Россия никогда не страдала от недостатка талантов. Наоборот, зачастую их исследования, изобретения, литературные произведения оставались долгое время не востребованными. Оправдывалась подобное расточительство одной избитой фразой: "Нет пророка в своем Отечестве".

Старооскольский писатель Юрий Градинаров на презентации своего романа «Адепт» в Центральной библиотеке им. Пушкина попытался доказать, что и пророков в нашем Отечестве вполне хватает. Просто не хватает о них информации. Вот мы о них и не знаем.

Герой романа «Адепт» мог бы стать русским Нострадамусом, а может быть и затмил бы иностранного предсказателя, если бы пророчества монаха Авеля проживавшего в XVIII веке, золотом веке Петра и Екатерины стали широко известны всему миру. Авель точно, а не расплывчато, как Нострадамус предсказал дату смерти своих современных правителей: Екатерины Второй и Павла Первого. За свою точность предсказания монах жестоко поплатился. В  "благодарность" за предвидения его посадили в тюрьму.  Долгие годы он провел  в тюремных казематах, да так там и умер в страданиях и неизвестности.

Писатели по работе над словом делятся на три категории. Одни умеют блестяще рассказывать жизненные истории, но как только берутся за перо и начинают карябать им бумагу, на ней появляются сухие, беспристрастные слова и фразы, ни на йоту не затрагивающие человеческие души.

Другие свой сюжет бывает, не умеют красочно изложить, комкают слова, мекают, декают, а за письменным столом начинают священнодействовать. Текст выходит из-под пера интересный по интриге, с сочными эпитетами, с легкой иронией и с животрепещущими драматическими   подробностями.

Третьи универсальны. В них чудесно сочетаются и то и другое, но сами они, к сожалению, редко появляются на белом свете. Юрий Градинаров сам  себя относит ко второй группе писателей и не стесняется этого. Наоборот, привел весомый довод в ее защиту:

- Максим Горький первй советский классик часто на литературных встречах признавался читателям: "Рассказывать я не могу. Мне проще сразу написать о чем-то".

Градинаров произнес цитату по-волжски, окая. Видно было, что Юрий Иванович трепетно относится к прозе Горького, которому, чтобы написать коротенький рассказ пришлось сначала долго поколесить по России. Исходил Максим Горький ее пешком вдоль и поперек.  А Градинаров за свою жизнь уже успел побывать в шестидесяти регионах нашей страны от Калининграда до Дальнего Востока. Накопленный богатый опыт и багаж встреч с новыми разными людьми помогает сейчас Юрию создавать правдивые образы, как в исторической прозе, так и в современной.

Стал писать прозу поздно, когда пошел четвертый десяток. Как таковых персональных учителей у Юрия не было, но в то время работала  бесплатно  творческая консультация при Союзе писателей СССР. В этой консультации и принял свое литературное крещение Градинаров от королей пера. Они сначала  поинтересовались его возрастом с тонким намеком  на толстое обстоятельство: «Мол, не поздновато ли вы собрались заняться литературным творчеством». И примерчики из жизни Великих привели: «Есенин уже в пятнадцать лет написал шедевр - "Выткался над озером алый свет зари", а Лермонтов роман «Герой нашего времени» в 25.

Но рукопись первого рассказа «Звездопад» приняли.

- Название «Звездопад»  хоть и броское, но не очень-то оригинальное, - вспоминает Юрий Иванович. – Но мне случайно повезло, что рассказ под таким названием уже был опубликован у Виктора Астафьева. Вот мэтр и заинтересовался, может быть уже немолодой, но еще начинающий автор занялся плагиатом и содрал у него сюжет рассказика.

Виктор Петрович жадно уперся  глазами в рукопись Градинарова и величаво произнес первую фразу:

- Полярная ночь достигла апогея, - и засмеялся. – Нет, таких слов в моем рассказе не было, - сказал Астафьев и сделал оценку. – Начало многозначительное, посмотрим, чем закончится  рассказ. –  Но видно и концовка его не разочаровала.

Когда Юрий Градинаров  заглянул в кабинет к литсотрудникам, он увидел безотрадную картину. Их в кабинете было всего два человека, а рукописи толстенными стопками лежали на всех столах, распиханы по всем углам, а некоторыми  стопками рукописей литсотрудники  умудрились забаррикадировать свои столы.

- Когда же они это все прочитают и дадут ответ авторам, - загрустил Градинаров и опять ему случайно повезло.

Литсотрудник   Иван Уразов, когда Юрий заглянул в их кабинет, читал как раз его рассказ «Иванова  кровь».  В рассказе  солдатик к концу войны уже перестал шарахаться в испуге от трупов. Наоборот, стал проявлять к убитым меркантильный интерес.  То теплый свитерок снимет с покойника, то сапоги по новее своих с убитого стянет.

Уразов без предисловия, он сам воевал в Великую Отечественную войну, стал критиковать рассказ Градинарова.

- Уж больно Иван у тебя такой красивый парень. Такой хороший, что ему, наверно, и самому противно. Вроде он бы и не мародерничает то вовсе. А вот мне пришлось видеть, как наши солдаты расстреляли эсесовцев. Это было уже на территории Польши. Когда стихли выстрелы и солдаты развернулись уходить, откуда ни возьмись, возле трупов эсесовцев появились поляки. Они набросились на них как волки на дохлую овцу, стягивали сапоги, снимали мундиры. Командир расстрельной команды по всему, казалось бы, привычный оторопел от такой наглости и полоснул автоматной очередью поверх голов мародеров. Они мгновенно исчезли, как тараканы разбежались, кто куда, забились по щелям.

Юрий Иванович переработал рассказ, сделал его более глубоким по смыслу. И вообще перестал поверхностно относиться к своему творчеству. Он никогда не ждет, когда муза осмелится посетить его жилище. Садится за стол и пишет о том, что его взволновало. Не торопится сразу подвергать ревизии написанное, хотя если что-то не понравится в тексте – безжалостно вымарывает, вычеркивает лишнее.

Критические же замечания в свой адрес научился стойко переносить. Зря над его возрастом иронизировали короли пера. Писать стихи Юрий стал школьников. Посылал их в «Пионерскую правду» и получал в ответ такой жесткий анализ, такой подробный разбор его ошибок, что, в конце концов, понял: любой хороший прозаик пытался войти в литературу с плохими стихами, но вовремя сумел понять, что пишет он действительно плохие стихи. Чтобы понять и признать, надо не только иметь гражданское мужество, но и проявить его.

Оставило глубокий след в душе и в судьбе Юрия Градинарова знакомство с Василием Шукшиным. Еще в начале 60-х годов снимался в Воронеже фильм с участием Василия Макаровича «Золотой эшелон». Градинаров бегал смотреть на съемки фильма чуть ли не каждый день. Затем зачитывался рассказами Шукшина о чудаковатых деревенских жителях, земляках талантливого  писателя, актера, режиссера.

Помнит, как травили его повесть, а потом и киносценарий Шукшина «Я пришел дать вам волю», про разудалого бунтовщика Стеньку Разина. Кто знает, может быть, не от сердечной недостаточности умер Василий Макарович, а от недостатка сердечности к нему.

Прозой Юрий Градинаров занялся не с бухты-барахты.  По роду своей работы в управлении культуры и в комсомоле приходилось заниматься  журналистикой. Не каждый журналист может достаточно интересно  и точно донести до читателя замысел режиссера, изнанку игры артиста. Юрий знал эти тонкости изнутри. Комсомольскому вожаку часто приходилось готовить доклады и отчеты, речи, часа по два по  полтора. А записать в них нужно было не только цифры и проценты. От Юрия Градинарова (опять ему повезло на руководителя, который не желал слушать формальные отчеты и доклады), требовали писать интересно, живо, а иногда и просто зажигательно. Тут без литературной подготовки при работе со словом ему было нельзя обойтись.

Обсуждение романа «Адепт» проходило бурно. Одним казалось, что есть у Градинарова исторические неточности. Дюма и Пикуль иногда очень вольно обращались с историческими фактами. Не следует ли их примеру Юрий Иванович.

- Есть в романе, конечно, и вымысел, но все исторические факты достоверны.

Другим показалось, что Авель в романе выглядит слишком отрицательным персонажем. Но Градинаров не воспринимал это суждение всерьез:

- Авель не отрицательный герой, у него не простой, очень сложный характер к тому же воспитывать человека не обязательно на положительных примерах. Рассказывают, например, о предательстве Иуды не для того, чтобы Иуде подражали. Его поступок вызывает обратное действие – не поступай как Иуда, не предавай в жизни своих учителей, друзей, родных.

А когда спросили, общается ли он в Старом Осколе с литературными мэтрами, то Градинаров удивленно произнес:

-  А где вы увидели в Старом Осколе мэтров? Покажите мне, пожалуйста, хотя бы одного. Умер великий писатель Чехов, в столичной   газете появилась одна строчка: «Вчера в 6 часов вечера умер Чехов». Гении, к сожалению, приходят к нам после смерти.

Отметил Юрий иванович, что, к сожалению, ученые историки не умеют своим многолетним трудом увлечь массового читателя. Их книги читают только специалисты, потому что текст написан сухим, а иногда  даже дубоватым языком. А он считает, что сегодняшняя молодежь стоит на распутье и чтобы увидеть свое будущее, ей необходимо знать свое историческое прошлое.

После обсуждения «Адепта» спросил Градинарова, сможет ли он быстро пережить этот шквал,  скорее даже ураган страстей, критики, нелицеприятных выходов, а только иногда  восторженных отзывов.

- Раз так  бурно реагируют,  значит, роман их заинтересовал. Я понял, что нужно им продолжение. Сейчас  буду готовить к печати «Адептесса». «Адептесса» про современную женщину, которая запуталась в мнимых экстрасенсах, гипнотизерах и прочих шарлатанах. Но и про историю не забывают. Перерабатывает свой роман «Казненные любовью»  про юность Петра. Рабочее название книги «Месть царя». Интерес к исторической личности героя «Казненные любовью» не иссякает.