтому хочется еще раз вернуться к вступлению поэмы, где поэт сказал вещие строки:
Три поля России, три поля России,
Как русские гордость, отвага и честь.
Три поля России, три поля России,
Никто нам не страшен, пока они есть.
Владимир Крайнев
г. Старый Оскол