Пешехонова сторона

 Война

            Все взрослые мужчины были на фронте, а в сельском доме старшим из мужчин остался восьмилетний Миша Пешехонов со своим четырехлетним братиком Толиком. Его же мама считала, что это она осталась одна с двумя маленькими детьми на руках. Ее младший брат Николай, моряк, капитан третьего ранга, воевал на Черном море и погиб в сорок третьем году. Старший брат Владимир, полковник, еще до войны переехал в Саратов и теперь воевал на Севере. Василию, как железнодорожнику, была выдана бронь. Он ремонтировал паровозы, изрешеченные осколками снарядов, когда тащили груженые тяжеловесные составы на фронт. Муж – Иван Пешехонов с первых дней войны был призван в действующую армию пулеметчиком, да так с пулеметом и прошагал фронтовыми дорогами до Берлина. Домой вернулся осенью сорок пятого года с двенадцатью наградами. Миша хорошо помнит четыре: «За взятие Берлина», «За отвагу», орден Славы (три ордена Славы солдата приравнивались к званию Героя Советского Союза) и орден Отечественной войны I степени.

             Война громыхала рядом, но первым врагом, появившимся в селе, стал их сосед – дезертир Степан Лунин. Немцы появились неожиданно и одновременно с соседом. Степан стал служить писарем и переводчиком в немецкой комендатуре.

            Мише сразу же пришлось присутствовать при расстреле. Немцы из автоматов перестреляли в их дворе всех кур. Петух, раненый в шею, накинулся на фашиста, хлопая громко крыльями, разбрызгивал кровь, которая мелкими каплями капала на лицо опешившего от такого нахального нападения немца. Второй тут же казнил обидчика: десантным ножом снес ему голову. Но даже безголовый петух, трепыхаясь, бросился и на него, но он ничего уже поделать не смог, петух испачкал  ему форму.

            На ночлег к Мишиной матери попросились беженцы, среди них были два молодых паренька, которые задержались в селе дольше остальных. Когда мирное население стали отправлять на работу с Германию, полицай Лунин привел двух фашистов в дом Пешехоновых за этими хлопцами. Но они как будто почувствовали беду и своевременно скрылись.

– Куда они пошли? Где прячутся? Говори, старая карга, – набросился на мать Степан.

            Миша бросился к ней и отлетел от сильного удара кулаком в угол. Искры посыпались из глаз, и он потерял сознание. Толик заревел благим матом. Мама попыталась его взять на руки, но немецкий солдат со всего размаха ударил женщину прикладом в спину. Она, парализованная, рухнула на пол. Долго болела – повредили ей позвоночник. Миша предателя возненавидел.

            К весне следующего года село освободили. С соседней деревни верхом на лошадях приехали двое офицеров: капитан и старший лейтенант. Чисто выбритые, в новенькой форме и Миша сразу не признал своих постояльцев – Анатолия и Алексея. Оказывается, не беженцами были они, а оставлены в тылу врага для партизанской работы. Мама знала об этом и укрывала их. Они хотели арестовать предателя. Теперь настала очередь скрываться Лунину. Он заблаговременно прорыл из подвала в заросли сирени подземный ход и всегда успешно скрывался, уходя огородами в лес.

            Степана во время зачистки арестовали через два года. Свои 10 лет лагерей он получил.

            Отец вернулся не только с наградами, но и инвалидом II группы. Тем не менее, дал возможность Мише закончить 10-летку, определив этим дальнейшую судьбу сына. Интересное стечение обстоятельств получилось: Иван Пешехонов освободил от фашистов Германию, а его сын Михаил три года с 1953 по 1956 годы служил в немецком городе Шверин в штабе 9-й мотострелковой дивизии. Командовал ею генерал-лейтенант Герой Советского Союза Петр Логвинович Романенко. Узнав, что у Михаила среднее образование, генерал-лейтенант Романенко аттестовал Пешехонова и присвоил ему звание лейтенанта. Затем направил инструктором по комсомольской работе в политотдел. Должность была майорская, так что рядовому в штабе как-то работать несподручно. А что делать? В дивизии у некоторых полковников было образование в 3 класса. А тут рядовой Пешехонов с десятилеткой.

              Командовал группой оккупационных войск в Германии маршал Андрей Антонович Гречко. Так что не только офицером стал Михаил, но и «оккупантом». Политотдел находился в здании, где когда-то был штаб батальона связи фельдмаршала Паулюса, сдавшегося в плен советским войскам под Сталинградом.

            Однажды заглянул в политотдел маршал Гречко. Офицеры вскочили и вытянулись во фронт, вскидывая руку, отдавая честь. А маленький толстый майор Поцелуйко, ростом он до плеча маршала не доходил, бросился к нему и восторженно, обняв Гречко, воскликнул:

– Андрей Антонович, рад тебя видеть. Давненько мы с тобой расстались. Только вот ты уже маршал, а я как был майором, так в этом чине и служу до сих пор.

– У тебя на погонах одна звездочка и на моих погонах тоже одна звезда. Правда, размером покрупнее, – отшутился маршал. Затем, похлопав однополчанина по плечу, добавил. – Какие твои годы, еще не одна звезда упадет тебе с неба на погоны.

Через три дня в политотдел из штаба группы войск принести приказ о присвоении толстенькому майору очередного звания подполковника. Не забыл Гречко своего старого боевого товарища, исправил ту жизненную несправедливость.

 Немцы относились к русским солдатам лояльно. Михаилу казалось порой, даже излишне доброжелательно. Улыбались, были приветливы, но что творилось в их душе, один бог знает. В доме офицеров проводились концерты, устраивали танцы. Один капитан влюбился в немку. Они решили пожениться. Согласно  идеологии того времени, пришлось офицеру обращаться за разрешением в Президиум Верховного Совета. Женитьбу разрешили.

Но были и инциденты другого рода. Рядом со штабом жил бывший эсесовец. Война покалечила ему не только душу, но и тело. Он лишился обеих ног. Калека, предварительно хорошо хлебнув шнапса, подъезжал к окнам штаба на инвалидной коляске, грозил офицерам кулаком и громко кричал, что будь у него автомат, расстрелял бы всех, как это он делал раньше на Восточном фронте. Хлебнув спиртного еще, падал с тележки, ползал по грязи, пока испуганная фрау не прибегала за ним. Помогала ему взгромоздиться на сиденье коляски и быстренько увозила от штаба. С глаз долой – из сердца вон. Хотя офицеры злобой от угроз немца не наливались, а грустно смотрели на изуродованного войной человека.

 За то время (1953 – 1956 г.г.), пока Михаил Пешехонов служил, в стране произошло два события. Можно смело сказать, не союзного, а мирового значения. В 1953 году умер Сталин, а в 1956 году на двадцатом съезде КПСС новый советский лидер Никита Хрущев осудил культ личности Сталина. До этого всю вину за политические репрессии в стране перекладывали на Берию. Ходила такая частушка в народе: «Товарищ Берия вышел из доверия, а товарищ Маленков надавал ему пинков». Тем не менее, в правильности социалистического курса страны никто не сомневался.  Вступил в ряды КПСС  и Михаил. Теперь у него на груди знак «Ветеран партии. 50 лет».  Демобилизовался он, когда Хрущев подписал Указ о сокращении армии на 1 миллион 200 тысяч человек. Офицеров увольняли в запас, в первую очередь тех, у кого не было среднего образования и тех, кто не закончил военное училище. Ко вторым принадлежал и Михаил Пешехонов.

В звании капитана запаса он поехал домой. Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Романенко отправили служить военным советником в Китай. Учли его опыт службы в другом государстве – в Германии. Его заместителя генерал-майора Чамова назначили комендантом Берлина. Разведчики из батальона связи обнаружили подрывную деятельность бывших союзников – американцев. Они попытались сделать подкоп под правительственный высокочастотный (ВЧ) кабель связи, чтобы поставить в камере под ним подслушивающее устройство. Холодная война между СССР и Америкой уже набирала обороты.

 

Если не повезло в одном, то обязательно повезет в другом. Так произошло и с Михаилом. Для получения высшего образования его направили в Высшую партийную школу при ЦК КПСС в Москву. Название-то, какое – партшкола. Сразу представляется, что кроме научного коммунизма и умению убедительно и красиво говорить с трибуны, там ничему не учат. Ведь иногда на партийного оратора было больно смотреть – такую несет он околесицу и чушь. Михаил Пешехонов сразу убедился, что это не так. С дипломом агронома его направили в сибирскую деревушку. В селах был острый кадровый дефицит. Предложили ему стать председателем колхоза.

 – Председателя не назначают, а выбирают, – удивился Михаил Иванович.

– Да, кивнули в райкоме, – выбирают. Но с этим делом не будет у вас никаких проблем. Руководство колхоза проворовалось. За растрату посадили в тюрьму на десять лет главного бухгалтера, осудили бухгалтера на 6 лет, а кассир получила срок заключения в 4 года. Пьяница-председатель отстранен от должности за халатность. Только тем он и занимался, что водку пил. Между двумя стаканами ему подсовывали платежные документы. Надеемся, что у вас будет все в порядке.

В колхозе Пешехонов увидел то, о чем не договаривали в райкоме. Не хотели сразу отбить новичку руки негативной информацией. Никого из местных в эту дыру нельзя было сосватать. Ни в домах, ни на фермах не было электроэнергии. Воды из речки не натаскаешься, она в километре от фермы. Доярки носили ее из ручья или делали копанки-колодцы. Телята осенью и зимой, как бы сегодня сказали, находились на «беспривязном содержании» в загоне. Огородили пространство для них изгородью из трех-четырех жердей по высоте весь периметр. Перемахнуть ее истощавшим от бескормицы телятам было не под силу. Половина подыхала за зиму.

Овцы вообще были беспризорными и паслись, где им вздумается. Ягнята, уродившиеся в зимнюю стужу, прямо в сугробе и замерзали. Стены овчарника завалились, и ни о каком родильном отделении и речи не шло. Но главная беда – долг в 4,5 миллиона рублей, по нынешним ценам больше миллиарда задолжал колхоз государству. Кредиты брали, а возвращать не с чего. Да еще жили, как на острове, отрезанные от мира – не было через реку моста.

Хотел Пешехонов броситься за помощью к соседям в колхоз «Заря мира». У них соломы огромные запасы, но раздумал. Ведь была же и у своего колхоза какая-то кормовая база. Взял с собой главного агронома, зоотехника и бригадиров и отправился с ними по полям и угодьям. Может быть, отыщут чего. Есть ли в полях, что можно поесть голодной скотине. Оказалось – есть.

На многих стогах сена сбиты только верхушки, а заваленные снегом широкие низы не тронуты нерадивыми возчиками. Солома привезена только с ближних полей, а на  дальних не тронута совсем. Свиней неперемолотым зерном кормят, а был, и его можно запустить с небольшими затратами, агрегат для приготовления комбикорма. Свиньи – не лошади, и не кролики, зерно не пережевывают, разгрызть его не могли, а проглатывали и все его полностью переварить не могли. У них ребра сквозь кожу просвечивали, хотя вроде бы по весу получали пищевую дневную норму. На комбикорме их бока заметно округлились.

Запустили и соломорезку. В заброшенном сахарном заводе оставалось много патоки. Рубленую солому запаривали, добавляли патоку, и коровы, сладко чмокая, съедали подслащенную солому за милую душу.

 

 

         Со строительства моста и начал деятельность Пешехонов:

                       – Построишь через речку мост, люди быстрее от тебя уедут, – говорили ему. Но Михаил Иванович твердо понимал, что без моста ни подвезти корма, материалы нельзя и выращенную продукцию не вывезти.

            Он договорился с директором железобетонного завода и со строителями на бартер, денег ему в банке уже без гарантии области в кредит не давали. Не стал делать деревянный настил, который река каждую весну сносила в половодье. Решил сразу делать мост капитально. Построили мост быстро, и сельчане свободно вздохнули – хорошо и удобно.

            На такой же взаимовыгодной основе договорился с энергетиками. Они сделали электросети, а за трансформатором Михаил Иванович долго ездил договариваться. Сам. Городские предприятия бартер не любили. Предпочитали расчеты чистоганом. Но все-таки и здесь нашли приемлемое решение. С электричеством в фермах и домах появились вода и свет. Пешехонов смонтировал водонапорную башню Рожновского, построил два овчарника, два коровника и механизировал их. В колхозе появилось зернохранилище, автогараж и боксы для содержания техники, крытые склады. Даже телефон в селе появился. И это все за два года.

            Справился Михаил Иванович и со злополучным долгом. Сумел погасить он многомиллионные убытки. Раньше сахарной свеклой заниматься никто не хотел. Разбегались колхозники, забиваясь по всем щелям, чтобы только никто не смог их разыскать из руководства колхоза и не отправить на поля с сахарной свеклой. Но именно урожай ее на 380 центнеров с гектара в первый же год помог погасить задолженность перед банком.

            Сразу остро почувствовал нехватку квалифицированных кадров Пешехонов. И агроном, и зоотехник были практиками, специального образования не имели. Он стал частым гостем в школе. Объяснял детям колхозников азы сельхозпроизводства. Выпускников стал направлять за счет колхоза в институт. 15 человек отучились в городе, и вернулись специалистами в село. Со всеми был заключен договор. Ведь стипендию они получали, притом повышенную, от колхоза. Надо было отработать выданный им аванс.

            Пока же приходилось пользоваться советами старожилов, да вспоминать народные пословицы: «Сей овес в грязь, и будешь, как князь». Вот и вся агротехника. На колхоз была спущена разнарядка: посеять просо. Михаилу Ивановичу подсказали, что тетя Маша помнит, как его выращивать. Он попытался её как следует расспросить. Но услышал в ответ, что тетя Маша про просо знает только песню: «А мы просо сеяли, а мы просо сеяли».

            Пешехонов воспользовался не только ее советами. Просо посеяли, оно выросло и дало рекордный урожай. Если средний по стране урожай был 7 центнеров с гектара, то в колхозе Михаила Ивановича собрали 40 центнеров с гектара. Посеяли и пивоваренный ячмень. Это без разнарядки, а по инициативе председателя. Продажная стоимость этой культуры была во много раз дороже обычного ячменя. Хорошую выручку принесла продажа свинины. Все сдавалось на мясокомбинат, с которым был заключен долгосрочный договор.

            На ферме свет и тепло. Не надо холодную воду ведрами носить. Работает кормозапорник. Доярки не по 14-15 часов работают, а по восемь. Есть подменные, а кто по сменам на пару работает. Выращивали и фуражное зерно.

            Но главное нововведение в колхозе – стали платить деньгами, а не только натуральной оплатой. С трудодней переходили на денежную оплату. Экономистам и бухгалтерии колхоза, да и самому Пешехонову пришлось потрудиться. Ни норм, расценок не было. Пришлось нормативную базу создавать самим. Делали хронометраж работ, проверяли нормы расхода топлива, кормов. Считали, что дает прибыль, а что – убыток.

            Чтобы жилось веселей молодежи, председатель построил Дом культуры. Стали кинофильмы показывать. Без моста в село даже киноперевозка не заезжала. Закупили музыкальные инструменты для художественной самодеятельности. Заведующую Домом культуры Михаил Иванович сманил  из областного города. Только после этого построили новую колхозную контору.

       Приходилось иногда прибегать к хозяйственным хитростям. Колхоз выполнил государственный  план по сдаче картофеля. Автотранспорта на вывоз остатков для себя не хватало. Михаил Иванович приказал сваливать картофель в бурты прямо в поле.

– Скоро морозы, вы урожай погубите, – ворвался комсомольский вожак в кабинет к председателю.

– Ты еще скажи, что я враг народа, – усмехнулся Пешехонов и выпроводил комсомольца из кабинета. Тот пожаловался в обком. Михаилу Ивановичу влепили «строгача». Ведь морозы наступили, а картофель так и остался лежать под открытым небом. Только тогда Михаил Иванович вроде бы спохватился. Добыл в соседнем хозяйстве дополнительную автоколонну и за пару дней увез картофель.

– Кто же у вас мороженую картошку покупает? – прибежал с расспросами к Михаилу Ивановичу комсомолец. – Или же вы на свалку гниль вывозите от глаз людских подальше?

            Пешехонов показал ему накладные, картофель сдан на спиртзавод по 16 копеек за килограмм, а государству он сдавал по 8 копеек. Спиртзавод мороженой картошке радуется. Все равно они, чтобы крахмал и сахар выступили, морозят.

            Хорошо ли плохо, но руководители, в то время, не задерживались долго на одном месте. Проходила ротация кадров. Именно по той причине, что когда-то подвела предшественника Михаила Ивановича. На месте и камень мхом покрывается. Появляется коррупция, начинается панибратство и пьянство.

              Пешехонова выдвинули на должность секретаря парткома колхоза «Россия». Это было очень крупное хозяйство. Выращивали 40 тысяч голов свиней. Располагалось оно в соседнем селе, но так разрослось, что пришлось разделить колхоз «Россия» пополам. Когда Михаила Ивановича спрашивали, где же легче работать – на хозяйственной или партийной работе, он отвечал кратко:

– Хрен редьки не слаще. Везде хорошо, где нас нет.

            Самым дотошным, которые подразумевали, что, конечно, на партийной работе трудиться проще – только приказы отдавай, да указывай в какие сроки, что нужно делать, объяснял поподробнее. Спрашивали с секретаря парткома не только за производство. Да так, что только пух и перья летели по сторонам. Фактически же никаких материальных рычагов для управления секретарь парткома не имел. У хозяйственника они были, но сложная бюрократическая система материального снабжения, с ее лимитами и дефицитами, а так, же не гибкое планирование посевов, иногда сводила инициативу председателя на нет. Поэтому определить, где базис, а где надстройка, было очень трудно. После разделения «России» пополам Пешехонов снова ушел на хозяйственную работу.

            После этого много лет проработал в  строительном тресте на кадровой работе. Трест был крупным строительным подразделением, в нем было около 6-7 тысяч человек. Трудился   Михаил на Всесоюзной комсомольской стройке.

            Поддерживал Михаил Иванович связь и с высшими учебными заведениями. Писал письма, делал запросы, встречался с ректорами строительных институтов для подбора кадров.  Они ежегодно направляли 10-12 молодых инженеров  в трест.

            Теперь Михаил Иванович на пенсии. Происходит переоценка ценностей, но оглядываясь на свой жизненный путь Пешехонов понимает, что он сделал все, чтобы теперешняя страна уже с другим названием «Россия» не повторяла прошлых ошибок и, избрав новый путь стала великой и могучей.